Тадеуш двести двадцать лет назад выбрал здесь удобный уголок за тихим александрианским монастырем. Между монастырем и замком был небольшой, запущенный и заброшенный парк. Тихое, малолюдное место. Но прошло одно-два столетия. Город разросся, окружил монастырь, забрал в камень землю и траву. Теперь это почти центр. Рядом со старым городом, рядом с каскадом торговых современных центров, с Королевским Театром. Площадь переполнена местными жителями, приезжими, экскурсантами, детьми, приехавшими в школьных автобусах в Музей Искусств. Туристы, едва замок появился, восторженно взвыли и схватились за фотоаппараты. Это ведь для обитателей замка за оградой появился город. А для города, напротив - чудесным и, как всегда, неожиданным образом появился замок.
Обычно ажиотаж спадал через час-другой. А завтра Дрозды снова станут важной, но привычной достопримечательностью. Анна велела подготовить автомобиль к следующему утру.
Наутро, едва Анна с тетушкой сели завтракать, у ворот раздался звон колокольчика.
- Приехал господин Ольховецкий.
Анна подумала, что в том году Бенедикт овдовел, и хотя она писала ему, но они еще ни разу не виделись после известия о смерти его жены. Значит, следовало бы сейчас выразить сочувствие. Не сразу, времени прошло много, но навести разговор нужно обязательно.
Она была рада Бенедикту. Приятно снова увидеть его - усталого после дальней дороги (оказывается, он заезжал еще кое-куда по делам, и до портала там оказалось далеко - тетушка попеняла ему, почему не предупредил пораньше, они бы переместились ближе или перехватили где-нибудь на полпути), немного постаревшего, поглядеть в его умные, понимающие глаза.
За завтраком разговор шел легкий, о том и о сем, важное началось в "королевской комнате", куда они вдвоем с Бенедиктом поднялись после.
- Спасибо за книги. Они мне очень пригодились, - он положил стопку книг и журналов на стул около книжного шкафа. - Жаль, что из-за домашних дел не смог приехать раньше.
- Я знаю. Твоя жена... соболезную.
Бенедикт молча кивнул, показывая, что слова сочувствия приняты, но говорить он об этом больше не хочет.
- Ну что ж? Сначала - посмотришь?
Он снова кивнул и наклонился над Часами.
- Ты рассказывай, - попросил он Анну. - Что в последнее время нового?
Анна рассказывала, Бенедикт слушал, разглядывая сверху неспешное движение материков. Было видно - он скучал без этой удивительной картинки, зеленого океана - теплого на экваторе, остывающего по мере удаления от линии, параллельной движению солнца. Он скучал - а Анна вообще не понимала, как без этого можно жить.
Она видела, куда направлен его взгляд и смотрела вместе с ним. Пустыни, скальные пещеры, редкие рыбачьи деревни Тарноса, маленького материка с небольшой орбитой, почти не отходившего от экватора. Шкадарен... Силения... Лонгальб... Варс...
- А это что - дирижабль? - Бенедикт показал на движущуюся между ними и землей точку в небе. - Я думал, они отказались от паровых двигателей во всех механизмах и машинах, кроме паровозов. Или тут другой принцип?
- Да, отказались. И дирижабли они больше не используют, а это - аэролет.
Они увидели, приблизившись к серебристой точке, сверкающей на солнце, небольшую (Анна подумала. что едва ли больше двух человек вместится туда) летающую машину.
Ей представился летчик - в каком-нибудь их маломестном смешном аэролете, серебристом и пузатом. Летчик озабоченно выглядывает из окошка, вертит головой, пытается понять, что же там изменилось, в небе, что стало как будто светлее? Облака? Что-то там, за облаками?
Подумалось - а вдруг они видят все же там, внизу, как убирается преграда между двумя мирами, когда она открывает медную крышку Часов?
Хотя, конечно, так, обычным зрением, этого не увидишь. Тадеуш писал - другой мир они могут увидеть только духовным зрением.
Бенедикт смотрел внимательно, приближаясь то один, то другой материк. Один год по времени верхнего мира и сорок лет по календарю нижнего почти прошло с того момента, как он смотрел на Королевство Медных Часов в последний раз. Спрашивал об изменениях, о новых границах стран, изобретениях, уточнял и кое-что советовал.
- Ну что ж, - сказала Анна, когда поняла, что Бенедикт смог - идя по истории мира семиверстными шагами - прожить с ней эти полвека. - Сейчас достану тебе новые книги.
- Хорошо.
Она сосредоточилась, вглядываясь в очертания материков - городов - улиц... Ближе, ближе, ближе... Дребезжит трамвай, сигналит автомобиль на перекрестке. Старый трехэтажный дом и книжный магазинчик на первом этаже.
Она чувствует запах книг. Старый, пыльных. Новых, еще никем даже не пролистанных. Из подсобного помещения пахнет кофе. Скрипит входная дверь - входят двое студентов, с рюкзачками, один держит черный тубус. Девочка с косичкой в черном берете тянется к книжке с яркими заманчивыми картинками. Пожилая дама рассматривает ту часть прилавка, где выложены любовные романы в мягких обложках.
В дальнем шкафу - книги по философии, искусству, поэзии. Анна двигалась взглядом вдоль полок и шептала заклинание и названия книг. И вот - стопка из двенадцати копий. Точных копий - пусть даже с опечатками...
Бенедикт бережно взял с вершины шаткой книжной башни первую, развернул.
- Что ж... Я тебя оставлю пока.
Он кивнул, ничего не замечая вокруг себя.
- Ну, идем прямо сейчас? - тетушка сидела в гостиной, неспешно раскладывая карты.
- Минут через пятнадцать зайду за тобой, - предложила Анна.
- Кстати... - Тетушка постучала по лежащим веером картам. - Тебе выходит любопытная комбинация. Валеты разных мастей, от двоих, кстати, опасность. Не тебе... впрочем, за одного из валетов все же не поручусь... Кое-где попадаются дамы, но беды от них не вижу, безобидные дамы. Хотя кое-что мне в них сомнительно. Одна вроде как умерла, - тетя Беата присмотрелась повнимательнее к трефовой даме - дама признаков жизни действительно не подавала. - Еще одна тоже, я бы сказала, ни тут, ни там - эта вот бубновая, не спрашивай, как это, я не знаток загробного мира... пока что... И с пиковой, боюсь, нехорошо выйдет...
- Печально, но, надеюсь, не я виновата?
- Нет-нет, небеса с тобой, не ты.
- Тогда зачем ты мне об этом говоришь?
- Но гадала-то я на твой жизненный путь...
- Он будет полон опасностей и усеян трупами, я поняла.
Анна нетерпеливо нахмурилась и вышла. Она терпеть не могла гаданий.
Наконец они собрались, сели на заднее сидение автомобиля. Один охранник ехал в их машине, еще несколько следовали за ними издалека во втором автомобиле. Ворота открылись, автомобиль плавно выехал на площадь.
Тут, как всегда, площадь оживилась. Туристы загомонили, посетители кофеен повставали, бросив кофе и вазочки с мороженым.
Щелканье фотоаппаратов. Вспышки, вспышки, вспышки...
Анна смотрела через затемненные окна и думала: хорошо было бы дождаться ночи, надеть самую заурядную, некоролевскую одежду и погулять по прохладной площади, освещенной белыми лунами фонарей - и разноцветными фонариками над уличными кафе. Она знала несколько таких уютных местечек... Или зайти в торговый комплекс, походить по мостам-переходам, посмотреть на текущие по ночным улицам огни автомобилей, на башни деловых офисов, упрямо и высокомерно нацелившихся в небо... Что ж, не в этот раз.
Не то, чтобы ей уже приелись окончательно почет и привилегии, связанные с ее положением, но она уже уверилась, что в безвестности и неприметности есть приятные стороны.
Автомобиль ехал и ехал, сворачивая в переулки, и вот, наконец, они миновали очередную каменную ограду и остановился около железной двери. Один из охранников вышел и нажал на блестящую кнопку звонка. Из динамика что-то негромко спросили. Когда охранник объяснил, кто подъехал, дверь медленно отворилась.
Анна и тетя Беата прошли маленький дворик, с дорожками, вымощенными брусчаткой, фонтанчиком, высокими тополями. Трехэтажное желтое здание с белой лепниной под старину и жалюзи на окнах.
