– Хочешь чай, кофе или чего покрепче? – спросил он, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.

– Пожалуй, кофе. Сладкий, с глотком коньяка, если найдется. О, ручная работа! – Грэм погладил сундук, который мастерил еще прадедушка Ричарда.

Раньше в нем держали постельное белье, приданое бабушки, потом – мамы. Уже в ее годы сундук был темным, пыль и копоть намертво въелись в его лак, и с легкостью можно было поверить, что ему гораздо больше лет, и стоит он тут со времени правления викингов. Ричард непочтительно хранил в сундуке сезонную обувь.

– Да, ручная – как и почти все в этом доме, – сказал он. – Мои предки были более деятельны, чем я. А коньяк найдется, да.

Ричард прошел на кухню, и только там почувствовал, что в доме прохладно. Нужно было заправить систему отопления, но сперва найти и запереть леди Мариан, пока она не натворила дел. Грэм уже устроился на диване и включил телевизор; по местному телеканалу показывали новости.

– О, они все еще обсуждают последствия снегопада, – комментировал он. – Ничего не меняется.

– Ну где же ты, моя дорогая? Леди Мариан? – позвал Ричард.

Ему показалось, что оберточная бумага, сложенная на шкафу, немного шевелится. Отмеряя кофе в турку, он продолжал следить за подозрительным местом.

– Что-то у тебя холодно. Где топка, давай я заправлю, – предложил Грэм, глядя поверх диванной спинки.

– Да, я как раз собирался. Это в подвале… не хочу тебя утруждать, я схожу. Там темно и лестница довольно крутая.

– О, ничего страшного, я с радостью. Все равно тебе надо приглядывать за кофе, – Грэм встал и положил пульт от телевизора на столик. – Брикеты тоже внизу, я думаю?

– Все рядом, ты найдешь. Дверь слева от тебя, если смотреть в сторону входа. Возьми фонарь, на случай если не сразу найдешь, где там включается свет.

– У меня в телефоне есть фонарик, не беспокойся.

Все случилось очень быстро. Едва Грэм сделал первый шаг, с карниза на него спикировала желтая молния, оглашая дом душераздирающим верещанием. Должно быть, леди Мариан пряталась среди складок штор, наблюдая за незнакомцем своими маленькими черными глазками и взращивая в себе ненависть. Ричард успел только коротко вскрикнуть, а его питомица уже бросилась на гостя.

Движения нельзя было увидеть: только темное пятно вместо руки, и спустя долю секунды леди Мариан была захвачена ладонью Грэма. Он ловко сложил ее крылья в своих пальцах, чтобы не помять, и поднес притихшую птичку к лицу.

– Так, что это тут у нас? – посмеиваясь, произнес он. – Та самая леди Мариан, гроза гостей, разрушительница связей?

Ричарду казалось, что сейчас произойдет непоправимое, и она клюнет Грэма в лицо или вопьется в палец, а тот рефлекторно свернет ей шею. Но ничего не происходило. Леди Мариан тихо сидела в руке чужака, таращила на него глазки, а Грэм, улыбаясь, рассматривал ее. Наконец птичка неуверенно проворковала что-то, и это совсем не звучало угрожающе.

– О, отлично, отлично. Поговорим, давай. Сейчас я отпущу тебя, – Грэм медленно разжал ладонь, – и мы побеседуем.

Леди Мариан и не думала улетать. Она села на палец Грэма, отряхнулась и деловито побежала вверх по его руке, тихо бормоча что-то свое.

– Как ты это сделал? – прошептал Ричард. – Я никогда не видел ее такой.

– Ну… я умею обращаться с животными. Я же фермер, все же. Таким заносчивым девицам иногда полезно получить по носу, чтобы осознать, что тут да как.

Леди Мариан устроилась на плече Грэма и стала негромко щебетать ему на ухо. Ричард ощутил легкий укол ревности; казалось, что Грэм внимательно ее слушает и понимает.

– Что же, тогда я за вас спокоен, – он улыбнулся. – Кофе почти готов.

– О, мы мигом, в подвал и обратно, – Грэм отсалютовал ему телефоном и так и пошел в подвал с птицей на плече.

Ричард обычно не брал леди Мариан в подвал, потому что боялся за нее: там была топка, нагретые трубы, фильтры для воды, и прочие опасные для маленькой птички места. Сейчас он почему-то был уверен, что его питомице ничего не грозит. Что вообще происходит в этом доме?

Грэм возился в подвале совсем недолго; Ричард слышал, как он двигает ящики внизу, как скребет ковшом для сбора шлака, а леди Мариан громко мелодично вскрикивала, одобряя или комментируя его действия. Знать, что дома есть кто-то еще, было неожиданно приятно, словно здесь снова жила семья.

– Вот черт!

Замечтавшись, Ричард коснулся горячего бока турки, отдернул палец и сунул в рот. Его затылок опалило резким ветром от крыльев, и на плечо приземлилась леди Мариан. Она нежно ворковала и щекотала его щеку клювом.

– Ага, изменница пожаловала! Ну что, понравилось тебе в подвале?

– Не особенно, там темно и неинтересно, – ответил Грэм за леди Мариан. – Кофе благоухает просто божественно.

– Потому что он готов! – Ричард протянул ему блюдце с чашкой, полной ароматного напитка.

Алкогольные нотки ничуть не вредили густому кофейному аромату, и Грэм с удовольствием втянул в себя вкусный пар.

– Еще одну ложку сахара – и будет идеально!

– Там уже есть две, – возразил Ричард.

– Еще одну. Тебе ведь не жалко для меня?

– О, нет, конечно не жалко. Просто… очень сладко получится.

– Я люблю сладкое. А где твой кофе? – Грэм посмотрел вокруг, но чашки Ричарда не увидел. – Ты не будешь со мной?

– Кхм… ну, понимаешь… у меня турка только на одну чашку. Придется подождать или пить растворимый, – смущенно ответил Ричард.

– Что? Растворимый? Это вообще не кофе, это отрава какая-то, мерзкая на вкус и запах горелая кислятина. Не смей ее упоминать и пить! И держать в доме тоже не смей, я против того, чтобы в моем доме вообще заходила речь о таких богомерзких вещах, – конец фразы разошедшийся Грэм проскрипел зубами.

Ричард уронил ситечко от турки, которое бессознательно крутил в руках.

– В твоем… доме?

Грэм нахмурился, но тут же широко улыбнулся.

– Прости, что-то я тороплю события, ага? Но я просто… словом, немного размечтался. Вся эта рождественская атмосфера – и в мыслях все сразу получается само собой. Но ведь так неправильно, конечно. Я должен был начать с другого, с самого начала, – он отхлебнул кофе, блаженно зажмурился и отставил чашку на стол. – Все хорошие истории потому и хороши, что начинаются с самого начала. Ведь это правильно, и сразу становится понятно, зачем и почему все происходит. А я очень хочу, чтобы эта история вышла хорошей, Ричард. За этим я здесь. И я начну прямо сейчас: я спрошу тебя, согласишься ли ты встречаться со мной?

В доме стало очень тихо. Теперь было слышно, как гудит разогревшийся котел, как он гонит по трубам теплую воду, словно кипящую кровь по сосудам в голове, и от батарей веет жаром. Ричард очень хорошо почувствовал этот жар на своем лице, теперь в доме стало даже душно, а воздух прогрелся до горячего. Леди Мариан негромко чирикнула, возвращая все в реальность.

– Что? – с трудом прошептал он.

– Ты мне очень нравишься, – просто ответил Грэм. – Кофе, кстати, замечательный.

– С-спасибо. Почему ты решил, что я… могу согласиться?

– Ой, да брось ты. Тот, кто хочет видеть нужное, обязательно его увидит. Скажешь, я ошибся?

Ричард опустил голову, мечтая спрятать полыхающее лицо в ладонях. Мысли его метались в панике, он не мог успокоиться и заставить себя думать нормально.

– Господи, это что, так заметно? И все знают? Я ведь никогда не позволял… я ничего никогда себе не позволял!

– А стоило бы, – Грэм допил свой кофе в один глоток и плеснул в пустую чашку немного коньяка. – Выпей, поможет немного успокоиться.

Ричард послушно взял чашку обеими руками; зубы стукнулись о край фарфора. Грэм обхватил его ладони своими поверх и наклонил, чтобы коньяк попал Ричарду в рот. Тот жадно проглотил, облизал губы и растерянно посмотрел на него.

– Я сейчас тебя поцелую, – тихо сказал Грэм.

Его лицо было совсем близко, расплываясь с каждой секундой. Ричард боялся моргнуть и спугнуть этот мираж взмахом ресниц, и он закрыл глаза, только когда его губ коснулись чужие. Грэм пах кофе, дымом и чем-то свежим, морским. Его рот был сильным и настырным, но сейчас он старался сдерживать себя и проявлять нежность. Даже сейчас, когда мыслительная деятельность Ричарда отсутствовала как мертвая, он был благодарен за эту поблажку. Похоже, Грэм был из тех парней, что точно знают, чего хотят, и просто берут это.