- Он вчера отправился в отпуск на Багамы.

- Неужели?

- Угу. Сказал, что заслужил отдых после постройки немецкого завода.

Хорошо, что его присутствие для работы фирмы не так уж существенно. Глеб отличный инженер, но бизнесом управляю я.

- Знаешь, я никогда не был паникёром, - говорит Олег, вставая и принимаясь ходить по комнате, - но сейчас боюсь всё потерять.

Я наблюдаю за ним и вдруг понимаю: мой друг беспокоится не из-за денег. Его тревожит время. Оно кончается. И изменить этот факт не в силах никакая виртуальность.

- Ты обязательно успеешь осуществить свою мечту, - говорю я. - Обещаю.

По взгляду Олега понимаю, что попал в точку.

- Спасибо, - отвечает он.

- Иногда мне снится, будто я сижу на берегу моря. Возможно, это Багамы, на которые улетел Глеб. Не важно. На синем небе чётко видно созвездие в форме креста. Его вид меня угнетает. Оно - как зловеще знамение, нависшее над райским уголком.

Я умолкаю, не зная, зачем заговорил об этом.

Олег тоже молчит. Потом садится напротив меня.

- Может, нам всё это бросить? - спрашивает он.

- Ты про фирму?

- Ну, да.

- Нет.

- Тебе это действительно нравится?

Я пожимаю плечами.

- Ничего другого у меня просто нет.

Подумав, Олег кивает.

- Хорошо.

- Я не могу сказать, что полностью удовлетворён тем, что имею. Наверное, такого ощущения вообще достичь очень нелегко. И в этом сне… возможно, берег - просто символ упущенных возможностей. На самом деле я мечтаю не о пляже.

- Само собой. Но ты не знаешь, о чём?

Качаю головой.

- Поэтому, в отличие от меня, ты не боишься терять.

- Но я не хочу терять.

- Из спортивного интереса. Для тебя бизнес - игра в кошки-мышки.

- Отчасти.

Олег понимающе улыбается.

- Кстати, насчёт снов, - говорит он, решив сменить тему. - Вчера видел передачу. Проповедь какого-то священника из Церкви Смертных грехов.

- Господи, и такая есть?!

- Ага. В последние годы их развелось не меряно.

- Ну, и что он втирал?

- Будто сны - отражение прошлых жизней. Обрывки воспоминаний.

- Серьёзно? То есть, речь об инкарнациях?

Олег кивает.

- Представляешь?

- Ну, я не очень удивлён. Почти все современные религии тяготеют к синтезу.

- Речь не об этом. Что ты думаешь о снах?

- Да ничего. Чушь это всё: отражения, воспоминания, осколки иных миров. Есть лишь одна вселенная, и мы - её пленники.

- А как же виртуальность?

- Иллюзия. Отдушина.

- Поэтому я и хочу открыть гостиничный бизнес в Шимацу.

- Да понятно.

Некоторое время мы сидим молча. Тишину прерывает дверной звонок. Кого это принесло?

- К тебе? - спрашиваю я Олега.

Тот отрицательно качает головой.

Пару минут сидим, прислушиваясь.

В коридоре раздаются шаги. Я узнаю поступь Фёдора. Он робко стучит в дверь.

- Да?

Дворецкий заглядывает в комнату.

- Пришла женщина и спрашивает вас.

- Кто такая?

- Не знаю, господин Кармин. Впервые вижу. Но она уверяет, что знает вас.

- Как она хотя бы выглядит?

- Лет двадцати трёх, рыжеволосая, одета эффектно.

Очевидно, это Марна.

- Ты сказал, что я дома?

- Нет, дама считает, будто я пошёл вас искать. Ответить, что не нашёл?

- Молодец. Спроси её имя, и где она остановилась. Пускай оставит номер телефона, если он у неё есть. А про меня скажи, что приеду часа через два.

Фёдор уходит, но спустя десять минут возвращается с листком в руке.

- Эта женщина оставила вам записку.

- Спасибо. Можешь идти.

Прочитав первые три строчки, окончательно убеждаюсь, что приходила Марна Шпигель. Придётся с ней встретиться, иначе она может заподозрить неладное. У меня есть два часа, чтобы решить, как себя вести: изобразить любовь или прикинуться обиженным на их с папашей грязную игру?

- Ты её знаешь? - спрашивает Олег.

- Да, это по работе.

Он удивлённо поднимает брови.

- В некотором смысле, - добавляю я.

Олег понимающе усмехается.

- Ладно, - говорит он. - Пойду поработаю. Надо разобраться с твоими мухами. Спасибо за сигару.

- Не за что.

- Надеюсь, мы и дальше сможем покупать такие. И не только в виртуальности, - вздыхает Олег перед тем, как исчезнуть за дверью.

Несколько минут я сижу, обдумывая предстоящую встречу с Марной. Может, и правда, свозить её в лес на пикник?

Выхожу из кабинета и отправляюсь в детскую.

Там царит полумрак, только на полу лежит перечерченный оконной рамой квадрат бледного света. Няня серой грудой тряпья дремлет подле кроватки. Я делаю несколько шагов и смотрю на младенца.

Тристан лежит на спине, раскинув руки и ноги. Он судорожно дышит, периодически хватая ртом воздух. На мгновение мне кажется, будто передо мной распростёрт плохо работающий насос.

Я замечаю на маленьком лице тёмное продолговатое пятно и наклоняюсь, чтобы выяснить, что это такое, но оно вдруг начинает двигаться и стремительно исчезает из виду.

Содрогнувшись от омерзения, быстро выхожу из комнаты. Олег прав - насекомых надо травить! Перегнувшись через лестничные перила, кричу:

- Фёдор! Вызови морильщиков - у нас завелись тараканы!

Можно было бы, конечно, попросить Олега заняться этим, но я не хочу отвлекать его по пустякам. Пусть лучше прокачает охранные системы. Сейчас, когда я так близок к завершению работы над вирусом, нужно соблюдать особую осторожность.

Я возвращаюсь в комнату, не обращая внимания на проснувшуюся от моего крика няню, придвигаю к кроватке стул и сажусь. Тристан тяжело дышит, брови его нахмурены, глаза плотно сжаты. Должно быть, он видит сон. Надеюсь, не кошмар.

- С ним всё в порядке, - говорит няня.

Я прислушиваюсь к дыханию внука. Оно чистое, без хрипоты. Просто он слаб.

- Сходите на кухню выпейте кофе, - говорю я няне. - Мы побудем вдвоём.

- Да, господин Кармин.

Сиделка исчезает за дверью. Секунды три слышны её удаляющиеся шаги, потом наступает тишина, нарушаемая лишь сопением Тристана.

Я бы хотел заглянуть ему в голову и поглядеть, что за мысли копошатся в ней. Подхожу к окну и открываю одну из створок, впуская в комнату свежий воздух. Он наполнен запахом прелой листвы и влажной земли. Слышно, как где-то стрекочет мультикоптер.

Весь город - огромное болото, наполненное чёрт знает кем. И каждый обитатель радеет о собственном крошечном убежище. Все мы заняты лишь двумя вещами - приобретением и заботой о безопасности. Иногда одно зависит от другого.

Возвращаюсь к кроватке и опускаюсь на стул. В голову лезут мысли о Зое. Вспоминаю наше с ней свидание. Наверное, она презирает меня и считает законченным снобом. Увидимся ли мы ещё когда-нибудь? Странно, что это беспокоит меня.

Я сижу, перебирая в памяти детали нашей встречи, и вдруг через некоторое время понимаю, что в комнате есть кто-то, кроме меня и Тристана. Ощущение чужого присутствия закрадывается в сердце подобно липкому туману, опутывающему корни деревьев.

Медленно поворачиваю голову и смотрю на стену. Она шевелится. В полумраке не разобрать, что с ней происходит, но поверхность стала мягкой, эластичной и движется так, словно под ней кто-то есть.

Что это? Вторжение? Но охранные системы слишком надёжны - я ни секунды не сомневаюсь в них. Пробраться в особняк невозможно. И тем не менее, кто-то пытается выбраться из стены.

Я поднимаюсь на ноги. Сую руку подмышку и достаю из кобуры пистолет. Барабан полон. Звать на помощь некого: Генрих не услышит, а Фёдор и Олег не бойцы. Придётся разобраться самому.

Обои лопаются и сползают длинными полосами. В стене появляется щель, она ширится, края выворачиваются так, что становится видна розовая, сочащаяся лимфой плоть, покрывающая их с внутренней стороны. Из дыры высовывается уродливая приплюснутая голова, крошечные глазки открываются и смотрят на меня. Рот искривляется в злобной ухмылке.

Вслед за первым младенцем появляется второй. Вместо носа у него чернеет овальный провал, короткие пальчики скребутся по вывернутому краю стены.