— Лейтенант?… — смутилась сержант Питерсон, не зная, что ответить. Но через несколько секунд Джесика собралась, робко проронила: — Сэр, Кей отстранена от работы. Я вместо нее.

— Отстранена? Кем? — еще более удивился Эйзенхауэр, с трудом справляясь с нахлынувшей волной негодования и злости.

Джессика подняла голову, набрала воздуха и уже смелее заявила: — Сэр! Начальник разведки штаба генерал Стронг, отстранил лейтенанта за недоверие.

— Стронг? Что здесь произошло, черт побери?

Генерал армии развернулся, не вступая в дальнейший разговор с машинистками, широко ступая, позабыв о хромате, шумно ворвался в кабинет. Схватил телефонную трубку прямой связи с дежурным по штабу, бросил холодно: — Срочно ко мне генерала Стронга с докладом. В 12 часов провожу совещание. Прибыть генералам: Смит, Хьюзу и Уайтли.

— А как же ваш второй завтрак, сэр? А мероприятия праздничного дня? Сегодня воскресенье, состоялась свадьба наших сотрудников.

— К черту завтрак, майор! Праздник отменяется. Молодым теперь не до нас. Все будут мобилизованы на фронт. Выполняйте!

— Есть, сэр…, — дежурный растеряно положил трубку. Из кабинета главкома шли короткие сигналы.

Через десять минут в кабинет Айка постучали.

— Войдите! — крикнул Айк, сдвинув брови.

Начальник разведки Верховного штаба генерал-майор Стронг появился, как обычно, чисто выбритым, в выглаженной форме, в безупречно начищенных туфлях. Наклоном головы приветствовал главнокомандующего. Айк не подал ему руки.

— Кеннет! — сдерживая гнев, сразу обратился Эйзенхауэр к начальнику разведки. — У меня к вам три вопроса. Первый, вы готовы полно доложить на совещании о текущей обстановке в Арденнах? Второе, вы готовы изложить свою точку зрения на провалы вашей службы в информировании командования разведданными, а также выдать заключение по вопросу невероятной осведомленности немцев о расположении наших войск в первый день наступления? Третье, где мой личный секретарь? Почему лейтенант Соммерсби Морган вами отстранена без моего ведома и разрешения?

— Сэр, разрешите присесть?

— Пожалуйста, садитесь.

— Айк, буду краток, у нас нет времени вести пространный диалог.

— Согласен, говорите.

— Чтобы быть точным, у меня нет с собой оперативной карты. На совещании я доложу последние разведданные. Скажу прямо, обстановка меняется ежечасно. Уже подлинно известно, что противник захватил Бастонь. Забегая наперед, можно с большой уверенностью предположить, что немцы сумеют форсировать Маас.

Эйзенхауэр сжал кулаки, угрожающе засопел, но смолчал, услышв первые фразы начальника разведки.

— Успехи бошей в Арденнах я связываю с факторами, такими как: скрытая концентрацией сил, неожиданность наступления, проведение разведывательных мероприятий, введение новой тактики боевых действий с применением штурмовых батальонов из отчаянных коллаборационистов и танковых бригад. По работе канцелярии доложу следующее. Лейтенант Кей Семмерсби Морган отстранена мной от штабной работы до выяснения некоторых обстоятельств. После глубокомысленных рассуждений и бесед с ее подчинёнными я пришел к выводу, что Морган причастна к утечке секретной информации, проходящей по линии вашей канцелярии. Сотрудники не отрицают, что она ни могла не видеть оперативных карт и сведений расположения наших частей в прифронтовой зоне и тем самым…

— Подождите, — вскрикнул Айк, трясясь от возмущения, перебивая Стронга.

Опершись о стол, Эйзенхауэр тяжело поднялся с кресла. Он почувствовал сильную головную боль. Сверля британца недружелюбным взглядом, выдавил: — Кеннет, вы в своем уме? Вы даете отчет своим словам? Вы подозреваете Кей в предательстве? Вы считаете, что от нее исходит утечка информации?

— Да, сэр, — голос генерала вибрировал от волнения. — Вот донесения сотрудников. Можете ознакомиться с ними. — Пальцы генерала мелко подрагивали, когда он доставал заявления машинисток. — Пожалуйста.

— Хорошо, я их просмотрю, — произнес глухо Айк, не глядя на записки. — То, что вы говорите, генерал, это невероятно. Это ложь! Я лично знаком с биографией лейтенанта. Кей Морган два года со мной. Я ни разу не замечал с ее стороны даже намека на то, чтобы она интересовалась сведениями, превышающими ее должностные полномочия. Я доверяю своему секретарю полностью. То, что вы предполагаете, это клевета. — Глаза Айка становились ледяными, в голосе появился металл. — Повторяю, это ложь и клевета. Вы не представляете на что вы покусились. Кей…, — Эйзенхауэр сдвинул брови, придвинулся вплотную к Стронгу, — дорога мне не только как специалист… Если ваши сведения не подтвердятся, генерал, готовьтесь к отправке в Британию. Вы свободны. Жду вас на совещании через час…

Когда Стронг удалился, Эйзенхауэр бегло прочел объяснительные записки сотрудников канцелярии. Содержание записок у всех было одинаковое. Машинистки делали предположения о том, что лейтенант Морган могла выносить или давать приказания кому-либо вынести копии печатных секретных документов. Выводы не подкреплялись фактами, были безосновательные, что разозлило Айка.

— Негодяй! — прорычал генерал. — Все неудачи хочет повесить на Кей. Какая глупость!

Главком решительно поднял трубку прямой связи с дежурным по штабу.

— Клирк! — обратился он к офицеру, — пошлите немедленно дежурную машину за лейтенантом Кей Морган. По прибытии секретарь пусть явиться ко мне. Выполняйте.

— Слушаюсь, сэр.

Через двадцать минут в кабинет Верховного главнокомандующего вошла Кей: тихая, осунувшаяся, с опущенной головой. На глазах застывшие слезы.

— Подойди ближе, Кей, — вымолвил генерал дрогнувшим голосом.

Кей подняла голову, взглянула робко на Айка. Глаза девушки выражали внутреннюю боль, привязанность к своему кумиру, но одновременно протест и возмущение. Враждебности не было.

— Нет, она не предатель, — утвердился мыслью главком.

Не отрывая взгляда, Айк грубо отодвинул кресло, с распростертыми руками подался навстречу к любимой. Кей сделала несколько шагов вперед. Подхваченная сильными руками, прижалась к Айку. Знакомый, тонкий аромат дорогих сигар сразу напомнил: — Она в безопасности. — Не сдерживая больше слез, Кей разрыдалась. Громкие всхлипывания были слышны даже в канцелярии. Секретарши моментально притихли, остановив работу. Всем было интересно услышать, что происходит в кабинете главнокомандующего.

— Все, все, не плачь, — прошептал Айк, поглаживая Кей. — Я разберусь. Я обязательно разберусь. Я верю, что ты не причастна к злопыхательствам Стронга.

— За что, Айк? — всхлипывала Кей, вытирая слезы кулачком. — Я ни в чем не виновата перед тобой, перед народом. Я люто ненавижу бошей, как и ты. Они отняли у меня Томаса. Они хотят отнять тебя. Это подло, подло обвинять меня в измене. Я тебе верна, Айк! Ты мне должен верить. — Кей откинула голову и выплеснула весь ультрамарин широко открытых, преданных глаз. — Ты мне веришь, Айк?

Эйзенхауэр чуть не задохнулся от вспыхнувших чувств нежности, жалости и любви к Кей, настолько сильные эмоции всколыхнул девичий взгляд, настолько она выглядела несчастной и кроткой.

— Верю! — прошептал генерал и впервые без усмешки коснулся губами пухлых, обветренных губ девушки. Поцелуй был коротким, трогательным. Когда Айк отстранился, губы Кей потянулись за ним, но затем раскрылись в улыбке. Девушка стояла и улыбалась. Улыбалась как ребенок, счастливой, наивной улыбкой, которого спасли от злого дяди. Улыбалась с закрытыми глазами, чтобы продлить еще на мгновение то состояние покоя и счастья в котором она пребывала, прижавшись к Айку.

Айк легонько дотронулся ладонью до щеки Кей, смахнул застывшую слезинку, проронил мягко:

— Иди, детка, работай. Тебя больше никто не обидит…

Совещание началось с небольшим опозданием по просьбе начальника оперативного отдела верховного штаба генерала Уайтли. Время понадобилось для нанесения последних оперативных данных на карту Верховного главнокомандующего.