Зачем нам нужна именно «саамская кровь», а не просто эвдиалит, и в самом деле не очень понятно, однако же это важно, и надо было бы тебе, Вася, попробовать вникнуть в вопрос. Ну да что говорить… Придется мне, конечно, думать за всех.

Так вот, Вася, нам нужен не только эвдиалит – «саамская кровь». Нам нужны еще и настоящие саамские пимы, одна пара. Настоящие пимы. То есть кустарной работы, из койба[4] и оленьими жилами шитые, а не так, как это делает колхоз, который шьет их нитками швейными, самыми обычными.

За кустарными пимами мы поедем в Ловозеро, в ловозерский поселок. Зачем нам вообще понадобились пимы, кустарные или колхозные? Вася, говорил я тебе, чтобы ты меня не перебивал! В пимах, обязательно в пимах хорошей саамской работы, мы будем хранить нужный нам эвдиалит, который «саамская кровь». Это важно. Теперь слушай внимательно. Мы едем в Ловозеро, покупаем в Ловозере пимы хорошей работы у саами. Затем нам требуется раздобыть эвдиалит, такой, какой нам нужен. Можно в Ловозере его и поискать. Если бы мы его там нашли – было бы проще. В этом случае мы возвращаемся в Мурманск, едем в Кировск, и оттуда – идем на Рамзай. На Рамзай – пешком, разумеется. Если там не найдем – тогда сложнее. Если не найдем, – а я думаю, что нет, думаю, в Ловозере мы подходящий эвдиалит не найдем, так вот, если нет, тогда от Ловозера мы идем пешком до Сейдозера. Это два дня пути. Там, у озера, у скалы с изображением Куйвы «саамская кровь» совершенно точно найдется. Но возвращаться нам оттуда смысла уже не будет. Значит, от Сейдозера опять идем пешком до перевала Рамзая, это еще дня два. А дальше, как я уже говорил, через перевал, к реке, и вниз по Малой Белой.

Да, еще, с собой захватим складную клетку; если на обратном пути из зверей что-нибудь некрупное попадется, неплохо бы отловить. Хотя звери – это в основном во вторую ходку. Про звероловство, впрочем, я тебе уже довольно подробно рассказывал.

Ладно, это все потом. Главное – найти нужный валун. Впрочем, мы найдем, куда мы денемся. Находим валун, подносим к нему эвдиалит. Эвдиалит после этого засветится красным светом и станет совсем красным. Не пятнами, а совсем, полностью. Тогда станет ясно, что мы нашли то, что надо.

А дальше, – валун придется отвалить, а он тяжеленный. И даже еще более тяжелый, чем кажется с виду. Поэтому нас будет трое. Я тебе это уже говорил? Нет? Ну, не важно, третий завтра будет, увидишь его.

В общем, отваливаем мы валун, находим там одну штуку. Артефакт, так это, помнится, называется. Короче, какую-то мистико-магическую хрень. И золото. Вот что важно, Вася, золото! Чистое золото! Золото берем себе, хрень отдаем инопланетянам. И без фокусов, Вася! Я не знаю толком, что это за хрень, и на что ее можно приладить, но с инопланетянами надо без фокусов! Поэтому золото забираем, а хрень – инопланетянам, и никак иначе, и не думай ее присвоить!

И еще, – зверей отловить и им отдать обязательно надо. Конечно, по сравнению с золотом плата за зверей – копейки, но с инопланетянами лучше не ссориться…

Так, ладно, я ничего не забыл? А ты – все понял?

Автобус завтра в десять, через три часа будем в Ловозере, покупаем у саамов пимы… Что? Почему это я так выражаюсь, – то «у саамов», то «у саами»? Да потому, что правильно и так, и так, и потому, что их называют и так и этак, а у меня жизнь длинная, вот я и привык и этак и так. Да какая разница! Вася, ты все уловил? Что значит, хорош прикалываться? Что значит, Дмитрий Сергеевич? Думаешь, я не помню, что я Дмитрий Сергеевич? Думаешь, я свое имя забыл? У меня было время запомнить, что я Дмитрий Сергеевич, Дмитрий Сергеевич Малиновский, у меня жизнь длинная, в два раза дольше твоего на свете живу… Не в два раза? Меньше? Ну, тебе лучше знать.

На следующий день они были в поселке Ловозеро точно в то время, в какое и предполагали. Пимы хорошей саамской работы они, конечно, купили. Эвдиалит они, конечно, не нашли. Дмитрия Сергеевича это нисколько не удивило. По его мнению, все шло по плану. Теперь следовало действовать дальше.

Они добрались от поселка Ловозеро до собственно озера Ловозерского. Наняли лодку и переправились на другой его берег. Отправились в путь.

Шли быстро, но и без особенной спешки. Погода, по счастью, им благоприятствовала. Дождя не было. Заморозков и снега тоже не было. Стояли нормальные заполярные дни второй половины июня.

Все листья на деревьях уже проклюнулись и распустились зеленью, хотя зелень их казалась еще чересчур светловатой.

Полярный день был в разгаре. Солнце светило во всю свою силу весь день и точно так же – всю ночь. Вечером за горизонт оно не заходило. Как это здесь и полагалось в это время года.

А под неугасающим этим светом расстилались смятой скатертью зелено-буроватые сопки – холмы. Снега уже почти нигде не осталось. Там и сям лежали валуны, обросшие мхом и лишайником. Белым лишайником – ягелем, который называли здесь оленьим мхом, мхами буро-красными, мхами красно-бурыми, мхами иных оттенков; все это покрывало камни и сползало с них вниз, на бедную почву, к негустой траве. Кустарники и по-северному не слишком высокие деревья пытались тянуться вверх.

Одним словом, с погодой путешественникам повезло. И вечером первого дня похода у маленького костра в хорошем расположении духа были все трое. И Дмитрий Сергеевич Малиновский (или, как чаще называли его спутники, – просто Сергеич), и Вася, и новый член этой компании – Андрей.

Надо сказать, что Вася и Андрей вполне себе поладили. Андрей оказался нормальным и адекватным, хотя и немного молчаливым. Впрочем, вполне возможно, он был молчаливым не сам по себе, а только в присутствии Малиновского. В его присутствии Вася тоже обычно становился молчаливым.

Сергеич, хотя и не всегда, но довольно часто, любил поболтать. Вот и сейчас, на этом привале, Дмитрий Сергеевич болтал за всех троих. Он рассказывал о двух разводах своей старшей дочери – текущем и предыдущем, о предстоящей свадьбе дочери младшей, о впечатлении, которое произвел первый день в хорошем лицее на его внучку, и о чем-то еще.

Андрей молчал. Вася изредка вставлял замечания или вопросы.

Сергеич закончил рассказ о безответственном поведении своего уже почти бывшего зятя, ненадолго замолчал, немного, видимо, подумал, и вдруг сообщил, что сейчас он может рассказать о том, откуда взялось их странное задание, откуда взялись инопланетяне и все такое прочее. В общем, обо всем о том, о чем он старательно под разными предлогами в последние дни умалчивал. Если, конечно, присутствующим интересно и они готовы сейчас выслушать довольно длинный рассказ.

Присутствующим было интересно. Весьма интересно. В этом смысле они высказались довольно твердо. – Но имейте в виду, – сказал Малиновский, – сначала вам покажется, что история не имеет никакого отношения ни к нашему заданию, ни к инопланетянам. То есть вам довольно долго будет так казаться. Для начала я вам расскажу… вроде как сказку. Саамское предание, точнее говоря. И только потом, очень не сразу, вам станет ясно, какая тут связь с нашим делом. Подойдет?

Вася и Андрей вразнобой уверили его, что это им подойдет. Дмитрий Сергеевич кивнул головой, и начал рассказ.

Он изменил интонации, – теперь они у него были спокойные, размеренные, вроде бы даже чуть-чуть певучие, как у сказителя какого-то. В общем, интонации у него были соответствующие рассказыванию старинной легенды.

А рассказывал Малиновский сейчас именно такую старинную историю – легенду о битве в ущелье Юмъекорр – ущелье Мертвых, о происхождении камня «саамская кровь» и о старом колдуне Куйва. Куйва по-саамски и означало – старик.

– Эту землю с незапамятных времен населяли саами, – начал Сергеич. – Они жили здесь еще тогда, когда люди не знали ни железа, ни других металлов. В общем, когда был каменный век. И никаких других народов на этой земле не было довольно долгое время. Но вечно так продолжаться не могло. Здесь появились русские. Здесь появились датчане. Саами стали платить дань Москве. Стали платить дань и Дании. А после этого тут появились еще и шведы, и стали требовать, чтобы саамские люди платили дань и им тоже. Но это уже, конечно, было чересчур. Если всем троим отдать подати, то для себя что останется? Чем жить самим, чем кормить детей? Поэтому началась война.