Таким образом, с точки зрения человеческих отношений брак Джоан Пайел нельзя назвать счастливым. Не был он и союзом единомышленников. Хотя, казалось бы, относительно узкий возрастной интервал между супругами создавал изначально благоприятные условия для их взаимного сближения и установления партнерских отношений. Тем не менее, несмотря на все сложности, Джон ценил свою супругу, что наглядно проявилось в его завещаниях. Ведь он назначил Джоан душеприказчицей обоих своих завещаний – первого, составленного 25 июня 1377 года, которое касалось недвижимости в Лондоне и его предместьях, и второго, от конца февраля 1379 года, содержавшего детальные распоряжения относительно имущества в Нортгемптоншире.

По первому завещанию всю свою недвижимость в Лондоне и предместьях Джон оставил жене, а после ее смерти – колледжу в Итлинборо.[35] Во втором завещании Джоан упоминается только единожды в качестве совладелицы наследства, очищенного от долгов и прочих завещательных отказов, в виде движимого имущества сыновей. Правда, по дополнительному распоряжению к завещанию, сделанному 25 июня 1379 года, она получала в пожизненное пользование 50 марок ежегодного дохода от земель мужа в Нортгемптоншире с оговоркой, что это распоряжение вступает в силу через семь лет после его смерти.

Джон Пайел умер в мае 1382 года в возрасте 63–68 лет. Это событие, несмотря на весь свой трагизм, внесло новые краски в жизнь Джоан. Как известно, основной составляющей статуса женщины было ее положение по отношению к мужчине (дочь, жена, вдова), и поэтому именно для женщин вдовство означало определенную правоспособность, самостоятельность в решении имущественных вопросов, отчасти – в распоряжении своей личностью.[36]

Как и подобает вдове, Джоан получила полную самостоятельность в распоряжении своим имуществом, домашним хозяйством и даже в какой-то степени самой собой, – конечно, с учетом строгих правил приличия. В материальном отношении годы вдовства Джоан были благополучными и даже комфортными. В 1411 году ее годовой доход только от лондонского имущества составлял 23 фунта 9 шиллингов 4 пенса,[37] что позволяет говорить о ней как о состоятельной женщине. Именно теперь в полной мере проявился ее, как оказалось, сильный характер, понимание долга и смысла земного бытия.

Джоан овдовела в возрасте 47–52 лет, после чего осталась жить в доме мужа на Брод-стрит, в приходе св. Варфоломея, и замуж, видимо, в силу возраста, больше не выходила. Хотя, по подсчетам Б. Хэнуолт, в 1309–1458 годах две трети вдов олдерменов вновь вступали в брак, причем очень быстро, в период между смертью супруга и регистрацией осиротевших детей и их имущества у мэра.

Джоан Пайел нашла себя в другом. После смерти мужа она, не останавливаясь ни перед какими трудностями, занялась основанием колледжа в Итлинборо, что было мечтой последних лет жизни Джона, который хотел не только дать хорошее образование собственным детям, но и создать учебное заведение в своем родном селении, где могли бы обучаться местные дети. Он начал эту процедуру в 1373 году, когда папа Григорий XI в ответ на его просьбу направил епископу Линкольнскому Джону Бакингему распоряжение предпринять конкретные шаги, необходимые для возведения приходской церкви св. Петра в Итлинборо и создания колледжа.

Соответствующий королевский патент был получен в феврале 1375 года, а в ноябре аббат и конвент[38] Питерборо, являвшиеся патронами церкви св. Петра, написали епископу Бакингему, попросив созвать специальную комиссию, что полагалось в подобных случаях. Однако епископ всячески затягивал процесс, ссылаясь преимущественно на технические сложности. К моменту составления второго завещания в 1379 году Джону Пайелу стало ясно, что он может и не увидеть зримого результата своих усилий. И он не ошибся. Однако Джоан посчитала своим долгом завершить начатое мужем богоугодное дело и с невероятной энергией и упорством принялась за осуществление его проекта. Ей пришлось преодолеть серьезные препятствия, чинимые главным образом епископом Линкольнским, проявив всю свою мудрость и даже хитрость. Джоан добилась того, что 10 июня 1386 года папа Урбан VI не только подтвердил первоначальное распоряжение Григория XI, но и направил новое, адресованное уже не Джону Бакингему, а Томасу Бэйктону, архидиакону Лондона.

Основанием для этого послужил тот факт, что Джон Пайел был горожанином Лондона. 12 марта 1388 года Джоан купила за 20 марок новый королевский патент. После длительных препирательств и ожесточенных споров сопротивление епископа Линкольнского было сломлено. В феврале 1393 года, спустя 11 лет после смерти Джона Пайела, было принято окончательное решение об учреждении колледжа в Итлинборо. Основная заслуга в том, что замысел Джона получил-таки свое воплощение, принадлежит его вдове Джоан – она с честью справилась с тяжелой обязанностью, которую фактически сама на себя возложила.

Как оказалось, окончание этой миссии ознаменовало начало нового этапа в жизни Джоан. Она фактически отошла от семьи, возможно, поселилась в монастыре. Известно, что в 1392 году Джоан сделала щедрые дарения в пользу приорства св. Варфоломея в Лондоне и женского монастыря в Хартфордшире. Больше о ней ничего не было слышно вплоть до 1412 года: достигнув 80-летнего (или более) возраста, она умерла, предварительно составив завещание.

Интересно, что в нем Джоан называет себя «бывшей женой Джона Пайела, умершего горожанина Лондона». И это единственный случай, когда она упоминает о своем муже. Джоан оставила подробные инструкции относительно своих похорон – «напротив южного входа в монастырскую церковь св. Елены на Бишопсгейт». Данной приходской церкви она завещала две свечи, чтобы «горели в день ее похорон». Основную часть своего имущества, в том числе деньги, Джоан оставила монахиням монастыря св. Елены и других религиозных домов Лондона. Исключение составляют ее служанка Джоан Лукас – возможно, родственница одной из монахинь, персонально упомянутая в завещании, и бывший слуга Джон Шарп. Предусмотрены также «посмертные дарения» на помин души.[39]

Джоан Пайел умерла 1 февраля 1412 года, пережив мужа (на 30 лет), сыновей, Джона и Николаса, и внука Джона. Ее пережила только внучка Элизабет. Похоронена Джоан, как и завещала, в монастыре св. Елены на Бишопсгейт, рядом со своим мужем.

Большую часть своей жизни Джоан Пайел жила в тени супруга, одного из самых успешных лондонцев своего времени. Всё, что мы знаем о ней, так или иначе связано с церковью. Очевидно, Джоан была женщиной исключительно набожной. Получение полной индульгенции, разрешение самостоятельно выбрать духовника, рвение, проявленное в деле основания колледжа в Итлинборо, личные пожертвования, поддержка монахинь и, наконец, ее завещание (своеобразный каталог религиозных домов Лондона) – всё это позволяет говорить о ней как о женщине горячо верующей. И эта внутренняя сила, внутренняя убежденность позволили Джоан достойно прожить весьма долгую жизнь и даже оставить зримый след в истории.

В биографии Джоан Пайел самым примечательным для нас фактом является ее упорство в деле основания учебного заведения. Остается только догадываться, было ли это упорство продиктовано желанием добросовестно выполнить волю покойного супруга, или в ее действиях проявилось почтение к знаниям, намерение способствовать их распространению? В любом случае ее усилия предвосхищали постоянный интерес последующих поколений интеллектуалок Нового времени к проблемам воспитания и образования.

Люси Хатчинсон (Lucy Hutchinson, 1620–1680), имя которой известно в наше время всякому, кто интересуется английской историей XVII века, при жизни менее всего претендовала на публичную известность, хотя писала она до конца своих дней. Ее творческое наследие содержит два трактата на религиозные темы, эпическую поэму «Порядок и беспорядок», лирические стихи, переводы из античных авторов и знаменитые «Мемуары жизни полковника Хатчинсона, коменданта Ноттингемского замка и города, написанные его вдовой Люси», включающие так называемый «Фрагмент» – текст автобиографического характера. Интерес к написанному Люси Хатчинсон возник еще в середине XVIII века, но опубликованы некоторые из ее текстов были только в 1808 году, а потом многократно переиздавались.[40] Прежде всего интерес исследователей сосредоточился на «Мемуарах жизни полковника Д. Хатчинсона» и предваряющем их «Фрагменте».