— Плохой сон? — брякнула первое, что пришло в голову, и, осознавая, как глупо это прозвучало, закусила губу Элион.

Фобос смотрел на нее немигающим хищным взглядом, будто гипнотизируя. Молчание затягивалось, а ее сердце готово было, проломив грудную клетку, упасть перед Фобосом на белую простынь.

Тогда бы не пришлось ничего объяснять, достаточно было бы сказать: вот мое сердце, можешь делать с ним, что захочешь, оно теперь твое.

Ей так хотелось, чтобы все было по-другому, может быть, в глубине души она ждала, что Фобос ответит на поцелуй, пусть даже бесконтрольно, но сделает тоже шаг ей навстречу. Но заглянув в его глаза, она не увидела ничего, что можно было назвать удивлением или хотя бы испугом.

Только безотчетная ярость и ненависть, от которой хотелось бежать сломя голову, которая делала его глаза почти черными и заставляла мурашки бежать по ее плечам. Внезапно появившийся ком в горле мешал даже нормально дышать, но все же она выдавила жалобно:

— Фобос, что угодно, только не молчи.

Тонкие бледные губы медленно изогнулись в кривой усмешке, еще более преображая лицо Фобоса.

— И что же это было? — его сухой, будто потрескавшийся голос неожиданно успокоил Элион.

Все же и так очевидно, зачем теперь заставлять ее унижаться, объясняясь в своем порыве? И если бы она только могла это объяснить!

Просто ей нравилось его касаться, слышать его голос, и ДА, ей хотелось его целовать. Только не так, как сейчас. Ей хотелось целовать в отзывчивые мягкие губы, обнимать за шею, притягивать к себе и запускать пальцы в волосы, чтобы мурашки поднимались по рукам, чтобы в животе растворялся ком, превращаясь в сладкое томительное тепло. Он был таким одиноким, таким чудовищно несчастным. Ей хотелось вытянуть его боль, зацеловать раны, долюбить, как не сделал никто за эти долбанные четырнадцать лет. Она знала, что может это сделать, только бы он дал шанс.

Просто дай мне шанс!

Но из приоткрытого рта не вырывалось ни звука. Он смотрел холодно, с презрением, будто хотел задушить взглядом. Под этим взглядом она вся буквально съежилась и опустила глаза, уже почти не веря, что Фобос может в ком-то нуждаться. Элион злилась на себя, злилась на него, и больше всего ей хотелось разреветься от безысходности.

Все должно было быть не так!

— Прекрасно! — неожиданно прорычал Фобос, вскакивая с кровати, очевидно, намереваясь уйти.

Но за те пару секунд, что он еще был в комнате, Элион, мучительно борясь в собой, все же решила подать голос. Помимо таким неоднозначных чувств, мешающих ей свободно соображать в присутствии Фобоса, у них есть еще один важный вопрос. Черные розы. Она набрала в грудь побольше воздуха.

— Фобос, мне так жаль! Я ошибалась, все ошибались, послушай…

— Жаль? — резко бросил он, даже не задумываясь, на автомате.

Он стоял в двух метрах от нее, такой взбешенный и колючий, а Элион нечего было ответить, да и уже не хотелось. Она словно стояла перед бетонной стеной, толщиной в пару метров, а ей предлагали проделать в ней вход с помощью канцелярского ножа.

- Не нужно, все это неважно, - хрипло бросил он ей отстраненно. - Просто ответь, зачем?

Ей нужно было совсем немного времени, чтобы понять, о чем он спрашивает, потом еще немного времени, чтобы испугаться, и чуть-чуть - чтобы снова обрести способность думать. Она глубоко вздохнула, чтобы выложить все как на духу, но… не вышло. Опять все не так!

— Замечательно, — услышала она резкий голос совсем рядом, но не успела поднять головы, как оказалась прижата к кровати с зажатыми сверху запястьями. — Ты думаешь, это было смешно?

Фобос оказался неожиданно тяжелым, и из легких будто вышибло весь воздух, когда тот грубо прикусил ее губу, вынуждая приоткрыть рот. Сознание будто выключилось, и Элион будто окаменела, ей казалось, что все это происходит не с ней вовсе, а она наблюдает со стороны.

Засыпая в кровати Фобоса, думая о нем ночами и, наконец, поцеловав его, Элион четко не осознавала, чего именно хочет добиться и к чему это может привести. Ей было шестнадцать, ей нравилось чувствовать, что у нее все под контролем, и именно она решает, что произойдет в следующую секунду.

Смутно начиная понимать, что это не шутка, и Фобос готов идти до конца, Элион ощутила прилив страха. Его свободная рука блуждала по ее телу, неосторожно пытаясь стащить ненужные предметы гардероба. Она распахнула глаза, надеясь увидеть в его глазах ответ, но вместо этого она снова встретилась с совершенно чужими затуманенными глазами незнакомца.

Это было неправильно, и Элион совершенно ясно вдруг поняла, что если она ничего не сделает сейчас, то в первую очередь Фобос никогда ее не простит. Она замычала, выкручивая руки из цепких пальцев Фобоса и протестующе извиваясь под ним.

— Нет! Пожалуйста, — взвизгнула она, с трудом отворачивая голову в сторону и упираясь одной свободной ладонью в его грудь. — Фобос, не надо!

С секундной задержкой он отпустил ее руку и быстро сел на кровати, с неподдельным ужасом глядя на дрожащую Элион. Она быстро подтянула ноги к себе, сокращая занимаемое пространство и обнимая свои колени руками. Должно быть, выглядела она действительно жалко, раз Фобос смотрел на нее с таким выражением лица. Элион снова колотила мелкая дрожь. Лицо Фобоса на секунду исказила гримаса, но тотчас он снова взял контроль над ситуацией.

Что-то в его лице изменилось, решение так ясно промелькнуло на лице, что Элион от испуга дернулась вперед, цепляясь руками за его плечо, стараясь удержать, только бы он не сбежал сейчас. Первый шок прошел, но ей нужно было время все обдумать, решить, что говорить, но из горла вырывались только жалобные всхлипы, а дополнительного времени Фобос не давал.

Она застала его врасплох, он ответил ей тем же.

Ей хотелось, чтобы он без слов понял, что все в порядке, что ничего страшного не произошло, но объяснить почему она не могла. Он рассеянно глядел на ее тонкие пальцы, как на что-то незнакомое, а затем медленно поднялся с кровати.

— Надеюсь, ты счастлива, — с сожалением пробормотал он, вырывая свою руку из ее окаменевшей хватки.

Принц быстро встал и, не оборачиваясь, вышел из комнаты.

****

— Ты ничего ей не рассказал, — обозначил свое присутствие бесшумно появившийся Седрик.

Голос у него был тихий и немного грустный, Фобос обернулся и отметил, что и сам лорд выглядит болезненным. Принц тотчас почувствовал укол беспокойства, что отразилось на его лице, но почти мгновенно он вернул себе контроль, надев маску вежливого удивления.

— Что? — будто колол тонкой иглой, отрывисто и несколько недоуменно.

Говорить с Седриком совершенно не хотелось, особенно сейчас, когда кажется, что рваные куски его души разбросаны по пути от спальни до обсервационной башни, в которую ноги сами его привели после… После всего.

Он не выбирал место, но здесь он был уверен, что никто не будет его искать, чтобы вывернуть ему наизнанку душу, заставить его ненавидеть себя еще сильнее, хотя казалось, что сильнее уже невозможно. Но вот Седрик стоит на лестнице, не поднимаясь на площадку, а лишь наблюдая за ним снизу, и Фобос уже предвкушает, что покоя ему не дадут.

— Я про Элион, — имя сестры опять бьет под дых, Фобос теряется, но в следующую секунду будто наращивает еще один слой брони.

— Рассказал, — на удивление спокойно ответил Фобос. — Сегодня. Кажется, она переживет этот факт. — А ты…

Фобос замолчал, не зная, как дать понять лорду, что его общество сейчас не желанно. А потом вдруг видит выражение лица Седрика, и у него в голове что-то щелкает. Он понимает, что Седрик не уйдет, а значит Фобос уйдет сам. Он обернулся и шагнул вниз на ступеньки. Одна, вторая, третья… Они поравнялись с Седриком, в узком проходе они практически касаются плечами, и Фобос делает еще шаг вниз. Четвертая, пятая…

— Я про то, что ты любишь ее, — как ни в чем не бывало, как будто говорят они о смене меню на сезон, произносит Седрик ему в спину.

И будто все защитные сферы вокруг Фобоса затрещали и разбились, осыпав его с ног до головы холодными осколками его былого самообладания.