Весь вид Масленникова говорил об обратном, гляделся он как кот обожравшийся сметаны, но слушали его с удовольствием. Не нашлось тут никого, кто не понимал бы, что самое трудное уже позади. Будут, конечно, сложности, но в сравнении с Главным - это будут такие мелочи, о которых сейчас и говорить-то неудобно.
- Ну, что... Давай пробовать.
Он, прищурившись, оглядел хазар, так словно из двоих следовало выбрать кого-то одного, и задержал взгляд на Правом.
- Может быть, для начала одного с той стороны пропустим? - предложил киевлянин, - чтоб нам на развод хоть один остался.
- Ничего с ними не случится, - махнул рукой Избор. - Он везучий...
И показал на каменную арку. Мол, нечего время терять.
- Давайте. Обнимитесь и разом!
Исины не торопились. Сотники переглядывались, странно улыбаясь. Ветер шевелил одинаковые прядки волос на головах.
- Нда-а-а-а-а...И вроде бы это те самые хазары, что только что друг друга порезать собирались... - негромко сказал Гаврила.
- Да мы вроде как привыкли друг к другу... - неопределенно объяснил один из Исинов.
- А ты кто?
- Я Левый.
Гаврила вздохнул. Кому как не ему было знать упрямство товарища, но ведь не стоять же тут вечно?! Масленников чувствовал себя заводилой, а значит, ему и браться за самое трудное, за самое опасное...
Он поднялся с земли.
- Ладно, родственники. Если вам вдвоем веселее, что я вам это легко устрою.
- Ты чего? - встрепенулся Избор.
- Да что мы злыдни какие, братьев разлучать? - спросил киевлянин, отряхиваясь.
- Не понял... - нахмурился Избор, честно пытаясь понять, что стоит за словами товарища. Вместо ответа Гаврила обошел камень и бросил через дыру кошель с золотом.
- Да, ладно... Что тут понимать-то?
Он нарочито лениво подошел поближе, положил руку на замшелый бок волшебства. Никто не усмотрел бы в его движениях неуверенности, возможно Избор, хорошо знавший киевлянина, и уловил бы заминку, но Гаврила не дал ему этого мгновения.
Шаг, какая-то дрожь, словно каждая его частичка встряхнулась, а потом богатырю показалось, что он стал водой, по которой бежит рябь от брошенного камешка и при этом...
Гаврила не успел дочувствовать это, как его стало двое. В шаге от самого себя стоял он сам, словно отражение в воде. Он, конечно, ждал этого, но естество брало свое. Ему страшно, до боли в прикушенной губе, захотелось задать самому себе тот же вопрос, что и Исину, но он сдержался.
- Ну, это мы уже видели, - прозвучал голос Исина. - Дальше-то что?
- Погоди, - остановил его Избор. - Дай хоть поговорить людям - сто лет не виделись...
- А чего разговаривать? - просил Гаврила сам у себя. - Захотим - так хоть вшестером поговорим. Как это все тут делается уже ясно. Давай? Чего тянуть-то?
Его отражение, а может быть и сам он, настоящий, кивнуло.
- Давай!
Они обнялись и словно в омут бросились обратно под арку.
Дрожь, потемнение в глазах... Гаврила невольно закрыл глаза и от этого споткнулся и повалился в траву.
Один.
- Вот как-то так...
Неспешно он поднялся и отряхнулся, глазами отыскивая Исинов, но там теперь стоял только один. Не Правый, не Левый, а основной и единственный. Сын своей хазарской матери.
- Что ж, - сказал Избор, подводя черту под всем, что случилось. - Если не с кем будет в зернь играть, то теперь знаете куда приходить.
- Да что там, зернь-то.. - взвился Исин. - Мы теперь можем сразу на все четыре стороны идти. Нас теперь много. Кто-нибудь что-нибудь да найдет. Любой слух проверим. Найдем! Из-под земли достанем!!
Немного погодя на поляне было уже не протолкнуться.
Около побросанных кое-как мешков и вещей сидели, лежали и бродили двадцать четыре человека. Настроение витало в воздухе какое-то расслабляющее. Все как один понимали, что все самое неподъемное уже сделано. Осталось сделать совсем немного - все этой толпой разбрестись по окрестностям и сыскать одного разединственного богатыря. Если уж они втроем собирались сделать это, то что говорить о такой куче достойных людей которым сделать это - раз плюнуть...
Ну, а если все же что-то не получится, ну сложится так, то всегда можно будет прийти сюда же и превратить себя в вовсе уж устрашающее число воинов.
Каждого тут стояло-ходило-сидело по шесть штук и один из Гаврил, самозвано присвоивший себе старшинство, вразумлял собравшихся.
- ...так-то, братцы... Нам теперь работы хоть и непочатый край, а сделать мы её должны. Только на нас у волхвов надежда.
Семь остальных Гаврил кивали, переговариваясь друг с другом. Исины и Изборы его тоже не очень-то слушали - и так все знали, что придется делать: сразу после того, как Гаврилы стали раздваиваться, Избор с каждым из них беседовал, отозвав в сторонку, и решил, что урону в уме новые их товарищи, хоть и не поворачивался язык называть их иначе как братья, не понесли и головами один от другого не отличались, а значит, в голове каждого из них имелось то, что они и так знали. После этого и он с Исином несколько раз прошли сквозь камень.
Остановив речистого Гаврилу, один из Изборов сказал:
- Да что тут языком трепать? Все и так все знают. Давайте-ка так поступим. До ближайшего места, где люди живут, вместе доберемся, а там - расходимся и ищем, что попадется: реликвии военные, что от старых богатырей остались, к самим богатырям присматриваемся, вдруг, кто из достойных на глаза попадется...
Встретимся через неделю в корчме...
- В какой?
- В самой наилучшей, конечно... -ответил Гаврила, подкидывая на ладони немалый мешочек с золотом и серебром. Его жест машинально повторили все другие Гаврилы. - Кстати, едой-то озаботились?
Тут все засуетились, поскольку Масленников оказался прав. Все так увлеклись друг другом и золотом, что о еде позабыли, а ведь наверняка ужинать и завтракать придется в лесу и на такую ораву еды точно не хватит...
Организовав кольцо-цепочку, изборы-исины быстренько побросали сквозь камень дорожные мешки, обеспечив себя провизией на несколько дней.
- Ну, хватит, - сказал, наконец, Гаврила, уставший от суеты. - Поднялись и пошли...
Приложив ладонь козырьком ко лбу и поглядев на клонящееся к закату солнце, добавил:
- Нам еще ночлег готовить...
На мгновение все застыли - понимали, что расходиться придется по трое, но вот кого выбрать в попутчики... Один из Изборов, чувствующий тоже, что и все, хмыкнул:
- Ладно... Я ж говорю - до корчмы вместе пойдем. А кто с кем - по дороге разберемся...
Шли дружной толпой, временами оглашая окрестности взрывами хохота. Среди деревьев становилось все темнее. Когда стволы стали сливаться в непроходимую стену они поднялись по пологому склону холма.
- Сушняк, сушняк захватывайте, - подал голос кто-то. - Костер запалим, каши наварим...
Это воодушевило всех и уже подуставшие люди зашуршали по кустам. Вскоре всей гурьбой они собрались на вершине холма. Вниз уходил пологий склон, залитый спускавшимся за край земли солнцем.
Они стояли на вершине холма и смотрели, как оно садится, одеваясь в дымку плотных облаков.
- Ну, что пора и о ночи подумать? - сказал один из Гаврил.
- Мои мысли читаешь! - хохотнул другой Гаврила. - Вон там станем...
Солнце скатывалось за Земной круг, погружая лес в темноту, а у подножья холма несколько деревьев обступили облюбованное место, оставив меж собой полянку шириной в десяток сажен. Туда и направился первый Гаврила.
За ним потянулись все остальные, спускаясь вниз компаниями, по три-четыре человека.
- Эй! - крикнул вдруг кто-то. - Эй!
Удивление билось в этом крике. Не страх, не предчувствие опасности, а удивление. Человек, сверху не понять кто, в одно мгновение исчез.
Не упал, просто пропал, словно растворился в воздухе.
Потом второй, третий... Внизу остался только один из Исинов, нелепо растопыривший руки в накрывшей его тени от деревьев.
- Назад!!!- заорал кто-то, но люди и сами сообразили. Все бросились назад, словно наступавшая тень стала водой, и они могли спастись от неё на вершине холма, но тщетно. В поднявшемся шуме - не разобрать было, что кто кричал - солнце скатилось вниз, и тень добежала до вершины холма. Гаврила оглянулся. Избор стоял чуть в стороне с обнаженным мечом, словно это могло чем-то помочь. Снизу с выпученными глазами поднимался Исин, тоже со сталью в руке.
