Сообщение от Ричарда еще только улетело, а Грэм уже звонил в ответ.

— Да? — телефон едва держался в дрожащих руках.

— И почему ты не спишь? — голос Грэма в трубке звучал строго, но в нем слышались веселые нотки.

— Не знаю, — сглотнув, ответил Ричард. — Не спится. Я читал твою книжку и пытался представлять, где ты и чем занят в разные моменты.

— О, ну это не так сложно. Мы доехали на машине до Дублина, там мне, к счастью, не пришлось искать моих развеселых племянничков, потому что они уже ждали возле стойки регистрации. Мы сдали багаж, сели в самолет…

Грэм подробно рассказывал о каждом шаге своего небольшого путешествия, а у Ричарда было чувство, что он видит все это своими глазами. Это он сидел в кресле у прохода, чтобы пореже смотреть в иллюминатор, он пытался дремать, пока неугомонные Доминик и Билли познакомились с половиной салона и придумали играть в города, он нервничал, ожидая запоздавшую сумку из багажного отделения, и выискивал в толпе человека с нужными бумагами — из-за которого и пришлось лететь через Лондон, делая приличный крюк. Грэм не рассказывал о деталях встречи, но зато вкусно описывал, как на обед они ели томатный суп с гренками и отбивные с печеным картофелем в ожидании рейса на Инвернесс. Этот перелет он помнил плохо: его почти сразу сморило, и проснуться пришлось от толчка, когда самолет коснулся земли. В аэропорту Инвернесс их встречал управляющий поместья на машине, и до дома оставалось еще почти три часа пути.

— Уже темно было, не видно ничего, так что я еще подремал по пути. Но вообще места у нас красивые, если для ценителя. Суровая такая красота, северная — холмы, речки, пустоши. Вдали хребты виднеются, как дымка, и кажется, что они с твоей скоростью бегут, потому что далеко. Я потом все это тебе покажу.

Грэм выдохнул в трубку, и Ричард был почти уверен, что почувствовал на губах тепло его дыхания.

— Хотел бы я сейчас оказаться рядом с тобой.

— Это несложно устроить. Хоть и не прямо мгновенно, но все же, — усмехнулся Грэм. — Я буду звонить тебе каждый день, рассказывать, что у меня происходит. И ты тоже так делай, хорошо? Запоминай все, даже разные мелочи, или записывай, если с памятью не очень.

— О, в этом не сомневайся: я и так записываю многие вещи, — уверил его Ричард.

— Вот и прекрасно. Я разберусь с техникой и буду звонить тебе по видеосвязи. Покажу мой дом, места кругом. Я хочу, чтобы все, что вижу я, можно было разделить с тобой.

От его слов у Ричарда по спине бегали мурашки. Он не верил, что так бывает, но реальность это доказывала.

— Хорошо, — тихо отозвался он. — Хорошо, так и делай. Я, наверное, куплю себе новый телефон — такой, знаешь, совсем современный смартфон, чтобы можно было хранить и отправлять много фото и видеофайлов. Тогда я не пропущу ни одной весточки от тебя.

— А это отличная мысль, — похвалил Грэм. — У меня вот совсем простая звонилка. Я тоже куплю себе что-то такое… ну, надеюсь, я разберусь, как всем этим пользоваться.

— Племянников попроси, — хихикнул Ричард. — Я видел, они резво управлялись со своими гаджетами.

— Завтра прямо с утра заставлю. Как тебе книжка?

— Хорошая. Необычная сказка, я таких не встречал. Шотландская?

— Да, вроде того. Были времена, когда в наших краях водились медведи, — Грэм как-то странно хмыкнул. — Но они все вымерли в десятом веке. А память осталась.

— Сложно поверить, что мир прежде был другим, и по землям наших ферм бродили опасные хищники. У нас сейчас разве что одичавшие собаки попадаются.

— Ну да, я слышал про этих собак: Адам говорил, они по осени порвали нескольких овец.

— Точно. Не в первый раз уже, — Ричард вздохнул. — Я даже, кажется, пару раз их видел. Но это всегда происходило в темноте, так что мне казалось, что они огромные.

— Насколько огромные?

— Ну не знаю… как лошадь, примерно. В темноте что только не привидится.

— Это точно. Надо же — собака, размером с лошадь! Такая и тебя сожрет и не подавится, ты будь осторожнее. Не ходи в темноте один, не спускайся к морю, чтобы не встретить этих диких собак. Я очень расстроюсь, если с тобой что-нибудь случится.

Грэм говорил со смехом в голосе, но это все равно было приятно. Прежде никто так о Ричарде не заботился.

Они пообщались еще некоторое время, а потом Грэм в категоричной форме приказал ему идти спать. Ричард и сам уже был не против: от чая ли, или от успокоительного звонка, тревога его улеглась, и глаза слипались. Уже лежа в постели и частью сознания погружаясь в сны, он подумал, что не говорил Грэму где именно видел этих больших ночных существ. Как же он догадался, что это происходило у моря? Но эта мысль не задержалась в его голове, смытая прибоем с мятно-медовой пеной.

Уже на следующий день Грэм позвонил ему в скайп с ноутбука и провел экскурсию по своему дому. Он ходил с ним по всем комнатам, показывал вид из окон и обстановку, а Ричард улыбался, хвалил интерьер и старался сообразить, где он прежде все это видел? Казалось, что он уже бывал у Грэма в гостях, но ведь это невозможно.

С того дня так и повелось: в течение дня они присылали друг другу фото с разными глупостями, а ближе к вечеру Грэм звонил по видеосвязи и они разговаривали обо всем и ни о чем сразу. Это скрашивало одинокие дни Ричарда, хотя он так и не мог вспомнить, как жил прежде без этих звонков и сообщений.

С февралем пришло потепление и дожди зарядили с новой силой. Воздух был влажным и теплым, но ветра не дремали, унося свои порции свежевыстиранного белья, носовых платков и головных уборов. Ричард больше всего не любил именно такую погоду: в этом обманчивом тепле обычно прятались ангины и бронхиты. Доктор Каллен при каждой встрече напоминал соседям о мерах предосторожности и профилактике, но это не спасало многих смельчаков. Из года в год февральские простуды вмешивались в планы местных жителей, заставляя одного, другого или целую семью провести несколько дней в постелях, а в некоторых особо тяжелых случаях — в больницах. Ричард всегда немного гордился, что почти никогда не болеет в феврале (он с лихвой компенсировал это ангиной в июле-августе, но кто об этом помнил?), и в этом году не собирался изменять своим привычкам. Но вышло не совсем так, как он хотел.

Сперва Ричард промочил ноги, когда помогал мистеру Хамфрису толкать увязший в грязи прицеп, потом согрелся в машине и вспотел, разгружая брикеты для топки, и под конец замерз, наблюдая за работой Дина. Тот фотографировал облака, то и дело сдвигая настройки камеры; Ричард смотрел на маленький монитор и удивлялся, как сильно меняется картинка. Очнулся он только когда зубы начали стучать, и тут же подумал, что добром это не кончится.

И не ошибся.

Всю ночь его мучили кошмары, будто вокруг ледяная вода и мороз, а проснувшись под утро, Ричард едва смог пошевелиться. Голова напоминала чугунный котел, полный раскаленной лавы, которая застилала глаза, в горле драло, а нос будто бы зарос изнутри и не дышал. Ричард с трудом отыскал в аптечке градусник и убедился, что температурой он может соперничать с жаркими странами. Еле-еле передвигаясь, он добрался до кухни и заварил себе термос со сбором от простуды, еще осенью купленным у мистера Каллена. Похоже, все дела нужно было откладывать, причем даже не на завтра.

Ричард покормил леди Мариан, и не стал выпускать ее из клетки, хотя она очень настаивала.

— Не обижайся, дорогая, ты можешь заразиться, если это какой-нибудь вирус у меня.

После Ричард набрал сообщения тем, с кем собирался видеться сегодня, а также Адаму и Дину; смотреть в яркий экран телефона было немного больно, глаза слезились, а лава в голове билась о стенки черепа тяжелыми волнами. Пока он занимался этим делами, из Шотландии прилетело пожелание доброго утра: фото Грэма с любимой прогулочной гирей на фоне ближайшего холма, размытая концептуальная картинка рассвета и снимок с пробившимися сквозь старый валежник подснежниками. После некоторого раздумья, Ричард отправил в ответ фото градусника со страшными цифрами и подписью «Угадай, кто самый горячий парень в нашем графстве?».