Литмир - Электронная Библиотека

― Это наш художник постарался, ― сказал молчавший всю дорогу водитель. ― Художник-оформитель у нас называется. Он и клуб оформил.

"Да уж, оформил что надо", ― оценил Николай. Судякин не ожидал такого приёма, растрогался: "Весёлый народ, непосредственный. Как же я их судить-то буду?"

Но, увы, для решения первого вопроса народа не набралось. Секретарь сказал, что кворума нет: надо человек сто, а в клубе щёлкали семечки от силы двадцать. Не потянули на судью. Пятнадцать минут ушло на выяснение у колхозного парторга причин низкой явки. Тот оправдывался тем, что как раз на сегодня главный зоотехник назначил осеменение местных коров, а приезжает он редко ― один раз в три месяца. Совпало, значит.

Николай понял, что придётся колдобить сюда ещё раз и сник. Одно успокоило: на народного депутата кворума не было тоже. Собравшихся это не смутило, и все дружно перешли к третьему вопросу. Пастух на селе фигура значимая и в тот момент оказалась важнее какого-то там судьи и депутата.

После выкриков типа "Есть ли кандидаты? А пускай покажется" на сцену, хромая, вышел давно не стриженый мужик и попросил за каждую скотскую голову по десять рублей. Сумму сразу же снизили вполовину, а затем в ходе разгорячённых торгов половина и вовсе скатилась до трёшки. В результате выбранный пастух ушёл, махнув рукой от сожаления, что не удалось отстоять хотя бы пятёрку. На том повестка была исчерпана.

Зелёный уазик увёз Судякина в райцентр, где он переночевал в гостинице в люксе без холодной воды, но зато с горячей, и утром на том же уазике отбыл восвояси. Секретаря рядом уже не было, водитель промолчал всю дорогу, что навеяло на Николая некую грусть. Несколько раз пытался затеять с ним непринуждённый разговор на тему неудавшегося выдвижения, но тот не реагировал. По всем признакам, водитель не разделял шутливый тон будущего судьи. Николай чувствовал, что ему неудобно за односельчан, не прочувствовавших пульс времени.

― Я, конечно, извиняюсь за наших. Осеменять коров надо, не спорю, но и руку на пульсе времени тоже держать надо. Судья ― это не корова, ― только и произнёс за всю дорогу водитель уазика.

Серьёзный мужик. Ну да и пусть молчит ― лишь бы довёз! Судякин отбил себе уже весь низ и весь верх. Долго ехать в село Долгое...

... ― Так я стал здешним народным судьей, председателем суда и членом бюро райкома ― три в одном. После выдвижения было поддержание, и я приезжал ещё. Получается, в третий раз. Но кворум уже имелся. И народу пришло посмотреть на меня уйма. Пастух выбран, коровы под присмотром, зоотехник не скоро приедет ― надо же узнать, кто их тут судить будет. Я даже смутился немного, - закончил свой рассказ Николай Петрович.

Обо всём этом он поведал во время нашей второй встречи, за бутылкой виски, которую я привёз с собой, не зная, с кем выпить.

― А ты надолго сюда? ― спросил он. ― Сдохнешь тут от скуки. Как-нибудь надо на рыбалку съездить. Тут такие места! Начальник милиции лучшие покажет.

Ни с председателем суда, ни с прокурором, ни с начальником местной милиции, который знает лучшие места, на рыбалке я так и не побывал. Я не ловец рыбы ― мне больше интересны человеческие души и человеческие судьбы.

Николай Петрович Судякин оказался идейным, из партии вышел за год до знаменитого путча.

― Я работал секретарём партийной ячейки, - продолжил он совершать экскурс в своё прошлое, - ячейка, я тебе скажу, это не больше пяти членов, в неё райком объединил суд и прокуратуру, а конкретно туда вошли прокурор, следователь прокуратуры и председатель суда, а меня назначили секретарём. Курировали нас двое: Шустриков и инструктор отдела торговли и административных органов. Этот отдел был ближе всех к суду и прокуратуре по тематике. Инструктор оказался рьяным и инициативным. Однажды подготовил проект постановления для бюро райкома об искоренении преступности в районе. Ответственных за его выполнение назначил, само собой, нас с прокурором. Тогда ведь как было: если принималось постановление, то указывалось, кто выполнять будет. Начальник милиции хитрый оказался. Когда за рост на вверенных ему территориях преступлений его взяли за холку, с ответом он мучился недолго: "Суд не садит, прокурор не арестовывает". Шустриков - в раж: "Кто виноват: суд? прокуратура?" Поручил инструктору разобраться. Убеждали с прокурором инструктора так, как мы привыкли (воспитательная роль суда сделала своё дело, и при рассмотрении дел были выработаны определённые навыки). Скажу тебе, убедили кое-как. Пока Маркса ему не процитировали, упирался, как бычок на бойне. Только Марксом и спаслись. По классику, преступность ведь только при коммунизме исчезает. Инструктор сдался после нашего к нему вопроса: "А что, уже коммунизм в районе?" "Я, - отвечает, - торговый техникум окончил, у Маркса мы только прибавочную стоимость изучали". То-то! Я тебе так скажу: куда торговле против юристов! А скоро пришёл он к нам на собрание. Как пронюхал, и кто сдал, до сих пор не знаю. Подозреваю, что Верка. Она - и вашим и нашим. Я не сохранил инкогнито - ну, он и узнал. Надоело мне секретарить, и я назначил собрание с повесткой, за которую во времена серьёзные сгнил бы на лесоповале. Рассказать?

- А то!

И я выслушал ещё одну историю, достойную не то что лесоповала, а даже и расстрела без суда и предварительного следствия, если бы она произошла многими годами раньше.

История вторая

О выходе из Коммунистической партии трёх её членов, работников суда и прокуратуры, рассказанная председателем районного суда Николаем Петровичем Судякиным

По пятницам, как обычно, прокурор района работал с особым усердием: аресты криминальных элементов приходились большей частью на последний рабочий день перед выходными. Прокурор начинал этот процесс в три часа дня и заканчивал около семи вечера. Впрочем, как повезёт.

На пятницу и назначили заседание партийной ячейки суда и прокуратуры. Из прокуратуры членов ячейки было двое, а из суда - один, поэтому заседания проходили с другой стороны "судейского дома" - в кабинете прокурора. Резонно.

Судякин явился к семи часам, но аресты ещё шли полным ходом. В приёмной милиционеры ожидали своей очереди, а приведённые ими будущие постояльцы местного ИВС39 - своей участи. Среди тех и других скромно жался инструктор райкома из отдела торговли, с любопытством поглядывая на необычную компанию, демонстративно дистанцируясь от неё и всем видом показывая, что он здесь типа по случайности.

Судья понял, что тот всё знает - потому и ждёт терпеливо в предбаннике у прокурора.

Инструктор делал вид, что его интересуют исключительно бытовые условия следователей - типа ходят ли их дети в детский сад или уже в школу, и есть ли подсобное хозяйство.

Перекинувшись с ним парой слов, Судякин тоже занял отстранённую позицию. Все находящиеся в приёмной кандидаты на арест скоро предстанут уже перед ним.

Аресты закончились только к восьми вечера. Петрович волновался, переживая, что прокурор устанет и попросит перенести собрание. Ещё он ждал следователя, которая была в декрете, но обещала подойти. Без кворума собрание не имело смысла.

Уставший прокурор указал Судякину и инструктору на стулья за большим столом и спросил райкомовского работника:

- Чем обязаны визиту столь высокого гостя?

- Да слышал, что собрание сегодня у вас. Если не возражаете, я поприсутствую.

- Не возражаем, - ответил Судякин, потому что именно он являлся секретарём ячейки, и повестку собрания подготовил тоже он. А про себя ругнулся: "Верка сдала, чтоб её..."

Подошла следователь с ребёнком на руках. Она была кормящей матерью, а режим кормёжки нарушать нельзя.

44
{"b":"607892","o":1}