Детей становится всё больше. Двое вываливаются из трещины и начинают судорожно извиваться на полу, стуча по паркету русалочьими хвостами. Словно выброшенные на берег рыбы.

Навожу пистолет и жму на спусковой крючок. Маленький череп взрывается, как мешочек с кровью - во все стороны летят брызги и ошмётки мозга. Стреляю в уродца, пытающегося подползти ко мне. Пуля входит в спину, и ребёнок затихает, уронив голову на беспалую ладошку.

Тем временем, из дыры в стене, расталкивая младенцев, вылезает Шпигель. Кожа сползает с него лоскутами, от мышц валит едкий дым, безгубое лицо скалится, как «Весёлый Роджер». Немец падает на четвереньки, его изуродованные кислотой конечности немыслимо выворачиваются, и ставший похожим на огромного разлагающегося паука Шпигель устремляется ко мне.

Расстреливаю в него остаток патронов. Смердящая плоть корчится на полу, оставляя кровавые следы. Я отступаю и упираюсь спиной в кроватку. Позади раздаётся шипение. Маленькие, но крепкие пальцы впиваются в мою одежду. Делаю рывок вперёд, чтобы освободиться, и, обернувшись, вижу Тристана. У моего внука отросли восемь суставчатых ног, и с их помощью он карабкается по прутьям кроватки. Целюсь в него, но не могу заставить себя нажать на спусковой крючок. Вспоминаю, что магазин пуст.

Из стены по-прежнему лезут уродцы. С влажным шлёпаньем они валятся на пол и пытаются подобраться ко мне. Одному даже удаётся схватиться за штанину, и он издаёт торжествующий вопль, от которого по спине продирает мороз. Перезаряжаю револьвер и стреляю ему в лицо. Всё в радиусе полуметра окатывает багровой жижей. Несколько капель и кусочек черепа попадают мне на руку.

Раздаётся оглушительный звон стоящего на тумбочке будильника.

Открываю глаза и едва не падаю со стула. Оказывается, я задремал, сидя у кроватки Тристана. С ним всё в порядке - нет никаких паучьих лап. И дыра в стене мне привиделась.

Вытираю с лица пот.

- Господи! - бормочу я, вставая. - Что в детской делает будильник?

Нащупываю его в полумраке и отключаю. Ребёнок продолжал спать, будто ничего не случилось.

Осмотревшись, замечаю рядом с будильником листок бумаги. На нём что-то написано. Я беру его и выхожу из комнаты, чтобы прочесть.

Это расписание приёма лекарств. Как и что давать ребёнку, я понятия не имею. Поэтому, перевесившись через перила, кричу:

- Фёдор!

Через полминуты дворецкий появляется со стороны кухни.

- Да, господин Кармин?

- Где няня?

- Пьёт кофе. Она сказала, вы хотели побыть с внуком.

- Так и есть. Но теперь пора давать ему лекарства.

- Я немедленно отправлю её наверх.

Фёдор поспешно удаляется. Мне нужно поработать, но не успеваю я сделать и десяти шагов по направлению к кабинету, как раздаётся звонок в дверь. Это может быть только Марна, настырная девчонка. Я слышу, как Фёдор идёт открывать, и через несколько секунд внизу раздаётся женский голос. С лёгким немецким акцентом гостья спрашивает, вернулся ли герр Кармин. Не дожидаясь, когда Фёдор пойдёт за мной, начинаю спускаться по лестнице.

Марна замечает меня на полпути. Она машет рукой и кивает, словно говоря: «Да, да, вот так. Молодец. Иди ко мне». На её лице расплывается счастливая улыбка.

Глядя на Марну, я понимаю, почему Фёдор назвал её «эффектной». На девушке ярко-красное обтягивающее платье и чёрные высокие сапоги на тонком каблуке, в руке - лакированная сумочка из крокодиловой кожи. Тонкие запястья украшены браслетами, на пальцах сверкают кольца. Дворецкий держит её пальто из верблюжьей шерсти.

- Привет! - восклицает Марна.

- Добрый вечер.

Как только я оказываюсь внизу, она бросается мне на шею, не стесняясь Фёдора.

- Как же я рада тебя видеть! Знаешь, герра Кармина не так-то легко найти.

- Сейчас трудные времена. Приходится много работать.

- Но я преодолела все препятствия! - Марна жарко шепчет мне в ухо.

Стоит немалого труда оторвать её от себя. Выдавливаю более-менее убедительную улыбку.

- Фёдор, собери перекусить, - говорю я дворецкому. - Накрой на двоих.

- Я так виновата! - говорит Марна, продолжая обвивать мою шею руками. - Это всё папа, я не хотела пускать его, но он может быть очень-очень злым. И жестоким. Он даже ударил меня, смотри! - при этом Марна отодвигает в сторону прядь огненно-рыжих волос и демонстрирует почти сошедший синяк. - Я не была с ним заодно, честное слово!

- Верю, - говорю я и даже киваю в подтверждение своих слов.

- Правда? - Марна внимательно заглядывает мне в глаза.

Я улыбаюсь:

- Ну, конечно.

Очень жаль, что девушка в курсе происков своего папаши. Она может заподозрить, что с ним случилось нечто нелицеприятное. Интересно, Марна тоже работает на Голема?

- Я так рада! - она снова бросается мне на грудь. - Боялась, ты не захочешь меня видеть.

- Почему?

- Я ведь не знала, что наговорил тебе отец.

- Не думай об этом. Мы с ним всё уладили.

- Да?

- Он понял свою ошибку, и я обещал не заявлять на него в полицию за клевету и шантаж. Даже не стал его увольнять.

- Правда?

- Конечно. Разве можно доверять человеку, не пытающемуся при случае взять своё? Просто в этот раз ему не повезло. Я выиграл - он проиграл. Такое случается в бизнесе сплошь и рядом.

- А где он? - спрашивает Марна.

- В Австрии. Ты, наверное, знаешь, что многие страны запретили торговые операции с младенцами. Твой отец изучает в Австрии рынок сбыта.

- Вы хотите открыть там завод?

- Вполне возможно. Всё зависит от результатов его поездки.

- Он мне даже не пишет, - жалуется Марна. - Раньше, если папа уезжал в командировку, то всегда посылал письма.

- Наверное, у него много работы. Сейчас кризис, так что нельзя терять время. Но я уверен, тебе придёт от него весточка.

- Теперь вряд ли, - качает головой Марна. - Разве что маме.

- Почему?

- Ну, он же не знает, что я здесь.

- Ах, да. Где ты остановилась?

- В гостинице.

- Ясно. Надолго приехала?

- Пока не знаю. Зависит от того, на сколько мне хватит денег.

«И, вероятно, от того, как сложатся наши отношения», - добавляю я мысленно.

Из кухни появляется Фёдор.

- Ужин готов, - говорит он с лёгким поклоном.

Надо отдать ему должное: справился он быстро, особенно если учесть, что мы уже поели и больше не собирались. Наверное, Валентина разогрела что-нибудь из полуфабрикатов.

Я провожаю Марну в столовую. Она отделана в викторианском стиле и поначалу кажется мрачноватой, но вскоре становится ясно, что это самая уютная комната в особняке.

На столе красуется серебряный канделябр, в нём горят две свечи.

- Какой у тебя большой дом! - говорит Марна. - И красивый. Наверное, дорогущий?

- Да, - отвечаю я. - Ещё какой. Построен по проекту Игоря Белякова. Это очень известный в России архитектор. Приходится занимать очередь, чтобы заполучить его.

- Я заходила к тебе на работу, - сообщает Марна, едва мы садимся за стол. - Но тебя не было.

- Так это ты? - я изображаю удивление. - Секретарша сказала, что заходила женщина, но я не думал, что ты приедешь так быстро.

- Я отправилась вслед за папой.

Понимающе киваю. Больше во время еды мы почти не разговариваем. Собственно, я лишь притрагиваюсь к отбивной, поскольку не голоден, а вот Марна уплетает с удовольствием. Вообще, мне нравятся женщины с хорошим аппетитом.

Когда мы встаём из-за стола, неожиданно входит Фёдор. Он явно чем-то взволнован.

- Господин Кармин, - говорит он, - няня не может остановить кровотечение. Она советует вызвать доктора.

- Няня? - переспрашивает Марна, слегка подняв брови. - У тебя есть дети?

- Двое, - отвечаю я и, сделав Фёдору знак идти за мной, выхожу из комнаты.

Марна следует за нами.

- Почему не действуют лекарства? - спрашиваю я дворецкого, поднимаясь по лестнице. - Раньше ведь помогали.

- Не знаю, - отвечает тот несчастным голосом.

- Может, я смогу помочь? - предлагает Марна. - Я окончила курсы медсестры.