"Благочестивый государь царь Петръ Алексеевичь, здравствуй !
По воли и по повелению твоему уже я въ манастыре бетствую семь летъ, а про твое государево здоровье не слышу и про сына нашего. Которы и сротники мои есть, а они отъ меня отступилиса. О, какое мое горкое и нужное житие здесь въ манастыре, отъ убогих едина никово перетъ собою не вижю. Прошу у тебя государя своего милости, пожалуй, батюшко мой, сотвори милость свою надо мною убогою нишщею, не имею истиньно у себя деньги единой не талкождо лохонишо ( ветхая одежда. - И.Ш. ) на себя положить, инъ и свечи не но што выменить.
Пожалуй, сотвори милостиво натъ кою убогою нишщею, яви милость свою надо мною, а я горкая челомъ бью, прикажи меня чемъ нибуть пожаловать денехъ, истинно хуже нишщее. Сыну нашему мое грешное благословение". ( стр. 81, том 9, Пекарский П.Н.: "Исторические бумаги, собранные Константином Ивановичем Арсеньевым", Сборник Отделения русского языка и словесности Императорской Академии наук. Санкт-Петербург, 1872 г. ) По какой-то причине это письмо не попало в поле зрения Николая Устрялова и было обнаружено историком-статистиком К.И.Арсеньевым. Можно только предположить, что оно было запланировано к публикации в так и не изданном Устряловым 5-ом томе.
Вероятнее всего, царь проигнорировал это письмо.
Немного коснусь упомянутой выше новой сожительницы царя. Вот как авторитетный советский историк, проживший 100 лет, Николай Иванович Павленко ( 1916 - 2016 гг. ) объясняет появление этой женщины около Петра I:
"В августе 1702 года Шереметев ( Борис Петрович, 1652 - 1719 гг., генерал-фельдмаршал. - И.Ш. ) овладел Мариенбургом ( совр. латвийский Алуксне. - И.Ш. ). Среди взятых в плен оказалась семья пастора Глюка, державшая в услужении сироту Марту. Сначала Марта попала в руки какого-то сержанта, затем оказалась у Шереметева, а в конце 1703 года ее отнял у фельдмаршала Меншиков. У Меншикова Марту, которую к тому времени стали называть Катериной Трубачевой, заметил Петр. Быть может, знакомство Петра с Екатериной было случайным. Но не исключено, что Меншиков это знакомство подстроил. С Анной Монс, фавориткой царя, у него сложились неприязненные отношения, и он был заинтересован в разрыве Петра с дочерью виноторговца из Немецкой слободы. Со временем Катерина Трубачева прочно овладела сердцем царя. Своим возвышением она была обязана Меншикову и чувство признательности ему сохранила на всю жизнь" ( Н.Павленко "Меншиков: полудержавный властелин" )
Но вернёмся к Евдокии. Есть один источник, утверждающий, что во время пребывания в монастыре она однажды виделась с сыном - у историка Сергея Соловьёва в 17-м томе "История России с древнейших времён" в первой главе находим следующее:
"Въ 1708 году царевна Наталья Алексеевна дала знать брату, что царевичъ тайно виделся съ матерью"
Никаких санкций для участников этой встречи не последовало.
В начале 1709 года на суздальской земле Евдокия встретила и полюбила майора Глебова ( Степан Богданович, род. ок. 1672 г., ум. в 1718 г. ), который приехал в Суздаль для рекрутского набора на рубеже 1708-09 годов. Его московская супруга Татьяна Васильевна долгое время болела ( "болитъ у нея пупъ и весь прогнилъ и все изъ него течетъ: жить-де нельзя" ), и нерастраченные силы любви майора и бывшей царицы сделали своё дело.
Возможно, они как-то были знакомы между собой и пересекались ранее ( дом Глебова был у Пречистинских Ворот ), но это документально не доказано, хотя, если учитывать, что Москва в те времена была "одноэтажная" и умещалась в пределах современного Садового кольца, то всё может быть. Но скорее всего, они встретились где-то в "высшем свете", так как известно, что Степан Глебов служил стольником царицы Прасковьи Салтыковой ( жена царя Иоанна V ) в 1686 -1692 годах, а Евдокия вышла замуж за Петра как раз в этот период - в 1689 году. Да и род Глебовых был с Лопухиными в родстве.
Подобная встреча на суздальской земле могла произойти только после ослабления местного монастырского режима - когда вместо заболевшего и ослепшего митрополита Иллариона ( Иван Ананьевич, 1631 г. - 14 дек.1708 г., его посредничество во время стрелецкого бунта 1682 года предотвратило ещё большее кровопролитие ) суздальскую кафедру в сентябре 1708 года возглавил митрополит Ефрем ( Янкович, 1658 г. - 18 марта 1712 г., серб по происхождению ). Как говорится, новая метла по-новому метёт. И так совпало, что с 1709 года главную обитель Суздальской епархии - Спасо-Евфимиев монастырь возглавил архимандрит Досифей, который происходил из дворовых людей бояр Лопухиных. ( Православная энциклопедия, том 16, статья "Досифей ( Глебов Диомид, ум. 17.03.1718, Москва )" Досифей был хорошо знаком Евдокии, между ними наладился контакт..., и это означало значительное послабление режима содержания бывшей царицы.
После первого свидания майор Глебов подарил своей возлюбленной шкурки соболей, песцов и плотной парчи..., затем он стал присылать ей пищу. Они мечтали, что после освобождения заживут счастливой жизнью...
Они жили "как супруги" в течение всей "командировки" Глебова по рекрутскому набору - около двух лет. Время течёт неумолимо и всё хорошее когда-то заканчивается - после выполнения своих служебных обязанностей майору надо было возвращаться в Москву.
Вот отрывки одного из писем Евдокии к Степану, когда тот по службе разъезжал по Владимирской округе. Мы видим, что у майора не всегда получалось приезжать в монастырь и Евдокия уже начинала его ревновать ( все письма Глебову написаны рукой старицы Каптелины ):
"Светъ мой, батюшка мой, душа моя, радость моя ! Знать уже зло проклятый часъ приходитъ, что мне съ тобою роставаться ! Лучше бы мне душа моя съ теломъ разсталась ! Охъ, светъ мой ! Какъ мне на свете быть безъ тебя, какъ живой быть ? Уже мое проклятое сердце да много послышало нечто тошно, давно мне все плакало. Ажъ мне съ тобою знать будетъ роставаться. Ей, ей, сокрушаюся ! И так Богъ весть,каковъ ты мне милъ. Ужъ мне нетъ тебя миляе, ей Богу ! Охъ ! любезный другъ мой ! За что ты мне таковъ милъ ? Уже мне ни жизнь моя на свете ! За что ты на меня, душа моя, былъ гневенъ ? Что ты ко мне не писалъ ? Носи, сердце мое, мой перстень, меня любя; а я такой же себе сделала; то-то у тебя я его брала ...
И давно уже мне твоя любовь знать изменилася .... Для чего, батько мой, не ходишь ко мне ? Что тебе сделалось ? Кто тебе на меня что намутилъ ? Что ты не ходишь ? Не далъ мне на свою персону насмотриться ! То ли твоя любовь ко мне ?.... Отпиши мне, ... где тебе жить въ Володимере ли, или въ Юрьеве, али къ Москве ехать ? .... Поедъ лучше ты къ Москве, нежели тебе таскаться по городамъ. Приедь ко мне: я тебе нечто скажу. Послала къ тебе галздукъ я ( повязка из широкой ленты, завязываемая узлом или бантом вокруг шеи. - И.Ш. ), носи, душа моя ! Ничего ты моего не носишь, что тебе ни дамъ я. Знать я тебе не мила ! .... Ей тошно, светъ мой.... что ты не прикажешь ни про что, что тебе годно покушать ? Братецъ, а съ чемъ у тебя мешки-та пропали, съ уздами, или съ иным съ чемъ ? Скажи, сердце, будетъ досугъ, прiедь хоть къ вечерне". ( стр. 331, том 6, Приложения, ╧ 40, письмо 3, Николай Устрялов: "История царствования Петра Великого", Санкт-Петербург, 1859 г. )
В дальнейшем между собой они общались только путём переписки ( лишь несколько раз майор сумел навестить её ), всё-таки у Глебова в Москве была семья ( жена, сын, дочь ), ну и служба есть служба. Кстати, Евдокия в своих письмах настойчиво просила Степана добиваться перевода служить поближе к Суздалю и вообще получить "дембель" или добиться воеводства поближе к ней. И даже не единожды она предлагала майору помощь деньгами ( фигурируют суммы от трёхсот до семисот рублей ) для подкупа чиновников, от которых зависела карьера Глебова. Из переписки видно, что и сам майор присылал ей деньги. Письма переправлялись в столицу и обратно через монастырских слуг - Якова и Григория Стахеевых.
