Молодой супруге следовало соответствовать как уровню мужа, так и уровню его окружения. Вообще говоря, это не было обязательным требованием в том патриархальном по сути обществе, но, судя по результатам, лорду Кавендишу было приятно поощрять пробудившуюся у жены тягу к знаниям. Она много читала, причем читала очень разную литературу, касающуюся не только гуманитарных знаний, но и той сферы, которую принято именовать естественнонаучной. Стараясь устранить недочеты своего образования, она читала Плутарха, Гомера, Овидия, английских поэтов недавнего прошлого: К. Марло, Д. Донна, особенно преклонялась перед Шекспиром.

Маркиз не имел ничего против того, чтобы она экспериментировала со своими нарядами, в которых причудливым образом сочетались детали женского и мужского костюма. Теперь, став почтенной дамой, леди Маргарет старалась создать неповторимый стиль в одежде, позволяющий ей выделиться, продемонстрировать свою непохожесть. Это был своего рода способ самоутвердиться, проявить себя.

Еще одним способом самореализации стало для нее сочинительство. Кавендиш поддерживал литературные опыты супруги. Более того, он допустил (или организовал) издание ее сочинений, что было уж совсем новаторским ходом. В 1653 году появился первый сборник ее работ, объединенных под названием «Поэмы и фантазии», куда входили преимущественно поэтические опыты.

Портрет Маргарет Кавендиш кисти П. Лели

Спустя два года из печати вышли «Истинные зарисовки природы» – сочинение, фактически представляющее собой отклик просвещенной дамы на прочитанные ею работы философов и ученых, занимавшихся экспериментальными исследованиями. Преклонение перед опытным знанием, научным экспериментом было характерным для той поры, и М. Кавендиш не могла пройти мимо этого увлечения. Совершенно очевидно, что «натурфилософские сочинения леди Маргарет следует считать скорее проявлением общего духа эпохи, нежели оригинальными… текстами».[54] Попросту говоря, она была не творцом и открывателем, а толковым пользователем и популяризатором новых знаний.

Свое восприятие новых философских идей леди Кавендиш представила не только в прозе, но и в стихотворной форме. Вот несколько строк из ее стихотворения «О многих мирах», в которых очень по-женски преподнесено видение множества миров:

Важно отметить, что в сборник «Истинные зарисовки природы» вошла и ее «Автобиография», в которой давалась краткая история ее семьи и ее самой. Такая самопрезентация показательна для характеристики личности и творчества Маргарет Кавендиш. О многом говорит и то, что «Автобиографию» она считала необходимым включать впоследствии в свои сборники неоднократно. Для нее, по-видимому, казалось очень важным разобраться в себе, и в то же время продемонстрировать себя и собственную незаурядность, исключительность.

О своей семье она написала всё хорошее, что только могла. Образ отца ею героизирован. Фактически она принадлежала к представителям джентри, для которых верна установка: «Лучше обладать заслугами, превосходящими титул, чем получить титул без заслуг». Всячески подчеркивается важность преданности Короне, любопытна мотивация этой преданности: монархическая власть обеспечивает преемственность власти, а значит, порядок и спокойствие в государстве, а вот насильственные изменения чреваты беспорядками, «бунт разрушает чувство спокойствия и радости». Свою матушку Элизабет Лукас автор представила образцово-добродетельной хозяйкой дома. Признавая пробелы своего образования, Маргарет считает обязательным подчеркнуть, что мать сумела привить ей главные качества, необходимые девушке: добродетельность и скромность (последнее, как представляется, ею преувеличено).

Возвращение в Англию, последовавшее после Реставрации («Счастливой реставрации») 1660 года, когда Карл II был допущен занять отцовский престол, весьма разочаровало У. Кавендиша и его супругу. Правда, в 1665 году он получил от бывшего воспитанника титул герцога Ньюкасла, но земельные владения были ему возвращены лишь частично, причем это была небольшая часть. Такая позиция короля объяснялась не только его беспардонной необязательностью (он многое обещал, но легко забывал об этом), но и объективно сложившейся ситуацией. Дело в том, что земли, конфискованные у Кавендиша и других активных роялистов, были реквизированы и, в большинстве своем, проданы в частные руки, причем некоторые успели не раз перейти к другому собственнику. Отнимать эти земли у новых владельцев, приобретших их на вполне уже законных основаниях, представлялось невозможным. Такое перемещение земель могло вызвать взрыв недовольства, а король Карл II заявлял, что достаточно попутешествовал и больше к этому не стремится. Не получил герцог и высокой придворной должности, на которую рассчитывал, а его «Совет», обращенный к королю, остался без внимания.

Настали другие времена, утверждались другие нравы, «старая гвардия» кавалеров оказалась в основном невостребованной. Таким образом, герцогу Ньюкаслу и многим другим кавалерам, верой и правдой служившим монархии, пришлось утешать себя тем, что им не в чем себя упрекнуть. Герцогине оставалось только высказать мысль, что титулы раздают короли и время, но важнее истинное достоинство, которое может быть значительнее внешних знаков отличия.

В 1660-х годах супруги Кавендиш много и плодотворно работали. В частности, сэр Уильям написал английский вариант своей работы о верховой езде и сочинил две комедии. Маргарет писала гораздо больше. В то время ею было написано несколько комедий, таких как «Соседство» и «Сватовство». Пьесы эти, по-видимому, не предназначались для постановки на сцене. Они совершенно не отвечали вкусам и нравам окружения «веселого» короля Карла II. Леди Кавендиш вносила в свои пьесы сильную морализаторскую ноту, устами положительных героев и, особенно, героинь проповедовала семейные добродетели, строгость нравов, рассудительность и тягу к знаниям. Это выглядело неуместным на фоне демонстративной безнравственности, царившей при дворе и в театральных спектаклях.

Думается, именно атмосферу этого двора, эти нравы, а не то, что наблюдала она, будучи фрейлиной при дворе супруги короля Карла I, обличала леди Маргарет в своих пьесах 1660-х годов и эпистолярном сочинении «Письма общения» (1664). Еще Т. Гоббс отметил (трудно сказать, с одобрением или осуждением) морализаторство сочинения М. Кавендиш. В пьесах герои и героини носят «говорящие» имена, это образы-маски: леди Скромность, леди Феникс, лорд Верноподданность, господин Метод, леди Добродетель.

В XVII веке рассуждать о человеческих характерах, о моральной стороне их проявлений было модно. Шедеврами этого жанра принято считать сочинения французских писателей-моралистов Ф. де Ларошфуко и Ж. де Лабрюйера. «Письма общения» леди Кавендиш не стоит рассматривать как нечто подражательное этим великим творениям, ведь ее рассуждения о человеческих характерах появились одновременно с «Максимами» Ларошфуко (первое издание: 1664 год) и задолго до «Характеров» Лабрюйера (первое издание: 1688 год) В «Письмах общения» персонажи, чьи поступки анализирует автор, скрыты за инициалами «сэр W. T.» и «леди N. P.». За условными обозначениями не стоит искать словесные портреты конкретных личностей. Хотя, портрет общества дан выразительный и (учитывая другие исторические свидетельства) справедливый. Вот фраза из «Писем»: «…в наши дни верх одержали непристойность и разврат, интересы придворных партий затмили здравый смысл; вероломство и предательство ведут за собой политику; пьяное геройство подменяет собой доблесть».[56]