«Крис, тебя могут узнать! Неужели ты думаешь, что из-за бородки, другой прически и перекрашенных волос ты совершенно непохожий на себя человек?»

«Плевать. Моя дочь сейчас одна».

«С другой стороны, пожалуй, ты прав. Тем более, что я к тебе вряд ли смогу приехать. А так у нас будет возможность увидеться еще хотя бы раз».

«Ба, почему хотя бы раз? Ты о чем?!»

«Крис, у меня рак. Четвертая степень. Неоперабельный. Метастазов нет разве что в волосах. Приезжай».

«Ба, ты чего??? Ты шутишь, что ли???»

«Бери билет и приезжай. Рвануть может в любой момент».

Она с трудом отставила в сторону свой ноутбук. На завтра Марта договорилась с врачом приехать в больницу на очередной сеанс химиотерапии, которую она проходила уже третий месяц.

Доехав до больницы, Марта рассказала своему доктору, что назначенные ей лекарства не помогают — боль стало невозможно терпеть. Доктор решил не делать вид, что ситуация находится под контролем, и вызвал медицинскую сестру, чтобы оформить документы на госпитализацию.

Зайдя в палату, Марта вдруг отчетливо поняла, что единственное место, куда ее могут отвезти отсюда — это больничный морг.

— Миссис Трегуна, — осторожно сказал ей доктор, — вы только не драматизируйте момент.

— Я не драматизирую, доктор, — улыбнулась Марта. — В таком возрасте и в таком состоянии чувства обостряются. Боюсь, что моя смерть — это вопрос ближайших дней. Я чувствую это.

Алекс не пришел на похороны Амиры. Он остался дома с Мией, которая была явно не в себе. Ей сказали, что мамочку положили в больницу и что она обязательно поправится, но в такой ситуации ребенка сложно обмануть. На церемонии прощания присутствовали Лора, Глен, Мария и ближайшие родственники семьи Мейер, а еще коллеги. Единственное, что сделал Алекс, — отдал маме Амиры шарфик «Макс Мара», который попросил Лору положить в гроб к Амире.

Спустя немногим больше недели телефон Алекса зазвонил. Это был лечащий врач Марты, который сказал Алексу, что женщина хочет повидаться с ним.

Войдя в палату, Алекс увидел свою бабушку неестественно иссохшей. Она улыбнулась внуку и взглядом предложила ему подойти к ней.

— Алекс, золотой мой, — прошептала она, — подойди поближе.

— Бабушка, — испуганно сказал Алекс, — что с тобой?

— Я не сегодня так завтра умру, мой хороший, — ласково сказала она внуку.

— Бабушка, что за глупости? Ты чего?!

— Все нормально. Алекс, я отправляюсь в ад. Там мне место.

— Да ты о чем вообще? А ну-ка прекрати!

— Я пригласила тебя сюда, чтобы извиниться. Прости меня, мой дорогой.

— Да за что?!

— За то, что всю жизнь вела себя не как бабушка, а как чужая тетка.

— Бабушка…

— Подожди, дай договорить. Я заслужила ад за то, как относилась к тебе. Пусть каждая минута, когда я обделяла тебя лаской, умножится на миллион, и пусть все это время я буду жариться на сковороде без масла, чтобы моя плоть подгорала. И пусть черти переворачивают меня вилами за то, что я лишила тебя возможности испытать радость отцовства. Видит бог, если он существует, что я не сделала бы этого, если бы знала, что эта тварь носит под сердцем твоего ребенка…

— Бабушка, ты бредишь!

— Я не в бреду, мой родной. За одно только то, что она готова была подарить жизнь малышу такого замечательного человека, как ты, эта гнида заслуживала право и дальше коптить небо на нашей планете. Надеюсь, нас с ней будут жарить на соседних сковородках. Не переставая орать от боли, я хочу видеть, как она страдает за то, что сделала с Крисом и с тобой. А еще я надеюсь наслаждаться ее полным звериного ужаса взглядом, который я запомнила за секунду до того, как моя машина переехала эту мерзкую никчемную суку.

— Ты… — промолвил Алекс.

— Алекс, родной мой, ты еще такой молодой… У тебя впереди огромная, полная счастья жизнь. Наплюй на свою болезнь. И если мне предложат самое кошмарное место в преисподней в обмен на то, чтобы ты встретил действительно стоящую женщину и родил с ней дитя, я не моргнув глазом соглашусь. А теперь ступай. Я чиста перед тобой и готова уйти.

В эту же ночь Марты не стало.

Спустя месяц после похорон Марты Мария сидела на кухне, смотрела на свою внучку, которая до сих пор не знала, что мамы больше нет, и думала о том, что на исходе активной части своей жизни у нее остались только Мия и смертельно больной сын. Она пыталась вспомнить каждый день пройденного пути, чтобы понять, где она могла так оступиться, что судьба настолько жестоко и бескомпромиссно отняла у нее родителей, Криса, мужа, сноху и даже свекровь…

В дверь постучали. Мария поднялась со стула, погладила внучку по голове и пошла открывать. На пороге стоял бородатый высокий парень. «Чем я могу вам помочь?» — спросила женщина. Парень ничего не ответил, а лишь улыбнулся. На лице Марии дрогнула жилка, глаза наполнились слезами, она пошатнулась на месте и оперлась о дверной косяк. «Крис… Сынок… Ты? Ты жив? Жив? Это ты? Жив?!»

— Жив? Или это сон? — испуганно шептала Мария. — Это же сон был?

Перед ней стоял Джозеф. Рядом с мужем находился маленький Алекс и не переставая плакал.

— Джозеф? Он жив? Крис жив? Умоляю!

Муж покачал головой, заплакал и вышел из комнаты.

— Мамочка, — всхлипывая, Алекс приблизился к ней и вцепился в нее своими ручками, — а Крис что, теперь превратился в звездочку, как дедушка Роберт, и будет тоже светить нам сверху?

Мария испуганно посмотрела на него, поднялась с кровати и на словно не принадлежащих ей ногах пошла за Джозефом. Он стоял у окна, широко расставив руки на подоконнике.

— Джозеф, — аккуратно коснулась Мария спины мужа, — куда его увезли?

— На почту, — язвительно прошипел муж.

Она разрыдалась, вцепилась в него руками, но он не пошевелился.

— Я так виновата, — сквозь всхлипывания шептала она.

Джозеф отдернул руку, высвободившись от жены, и пошел за телефоном, чтобы позвонить своей матери.

— Да, Джозеф, — ответила ему Марта.

— Мам, ты должна к нам приехать. Надо с Алексом посидеть, — сухо сказал он.

— Сын, у меня сейчас заседание начинается, это часа на полтора, поэтому, как только я…

— Мама, брось к чертовой матери свое заседание и немедленно приезжай. Надо посидеть с Алексом, я сказал. Жду.

Он положил трубку. Те полчаса, пока он ждал мать, шли долго, и так было даже лучше для Джозефа — можно оттянуть момент, когда они с Марией приедут в морг, куда увезли Криса.

Наконец Марта зашла к ним в дом.

— Что стряслось? — испуганно спросила она, увидев не перестающую рыдать сноху и находящегося словно в оцепенении сына.

— Алекс расскажет, — сурово бросил матери Джозеф, а затем приказным тоном обратился к жене: — Собирайся, поехали.

Мария и Джозеф молча ехали в машине. Мария безразлично смотрела сквозь окно на проплывающие перед глазами здания. Вдруг, повернувшись к мужу, она спросила:

— Сколько я спала?

— Почти сутки.

— Я была без сознания?

— Видимо, — не поворачиваясь к жене, скупо ответил муж.

— Джозеф, я, наверное, сейчас скажу странную вещь… Но у тебя было такое, чтобы тебе привиделась целая жизнь?

— Не понимаю, о чем ты.

— Наш Крис вырос таким умницей, ты бы только видел…

Джозеф наконец-то повернулся к жене и непонимающе посмотрел на нее.

— Мария, ты не в себе, — сказал он.

— А Мия? — встрепенулась Мария. — А как же Мия? А где же она, моя девочка?!

Джозеф, не отвечая, лишь тяжело вздохнул и с безнадежностью во взгляде покачал головой.

На этом огромном столе Крис казался совсем крошечным, будто ему был не годик с небольшим, а всего несколько дней. Медсестра сочувственно погладила Марию по спине и посмотрела на Джозефа взглядом, в котором стояли искренние сочувствие и боль.

— Можно попросить вас всех уйти? — не отрывая взгляда от тела сына, шепнула Мария. — Я хочу побыть с ним одна. Переодеть в его любимую пижамку. Я взяла ее с собой. Со слониками.