На другой день Горка отправился в школу. Он, как старшеклассник, учился во вторую смену, брат ходил в первую. Уже строился новый корпус школы, пока не до конца доделанный: ни окон, ни дверей, одни проемы. Горка зашел в школу и столкнулся с одноклассником, рыжим Сашкой.

– О, привет, – сказал Сашка и удивленно спросил: – Ты здесь?

– А где я должен быть? – не понял Горка.

– Я тебя только что видел на той стороне улицы, – пояснил Сашка. – Вот только что. Ты перелетел сюда, или как?

– Наверное, кто-то на меня похожий, – предположил Горка, хотя догадка была даже для него самого неубедительной. С одной стороны, все пацаны похожи, примерно одинаково одеваются, большинство русоволосые, но с другой перепутать кого-то с кем-то трудно, когда живешь в маленьком городе.

– Ты шел к своему дому, – продолжал Сашка. – Я еще удивился чего ты туда идешь, а не в школу.

– А во что я был одет? – спросил Горка.

– Вот точно так же, в этой же самой одежде, – ответил Сашка, осматривая его.

А вещи на нем была такие: черная куртка с каракулевым воротником, которую ему пошили в местном ателье и черная кроличья шапка, в которой он вчера вечером ходил на лыжах искать брата. Горка подумал, что Сашка его разыгрывает и не преминул ему об этом сообщить:

– Шутишь?

– Нет. Правда, нет! – заверил Сашка.

Но он улыбался, и Горка, несмотря на то, что Сашка сообщил эту новость о горкином раздвоении всему классу, решил, что он врет. Сашка был фантазер. Он, так же как Горка, любил читать и даже давал ему на пару дней дефицитную книжку «Шерлок Холмс», которой не числилось в библиотеке, а Сашка где-то ее раздобыл. Не то чтобы он жил в мире фантазий, он был очень деловой и практичный мальчишка, но разыграть кого-нибудь любил.

Потом начались уроки, шумные переменки, организованный поход колонной в столовку во время «продленки» и все постепенно забылось…

Мало-помалу отстроили новый корпус школы. На улице, где они с мальчишками когда-то играли в пыли, проложили асфальт. Но тут однажды оказалось, что ходить по этому новому асфальту из дома в школу и назад через небольшой перекресток Горке больше не понадобится – весной начались выпускные экзамены после восьмого класса. Девчонки волновались, мальчишки были спокойны. Горка тоже. Он не понимал, почему нужно тревожиться, последний случай, когда кого-то оставляли на второй год произошел уже очень давно, лет восемь тому как.

И история эта началась тоже примерно лет восемь назад….

– Здрасьте, а Горка дома?

Услышав это, он, тогда русоволосый, короткостриженый мальчик оторвался от рисования и вышел в темную прихожую, мимо матери, которая, отворив дверь, тут же вернулась на кухню. Она в тот раз работала во вторую смену в местном цехе швейной фабрики, и дома была с утра, готовила обед.

Стоявший под дверью семилетний пацан, Шурик, держал на голове наподобие шляпы или капюшона большую квадратную корзину:

– Пойдешь рыбу ловить? – спросил он.

Это он, Шурик придумал Георгию такое прозвище, а следом за ним и другие, все остальные стали его так называть. Произошло это очень-очень давно, когда они только познакомились, после того как горкина семья переехала сюда на улицу Ломоносова с Пролетарской, что на другом конце города.

– Сейчас, только мамке скажу, – ответил мальчик. Он заскочил в квартиру, сунул ноги в сандалии:

– Мам, я на овраги с пацанами.

– В воду не лезь, – сказала мать. – Курточку надень. И поскорей возвращайся, надо будет вечером огород полить.

– Ладно, – сказал мальчик, одновременно надевая курточку, выходя и прикрывая дверь. В три прыжка он пересек знакомый коридорчик, с двумя ступеньками, ведущими в их квартиру. На скамейке перед подъездом сидел другой мальчик из их компании, Миха, который спросил:

– Ты чо такой синий?

Горка глянул на себя. Он, оказывается, был в синем вельветовом костюмчике: курточке и вельветовых же коротких штанишках, поверх синих колготок. Он не нашелся что ответить, готовый провалиться сквозь землю. Пацаны были одеты нормально – в длинных сатиновых шароварах и клетчатых рубашках, а его мама обрядила как на праздник.

– Ну, чо, пошли? – предложил Шурик.

Они побежали налево, мимо двухэтажного дома из белого и красного кирпича, в одной из квартир которого, на первом этаже Горка жил с мамой, папой и братиком. Он бежал за мальчишками легко, чуть подпрыгивая. Прямо за углом начиналось поле. В этом году его засадили картошкой, которая уже изрядно подросла и доходила детям до пояса.

Перед полем располагалось место для мальчишеских игр, покрытое мягкой, плотной, привычной ко всему травой. Там двое: Колька и Сергей, или попросту Серый – играли в ножички на тропинке. Серый выигрывал.

– Пошли с нами на речку, – пригласил их Миша.

– Я не пойду, мне мамка не велела, – ответил черненький, смуглый Колька, почтенный сын почтенных родителей. Он только недавно перестал просить мамину титю. Любвеобильная мать – кормила его грудью лет примерно до пяти, к удивлению соседок, их мужей, детей и всего городка.

– Давайте лучше в ножички, – предложил Серый. Это показалось заманчиво – поиграть его красивым, раскладным ножиком. Шурик сразу положил корзину на землю. Круг расчертили на пять частей и стали играть: берешь ножик за лезвие и бросаешь в чужой участок, если нож, крутанувшись, воткнется, то отрезаешь себе любой кусок земли соперника по линии лезвия…

– Все, Горка вылетел! – вскоре объявил Шурик, когда горкина нога в сером сандалике не смогла уместиться на его земле, отрезанной удачными бросками ножа. Потом остался без земли маменькин сынок Колька. Шурик, очень недовольный, тем не менее, вылетел третьим. Миха и Серый долго делили земли друг друга. Горка болел за Миху, но в результате победил Сергей.

– Пошли? – предложил Шурик, беря корзину. – Вы с нами?

Два соседа, жившие в частных домах рядом друг с другом, через переулок – отказались, а троица – зашагала по дороге дальше мимо картофельного поля. Внезапно Горке пришла в голову интересная мысль. Он отбежал вперед и спрятался в высоченной темно-зеленой картофельной ботве. Мишка тоже нырнул вслед за ним в картофельные кусты. Шурик посмотрел на них, но не последовал их примеру, а взял комочек земли и бросил в них наугад.

– Пуляется, – недовольно прошептал Миха. Он пополз по канавке между кустами. Горка – пополз по другой борозде. Ползти среди картофельных кустов оказалось интересно, его охватил восторг игры. Шурик – швырял в них комочками земли.

– А ну вылазь, – крикнул он. – Картошка колхозная, нельзя ботву мять.

– Мы же не мнем, – возразил Горка, поднимаясь в полный рост. Весь его синий костюмчик и колготки оказались в серой сухой пыли. Он отряхнулся быстрыми, неловкими движениями.

– На, неси корзину, – приказал Шурик.

Горка дисциплинировано повесил квадратную корзину себе на голову и зашагал вперед. Показались овраги. Там, в конце поля, гуляла еще одна ватага пацанов. Горка почти никого из них не знал, кроме Толика. Он немного насторожился, но незнакомые мальчишки были настроены дружелюбно.

– Пошли с нами в войну играть, – предложил Толик, один из самых рослых. Он учился уже в третьем классе, в то время как трем подошедшим мальчикам только предстояло этой осенью идти в первый.

– Пестиков нет, – возразил Миха.

– Ни у кого нет, – пояснил Толик, и показал на корзину. – У вас вон танк будет.

Они долго решали, кто будет «немцем», а кто «русским», разрабатывали, уточняли правила. Потом разбежались по заросшим мелкой-премелкой, густой-прегустой травой неглубоким овражкам, и стали перестреливаться: «Тыш, тыш, убитый!», «Я не убитый, ты не попал, я только раненый!». Шурик палил из «танка»: «Бу-ум!»

Горка вспомнил, что можно стрелять с помощью головок подорожника, зацепив их петлей, сделанной из ножки этого странного, мальчишеского цветка. Идея всем понравилась и накал игры возрос.