Я не думаю, что Тихон Стрешнев не осмелился ходатайствовать перед Петром I за опальную царицу..., и скорее всего, государь просто проигнорировал просьбы бывшей супруги ( если это письмо попало в госархивы, то большая вероятность того, что Пётр I его читал ).

Тем не менее, наладить кое-какие контакты со своими родственниками Евдокии после этого удалось. Об этом свидетельствует её обращение ( приписка к письму игуменьи монастыря ) к своему родному брату Аврааму Лопухину, где она просит его прислать в Покровский монастырь стряпчим Михаила Стахеева на место Ивана Болкунова ( примерно, конец 1703 г. - начало января 1704 г. ):

"Братецъ Аврамъ Феодоровичь ! Здравствуй со всеми своими. Братецъ, пожалуй Михайла-та сюды отпусти на Болкуново место. Зачемъ ты его посяместъ сюды не отпустишь ? Или тебе чемъ его обнесли не деломъ ? Отпусти его сюды. Что ты меня не слушаешь ? Коли ты таковъ былъ, что ты меня не слушаешь ? А мне игуменья соборомъ бьетъ челомъ и хресiяне всей вотчины вопять голосами, чтобы ты его отпустил на Иваново место Болкуново. Можно тебе это сделать. Много я къ тебе писала о немъ, а впредь и не буду о немъ писать. Братец ! ведъ мне Михайло не нуженъ; кто нибудь да будетъ; и хуже его отпускаютъ, а на его место есть кого отпустить. Братецъ ! не ради я Михайла пишу къ тебе, ради тово, что монастырь въ конецъ разорился. Ты помилуй и святую обитель. А ведь мне братецъ съ творянеми-та не Богъ весть какая мне кормка-та. Горькое, горькое, житiе мое ! Лучша бы я на свете не родилася ! Не ведаю, за что мучуся. Отпусти петь ево сюды, отпусти поскоря. Много добиваются. Если ты его сюды не отпустишь, такъ мне будетъ стыдно игуменьи. Она била челомъ. Я слово дала. Пожалуй, братецъ !" ( там же, стр. 296, том 4, часть 2, Приложения II, ╧ 228 )

Из этого письма явствует, что Михаил Стахеев был ранее знаком Евдокии..., и она очень хотела заполучить его в качестве управляющего хозяйством монастыря. В этом письме особенно впечатляет крик души Евдокии - "Горькое, горькое, житiе мое ! Лучша бы я на свете не родилася ! Не ведаю, за что мучуся".

Судя по дальнейшему развитию событий, Михаил Стахеев всё-таки был прислан в монастырь. Но для этого Евдокии пришлось писать ещё не раз..., и даже жене брата - Федосье Фёдоровне ( в девичестве Ромодановская, дочь князя-кесаря Фёдора Юрьевича Ромодановского - по сути, правителя России во время поездок Петра I за границу ). Интересна концовка одного из писем Евдокии своей невестке, где она просит прислать ей разной "всячины" для отблагодарения людей:

"Да пришли ко мне всякихъ водокъ; хоть сама не пью, такъ было бъ чемъ людей жаловать: ведь мне не чемъ больше, и духовникъ и крылошанки ( уст., послушницы, синоним: "клирошанки" - певчие на клиросе. - И. Ш. ) всехъ кто ни придетъ. Рыбы съ духами пришли и всячины присылай. Здесь ведь ничего нетъ: все гнилое. Хоть я вамъ и прискушна, да что же делать ? Покаместъ жива, пожалуйте пойти, да кормите, да одевайте нищую". ( там же, стр. 297, том 4, часть 2, Приложения II, ╧ 228 )

Тут надо напомнить, что уже шла Северная война со Швецией и военные расходы сильно опустошали государственную казну. Петру I нужно было искать дополнительные источники дохода..., вот он и обратил внимание на церковное и монастырское имущество - всё было взято под строгий контроль и обложено удушающими налогами. Постепенно монастырские хозяйства пришли к полному упадку и стали влачить жалкое существование. Этот упадок касался не только "церковников", но и обычного народа. Налогами было обложено абсолютно всё, на что мог "упасть взор Петра"..., даже умирать было "невыгодно" из-за налога на гробы. Это была великолепная статья дохода - люди мёрли как мухи..., одна только будущая красота Петербурга будет оплачена тремястами тысячами жизней.

В отличие от своих сестёр, Пётр I не соизволил назначить государственного содержания опальной супруге ( ни прислуги, ни одежды, ни еды ) и ей пришлось существовать за счёт своих родственников.

Самая первая келья ( она сгорела в 1710 году ) для Евдокии была построена на монастырские деньги около тёплой церкви и трапезы.

Из следующего письма, датированного 26 января 1704 года, мы видим, что Евдокию Фёдоровну сразил какой-то ужасный недуг..., и её жизнь висит на волоске. Вот что пишет монастырская игуменья Параскева в Москву Тихону Стрешневу:

"Государю боярину Тихону Никитичу богомолицы великаго Государя и ваши, изъ Суздаля Покровскаго девича монастыря, игуменья Параскева, казначея Маремьяна съ сестрами, Бога моля, челомъ бьютъ. Известно тебе государю, предлагаемъ: государыня царица вельми скорбитъ и святымъ покаянiемъ и святаго причащенiя сподобилася и елеемъ святымъ освятилася; изволила насъ призывать и говорить, чтобъ намъ отписать, и просила, чтобъ ей видеть брата своего при самой кончине. И мы, богомолицы, просимъ, противъ приказу ея, милости твоей. Она едва говоритъ, и если Богъ сошлетъ по душу ея, какъ ее управить и где положить и кому управить тело ея ? Послано нарочно 26 числа генваря". ( там же, стр. 297, том 4, часть 2, Приложения II, ╧ 229 )

На этом письме стоит надпись: "Поднести боярину Тихону Никитичу" и есть пометка, сделанная рукой Стрешнева: "704 генваря въ 29 д. принесъ Покровскаго монастыря стряпчiй Мих. Стахеевъ". Отсюда мы видим, что хлопоты Евдокии по привлечению Михаила Стахеева в монастырь увенчались успехом.

И ещё обратите внимание - в этом письме Евдокия называется "государыней царицей", а не инокой Еленой. Письмо явно было написано в стрессовой ситуации, а значит в нём было сказано всё, как на духу - это очень важный факт !

В 1705 году для неё были выстроены новые, более просторные кельи, примыкавшие к церкви Благовещения. В них уже могли поселиться приближённые Евдокии монахини. Из сеней кельи бывшей царицы можно было пройти прямо в эту церковь ( не выходя на улицу ), где для неё было устроено специальное место со слюдяными окошками. От монастыря для неё назначались дневальные, готовилась поварами пища.

Евдокия Фёдоровна вся внутренне противилась своему положению..., не говоря уже о церкви, которая всегда была против насильственного монашества. Надо сказать, что уже через полгода после пострига она сбросила с себя иноческое платье и стала жить в монастыре как мирянка. Вот как позднее ( в 1718 году ) об этом напишет сама Евдокия, обращаясь к Петру I ( полностью это письмо я приведу чуть ниже ):

"Всемилостивейшiй Государь !

... И по постриженiи, въ иноческомъ платье ходила съ полгода; и не восхотя быти инокою, оставя монашество и скинувъ платье, жила въ томъ монастыре скрытно, подъ видомъ иночества, мiрянкою. ...".

Уж не знаю по какой причине, но в 1706 году Евдокия отважилась написать письмо Петру I. У меня есть одна версия по поводу написания этого письма, правда, она бездоказательная - по всей видимости, до Лопухиной дошли слухи, что царь стал "на постоянной основе" сожительствовать с одной девицей ( Марта Скавронская, 1684 - 1727 гг., будущая императрица Екатерина I ), и Евдокия решилась "прозондировать" бывшего мужа на предмет МИЛОСЕРДИЯ в изменившихся обстоятельствах его личной жизни. Но это только моё предположение.

И опять заметьте - себя в письме она не называет Еленой. Правописание ею уже почти забыто и пишет она как разговаривает..., похоже на то, что это письмо ею никому не было показано для проверки грамматики: