Мимо Горки не спеша пролетела бабочка крапивница. Он показал на нее:

– Это немецкий самолет!

Но вот «танкист» Шурик вспомнил, за чем они шли и для чего несли корзину:

– На речку-то пошли, – сказал он.

Дружки посмотрели вниз, там метрах в трехстах на дне ступенчатого пологого оврага петляла речка.

– Можно в корзине съехать, – придумал Горка.

– Точняк, – сказал Миха.

– Сломается, – возразил Шурик. Но он все-таки забрался в корзину и попытался поехать вниз точно так же, как они катались здесь зимой на санках. Однако катилась корзина медленно, точнее вовсе не катилась. Миха и Горка поехали «на жопах», у них получилось быстрее.

Толик увязался за ними. Остальные ребята не пошли вниз, остались наверху. Друзья в два этапа съехали по склону оврага. А когда подходили к мостику через речку, текущую по самому дну, заметили двух девочек, шедших по тропинке. Поравнявшись с ними, девочки остановились и поздоровались:

– Это Натаха, – сказал Миха равнодушно, – мы с ней в музыкалке вместе учимся.

Наташа улыбнулась и покачала бидоном, который она держала в руке. Георгию девочки показались невероятно красивыми. Они были в коротких платьях, одна светленькая, другая, Наташа черненькая.

– Это Ира, – сказала Наташа, представляя мальчишеской компании свою светловолосую подружку, – мы в коллективный, за ягодами.

«Коллективный сад» располагался на противоположной стороне оврага. Родителям Горки участка в «коллективном» не досталось, он очень завидовал тем ребятам, которые туда имели право ходить – детям рабочих и служащих с заводов «Проммеханизации», «Авторемонтного», со «Спиртзавода», и «Сельхозтехники».

Ира, дочь пролетариев, была не робкого десятка:

– Привет, пацаны, – сказал она, и пнула корзину, – чо это у вас?

– Рыбу ловить, – пояснил Шурик.

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовалась Ира.

– Вон там хорошее место, – предположил Миха. Все пошли туда, куда он показал.

– А во что вы рыбу будете складывать? – спросила Ира.

И в самом деле, корзину взяли, а куда рыбу класть – никто не подумал.

– В ваш бидон, – предложил Толик, самый старший и умный.

– Самим нужен, – возразила Ира, широко улыбнувшись и, глянув на него глазами, сверкнувшими на солнце, примерно так, как искрилась журчащая речка.

Шурик снял сандалии, засунул туда носочки и с важным видом спустился в речку-ручей глубиной в этом месте по щиколотку, в три-четыре детских шага шириной. В некоторых местах речушка была пошире и поглубже. Он закатал до колена некогда черные и уже посеревшие ситцевые шаровары и ступил глубже в холодную воду. Девочки присели на корточки и стали смотреть на манипуляции Шурика. Он принялся погружать корзину боком в глубину, та не хотела погружаться.

– Лягушек можно поймать, – предположила Ира.

Миха, разувшись, пошел помогать Шурику, вдвоем они затопили корзину. Когда ее через некоторое время вытащили, там ничего не оказалось.

– Рыба не дура, – сказал Толик, – она в корзину не пойдет, надо ногами шуровать вокруг, чтобы рыбка в корзину заскакивала.

Шурик все-таки замочил закатанные штаны, но снимать их не стал, только закатал еще повыше. Хотя ему и помогали Толик и Миха, но ни одной рыбки, даже самой маленькой, поймать не удалось. Ира огляделась по сторонам и увидела хорошее место в шагах пятидесяти, где речка разливалась небольшой заводью:

– Вон туда надо пойти, там теченья нет, – показала она. – Там может быть рыба.

– Точно! – подтвердил Толик.

– Откуда ты все знаешь? – тихо спросил Иру Горка, и сам удивился, что он это сделал.

– У меня папка и брат рыбачат, – с важным видом пояснила Ира. Мимо них пролетели, гоняясь друг за дружкой, две больших стрекозы.

– Может, пойдем в «коллективный»? – предложила ей Наташа, которой стало скучно.

– Тут же рядом, – возразила Ира, – в гору подняться, и все. Давай посмотрим, что они поймают.

Тогда Наташа повернула голову в сторону Георгия и спросила:

– Как тебя зовут?

– Горка, – ответил он.

– Это значит Егор, – сказала Наташа.

– Я не Егор, – поправил Горка.

– Ну как же не Егор, если ты Егорка? – не унималась Наташа.

– Он Георгий, – пояснил Шурик.

– Когда ты вырастешь, тебя будут называть Георгием, а меня Натальей, – пояснила девочка.

– А меня Александром, – сказал Шурик. Для Горки это было настоящее открытие. Оказывается Шурик – это Александр!

– А сколько тебе лет? – спросила его Наташа.

– Скоро исполнится семь, – ответил он.

– А мне уже исполнилась, – с гордостью сообщила Наташа.

– Моей сестре семь, – сообщил Толик. – А другой сестре – 18!

«Везет же людям, – подумал Горка, – у других есть сестры». И у Михи, и у Шурика имелось по сестре. Только у него сестры не было, был какой-то маленький братик, на целую неделю отдаваемый в круглосуточные ясли. А ему очень нравились девочки, они были такие милые, а играть приходилось с этими пацанами. Но вот беда, он очень легко находил общие темы для разговора с мальчишками, мог разговаривать сразу с несколькими, легко менял тему разговора, перескакивая с одного на другое, любил передразнивать тех, о ком рассказывают. В общем, был как рыба в воде, но – только с мальчишками. Девчонки – другое дело, с ними он терялся.

Вся компания направилась в другое место, выше по течению и повторила операцию. Там было глубоко, илисто, но вода казалась потеплее, о чем Толик и сообщил. Ира тоже захотела поучаствовать в ловле. Она сняла сандалии, белые гольфы и спустилась к рыбакам:

– Вон туда. К траве, – деловито распорядилась она.

– Там глыбко! – возразил Шурик.

Ира, более длинноногая, чем он, в платьице, едва прикрывавшем белые трусики, подошла к корзине и стала ее тянуть в глубокое место. Тут Миха, из чувства противоречия или из озорства, дернул корзину. Он был довольно плотный, сильный мальчуган, Ира от его толчка поскользнулась в иле и ушла под воду с головой. Она тут же бросила корзину, и, отплевываясь, выбралась из воды.

– Дурак! – закричала она.

– Я при чем? – оправдывался Миха.

– Ты нарочно! – обвиняла Ира.

– Не нарочно, – возразил Миха.

– Я все брату расскажу, он тебе врежет, – предупредила Ира.

– Да? А я отцу скажу, – парировал Миха. Это был серьезный аргумент.

– Ира, пошли, – предложила испуганная Наташа.

– Меня мамка убьет, если я приду мокрая, – сказала Ира. Она решительно стянула мокрое платьице, и они стали его выжимать. Потом аккуратно расстелили платье сушиться на траве. Ира села рядом на корточки, вся дрожа.

– Дай куртку! – потребовала она у Горки. Он тут же снял и дал ей свою щегольскую синюю курточку. Она накрылась ею и постепенно согрелась.

– Тут ветер, – сказала Ира. – Когда ветер – рыба вглубь уходит, на дно ложится.

Вся компания потянулась дальше, еще выше по течению. Только Миха потерял интерес к рыбалке:

– Я домой пойду, – сказал он.

– Ну, ты чего? – сказал Шурик. – Ни одной рыбки не поймали.

– Мне мамка велела пораньше прийти, – оправдывался Миха. Он натянул на влажные ноги носки, надел и, сопя, застегнул сандалии, а затем, ни на кого не оглядываясь, решительно пошел по узкому овражку, примыкавшему к большому оврагу вверх.

– Ты куда? – позвал его Горка, – не в ту сторону!

– Он напрямки, – пояснил Шурик, – через поле ему ближе.

– Я тоже пойду, – робко предложил Горка, – мне тоже мамка велела пораньше…

– Ты предатель, – ответил Шурик резко.

– А Миха, что, не предатель? – недоуменно возразил Горка, больше всего ценивший справедливость. Он сам того не сознавая был прирожденный дипломат, готовый посмотреть на вопрос как с одной, так и с другой стороны.

– Ну, давай, хоть одну рыбку поймаем, – смягчился Шурик, – держи корзину.

Горка в своих колготках не мог зайти в воду и держал корзину с берега. А снимать колготы – это была целая история. Но удержаться на суше было трудно. Сандалики скользили к воде, намокали и, наконец, намокли совсем. Но старанья были не напрасны, в корзинку попал маленький окунек с красными плавниками. Ира наполнила бидон водой и окунька пустили туда. Что и говорить, грусть и радость, как всегда, жили совсем рядом, заменяя одна другую с неуловимой быстротой.