Я слушал его петушиный фальцет и думал, что разреши ведущий сойтись в рукопашной, кандидат с удовольствием набросится на оппонента. Выборы, выборы... Депутаты от разных партий... Партий снова бесчисленное множество, особенно "патриотических". Как стрельба солью: попадает многим и долго саднит. Только не выводит из строя. К следующим стрельбам боевые единицы снова готовы подставлять свои округлые мягкие мишени.
- Я за увеличение выпуска военной продукции, - продолжал второй кандидат-"патриот". Он захлёбывался от патриотизма, очень старался ничего не упустить - в дебатах время ограничено. - Надо жёстко пресекать происки внутренних врагов - либералов.
Сто лет назад у русских классиков перечень внутренних врагов (их тогда называли "унутренними") был обширнее.
- Я за поддержку и увеличение финансирования спецслужб, - неслось из телевизора громко, резко, агрессивно.
Что-то "унешние" враги забыты. Ан нет - вот и они:
- Запад давно вынашивает планы удушения России. Агрессивная политика НАТО собирает силы у наших границ. Отразим угрозу безопасности России вместе с нашим президентом!
- За партию президента! За единую и неделимую! - вторил первому "патриоту" второй.
- Мы находимся в изоляции от всего цивилизованного мира! - заговорил представитель оппозиции. Подошло его время. - Мы превратились в страну-изгоя!..
Бедняга был неосторожен. Своё время по максимуму он использовать не успел. Потому что оба предыдущих оратора наперебой вскричали так, что либерал наверняка пожалел о своих словах. "Посягнув" на святое, он дал отмашку "патриотам", позволив им пригвоздить его к позорному столбу коллаборационизма. Неудачно вброшенными лозунгами он подставил своих избирателей, составлявших аж одну целую и две десятые доли процента, без боя отдав "врагу" своё законное время, демократично выделенное родным демократичным государством.
- Вас расстреливать надо, господа либералы. От вас все беды России, - закричал первый "патриот".
- Гнать таких из страны. Вон! - орал второй.
Несчастный либерал, не готовый сражаться буквально, стал даже ниже ростом, будто пытаясь укрыться от воображаемых свинцовых пуль "патриотического" негодования.
Нда... Аты-баты, шли дебаты - доставали автоматы...
Хорошее прикрытие это слово ― патриотизм. За ним всегда можно спрятать своё неумытое мурло и оправдать ненависть и агрессию.
- Уважаемые дамы и господа! Товарищи-граждане! Россияне! Последние гастроли патриотов! Все дни на арене - самые настоящие правдорубцы и родинолюбцы!
Под непрекращающиеся аплодисменты со всех каналов оркестр играл бравурные марши типа "Да здравствует Родина!" и "Вперёд, страна!" Марши безжалостно заглушали, забивали такие робкие возгласы, как, скажем, "А где результаты госпрограммы "Доступное жилье" или, к примеру, "А мы не согласные - мы хотим иметь своё мнение".
Но на то они и марши, чтобы заглушать. У них такая функция. Под хороший марш ноги вскидываются сами. Автоматически. Этот рецепт объединения во всеобщее целое мне хорошо известен. Происходит примерно так:
- Спешите увидеть! Сегодня и завтра на манеже яростные борцы с коррупцией, храбрейшие бойцы невидимого фронта по защите интересов страны! Непримиримые апологеты военной мощи! Встречайте! Музыка!
- Нам не нужны миллиарды олигархов! Поддержим родное государство своим честным рублем! Нас много, нас миллионы! Народ - это наше будущее!
Как говорится, сбросимся им на содержание.
"Инфляция в России растёт в шесть раз быстрее, чем в Европе", - бесстрастно фиксирует Росстат цифры, предлагая их аналитикам в свободное пользование. Рост расходов на вооружение составил 16% по сравнению с предыдущим периодом, а в 2017-м году прогнозируется спад рождаемости, и пик этого спада придётся на 2018-й. Я не против того, чтобы вооружаться, - было бы кого защищать.
"Доля россиян, уверенных в величии страны, выросла на восемнадцать процентов", - не отстаёт от Росстата ВЦИОМ. От повышения инфляции растёт величие? Purcua pa? И правда, почему нет? И как долго будет оно расти? Эй, аналитики, установим причинно-следственную связь! Ударим по пессимизму! Расскажем народу просто и понятно про его будущее. Но сначала заменим собой гадалок и экстрасенсов. Я хочу узнать будущее не только народа, но и своё тоже. Слишком громко трубит оркестр. Слишком много желающих подыграть ему. Так и оглохнуть можно и не услышать, когда придёт твой час. Борьба с коррупцией не прекращается ни днём ни ночью. Решётки в судах перевидали всякого народу - убийц и педофилов, растратчиков и спекулянтов. Однажды они незаметно отошли на задний план, а их места заняли казнокрады и мздоимцы. А где старые добрые квартирные кражи? Где уличные грабежи? Где, в конце концов, хорошо знакомая, но незаслуженно забытая знаменитая двести шестая статья?
Читая учебник уголовного права, я наткнулся на несколько постановлений о борьбе с явным неуважением и презрением к общественному. На пути построения справедливого общества (социализма как первой фазы ещё более справедливой - коммунизма) руководители страны относились к статье о хулиганстве гораздо уважительнее и уделяли ей внимания больше, чем сейчас. Последовательно боролись, принимая соответствующие законы. По уголовке одна из тем моей курсовой была именно о хулиганстве, о связанном с ним цинизме и прочем. На протяжении десятилетий страна терпеливо боролась с социальным злом времён полного и развитого40, построив который, мы никак не могли искоренить беспричинное и неуважительное.
Был социализм, был. Я его застал. И хулиганство тоже. Сами с Борькой чуть на скамейку не сели. В далёкие времена нашего советского детства все дрались со всеми - на танцах, в парках, во дворах. Улица на улицу, квартал на квартал, микрорайон против другого такого же. В подъездах, квартирах. В очередях за румынскими дублёнками, за колбасой, а затем и за водкой. Стресс снимался только кулачным боем. Это потом в ход пошли китайские ТТ ("касественные"), польские и югославские АК-47, а до них было "наше всё" - кулаки как основной аргумент в постоянной борьбе за дефицит и очередную ступеньку вверх по социальной лестнице.
Когда мы с Борисом оказались вдвоём на танцполе с десятью ополчившимися против нас таких же любителей пощекотать себе нервы, мы встали спиной друг к другу, кружась по кругу, огрызаясь редкими ударами. Это были последние танцы нашего детства и последние в стране, которой мы больше не увидели. Нам досталось тогда, перед самой службой. В карманах лежали повестки из военкомата. Если бы не ПМГ41, которая подоспела как раз вовремя, то вызывать пришлось бы не милицию, а скорую помощь. Это я завёлся на какого-то верзилу, а Борька меня поддержал. Молодец! Между прочим, он находился в другом конце площадки. Как учуял, что друга бьют, до сих пор не знаю. Четыре сержанта скрутили только нас, потому что остальные разбежались. В отделении капитан вздумал учить нас уму-разуму:
- Ох, посадить бы вас на скамейку за драку! По двести шестой. Скажите спасибо, что у вас повестки. А то бы...
Так мы с Борькой чуть не влипли по знаменитой статье Уголовного кодекса времен сначала мучительно строившейся, затем полностью построенной общественной формации с самым гуманным судом. Это была статья за хулиганство.
Сегодня всё хулиганство - на дорогах, но хулиганством не называется. Во всех автостычках есть мотив: не уступил, подрезал, пересёк не по чину.
- Ты, конечно, извини, - говорил Борис, - но выстроенная вертикаль власти и есть первый источник казнокрадства. Потому что если все налоги собираются в одной высшей точке, и ничего не остаётся на местах, или выделяются крохи, то резервы изыскиваются в пути сбора. Вся состриженная шерсть уходит в закрома - на спине остаётся только щетина. И нечем прикрыться. Отцу семейства не важно, как жена распределит заработанные им деньги. Сначала - старшему, а младшему - по остаточному принципу. Только у младшего другое мнение. Он ждать не хочет. Его жизнь уже идёт, её не приостановишь, нажав на паузу.
