На войну пришли все саами, даже с самых далеких погостов пришли. Пришел также и один очень старый и очень опытный колдун. Надо сказать, он действительно был весьма стар, поэтому его и называли обычно просто – Куйва, то есть «старик». Но дело было не в его возрасте. Дело было в том, что Куйва был колдуном очень-очень опытным и очень-очень умелым. Другого такого среди саамских людей не было, другого такого не помнили даже.

Он не только толковал сны, лечил болезни травами и заговорами, не только способен был отыскать благодаря своему подкожному зрению почти что любую потерянную вещь или пропавшего человека, и не только умел разговаривать с растениями. И даже умение спускаться в мир мертвых и умение обменяться с кем-то из мертвых несколькими словами – даже это не исчерпывало полностью его мастерства. В конце концов, все это могут делать и другие хорошие колдуны. Куйва же был способен вести с мертвыми длинные-предлинные беседы, такие длинные, какие у другого живого человека с иным живым не получается. Вот какой он был колдун.

– Ну да, разумеется, – сказал Вася. – Живые люди – они ж разные, с некоторыми особенно длинно не поговоришь. И, кстати, здешние, Кольские, в смысле, саамские колдуны называются – нойды. А не «колдуны», так сами саамы не говорят.

– Без тебя знаю, – отмахнулся Малиновский. – Я, если ты не заметил, говорю по-русски, а не на каком-то другом языке. Можно подумать, ты меня поймешь, если я буду говорить по-саамски. И вообще – не перебивай меня.

На это Вася ничего не ответил, решив и в самом деле не перебивать его, и Малиновский продолжил.

– Итак, как я уже сказал, Куйва был сильный и умелый колдун. И он мог не только помогать людям, он мог, если хотел, причинять им также и вред, поэтому его участие в войне, должно было, казалось, быть весьма полезным для саамов. Но это только так казалось. Загвоздка здесь в том, что одно дело навредить человеку в мирные дни, другое дело – на войне, во время сражений, когда люди убивают друг друга. В такие времена нанести особенный вред кому-либо посредством колдовства не под силу, наверное, даже и самому сильному колдуну. Во всяком случае, у Куйвы это получалось плохо. И, хотя он очень старался, пользы от него саамам и вреда их врагам происходило мало.

А между тем ход войны был для саами неблагоприятен. Шведы были намного лучше вооружены, и их было более в числе.

Саами сражались, лили кровь, реки крови, и все напрасно. Напрасно, без какого-либо толка. Однако они не прекращали сражаться, и хотя, как казалось порой, они никак не могли победить, но полного поражения пока тоже не было. Кровь же их, то ли тогда сразу, то ли немного погодя, превратилась в пятнисто-красный камень, который назвали – саамская кровь. Вероятно, так получилось из-за бесполезно растраченных заклятий Куйвы. Но, может быть, дело было не в них, может быть, так вышло потому, что крови той было много. В любом случае, война продолжалась некоторое время, и через какой-то срок произошло сражение в ущелье, в том самом ущелье, которое позже стало называться ущельем Мертвых. Ущелье Юмъекорр. Слышали же, конечно?

– Я не только слышал, – ответил Вася. – Я там был.

– И я там был, – сказал Андрей. – Красивое место. Горы – как стены замка.

– Для стен замка горы там низковаты, – откликнулся Вася, – Если они и высокие, то только для здешних мест.

Андрей хотел было что-то ответить, но передумал, и Дмитрий Сергеевич продолжил рассказ.

– В том ущелье шла битва, – сказал он. – И нойд Куйва воззвал к духам умерших предков. Куйва хорошо знал, что даже и в мирное время с мертвыми возможно лишь поговорить, но невозможно через мир умерших переместить что-либо или ударить кого-либо. И это в мирное время, а сейчас шла война, летели дротики и летели пули, колдовство не действовало, простейшие заклинания не получались.

Дротики и пули закрыли солнце, запах пороха мешался с запахом крови. Грохотало оружие. Неслись крики… хотя нет, крики уже умолкли, причем с обеих сторон. Обе стороны сражались сейчас молча. Только без устали бил колдовской барабан, барабан саамского нойда, снова оказавшийся бесполезным.

Он сам не понимал толком, почему он поступил так, как поступил. Но, как бы там ни было, Куйва обратил зов к духам мертвых предков.

Шведы попали в это ущелье не случайно. Ущелье было ловушкой, приготовленной для пришельцев. Но даже ловушка казалась бесполезной. Даже родные горы не помогали саамам. С огненными палками, с ружьями спорить не выходило, а их у шведов было намного больше.

Казалось, для коренных обитателей этой земли все было кончено. Но тут духи мертвых услышали призыв Куйвы, и не только услышали, но и ответили.

Очевидно, дело было в том, что призыв исходил не от одного Куйвы, он исходил от всех его единоплеменников, которые сейчас так отчаянно пытались выстоять в сражении с врагами. А может быть, так получилось потому, что духи предков не могли не помочь своим детям, и в своем желании прийти к ним на помощь смогли преодолеть даже и правила мира мертвых?

В любом случае причина крылась не только в колдовских умениях Куйвы. Хотя, возможно, и в них тоже. Но в тот момент все это вряд ли интересовало кого-либо. Потоки камней со склонов гор обрушились на шведов. Никто не уцелел. Сами саамы еле успели отступить по известной им тропе.

Так война окончилась. Саами разошлись.

Дел было невпроворот, начался олений гон, хирвас ревел, как говорили саамы, иными словами – олень-самец громким ревом подзывал к себе олениц-важенок. Пора было и пастухам собирать стадо, отбирать нужных для работы быков. В общем, все были очень заняты. Но, тем ни менее, все громко славили великого колдуна Куйву. Люди, конечно, понимали, что духи предков пришли им на помощь не только из-за мастерства Куйвы, но ведь и из-за него тоже! Одним словом, Куйву оценили по заслугам. Куйва был этим очень доволен, но еще более он был доволен тем, что и сам он осознавал – доля его мастерства в случившимся присутствует. Конечно, только доля, только часть, может быть, и не очень большая, но все же – именно его. Отчет о своих заслугах Куйва самому себе отдавал хорошо. Пожалуй – даже слишком хорошо.

Однако никак нельзя было сказать, что Куйва зазнался и возгордился. Нет, ничего такого не было. Куйва просто захотел повторить то, что он однажды сделал. Хотя бы частично повторить, а еще лучше, – в большей еще степени. И на этот раз – самолично. Эта мысль крепко засела в голове у Куйвы.

Связанный с его планом риск Куйва, конечно, сознавал, но все же размышлял Куйва недолго. Вскоре после окончания войны со шведами он собрался в дорогу, к Сейдозеру, к северо-западному его берегу, к возвышающейся над водным полотном скале. В то время, впрочем, Сейдозеро еще не называлось Сейдозером. Но его уже тогда знали все саами.

Перед тем как выйти в путь, Куйва побеседовал с некоторыми духами воды и с некоторыми духами леса. Но беседы оказались неутешительными для Куйвы. Все эти духи, и малые духи, и равным образом большие духи, к которым Куйва потом тоже осмелился обратиться, сообщили ему лишь то, что он и так знал – задуманное им дело неосуществимо. И только самый большой из духов воды в конце концов посоветовал Куйве поговорить с Нинч Аккой. Акка была одна из духов, или, как называли их саами, одна из Живущих, и обитала она на небольшой возвышенности, которая располагалась как раз по дороге к берегам Сейдозера. Она смотрела за домашними оленями, оберегала их сохранность и не принимала за это никаких жертвоприношений. Для Акки достаточно было молитв. Возможно, Куйва сам бы не догадался спросить совета также и у нее, но, поскольку ему так было сказано, то он отправился к ней. Тем более, что, как я уже говорил, это было ему по дороге.

Итак, Куйва пришел к Нинч Акке.

– Ты сам знаешь, что задумал то, что не делал еще никто, и что ни у кого еще не получалась, – сказала она ему. – Вряд ли выйдет и у тебя. Но если ты все-таки стоишь на своем, то подумай вот о чем – есть ли среди мертвых кто-нибудь, кто вспоминал о тебе перед своей смертью? Если есть, то тогда – ведь ты же великий нойд – разыщи этого духа и поговори с ним о своем деле. Насколько сможешь подробно – настолько и поговори. А если и после этого не передумаешь, – то как подойдешь к Сейдозеру, к северо-западной его оконечности, попробуй опять найти того духа и вновь обсудить с ним задуманное дело. А затем – делай то, что задумал. Или не делай. И помни – важно не только то, вспомнил ли тебя кто – либо перед смертью, но и как вспомнил. Насколько настойчиво? А кроме этого – хорошо или плохо? Вот о чем подумай ты, старый колдун.