«Будь начеку, – твердил себе Лиорен. – Перед тобой гроалтерриец, который, вероятно, очень рассержен и зол».

– Из всех наших разговоров я понял: Родители не прикасаются к сознанию Малышей ни под каким видом. Я ошибся? Что они вам говорят?

Геллишомар по-прежнему не шевелился, однако его могучие мышцы явно вели под кожей напряженную борьбу.

– Неужели ты менее умен, чем я думал, Лиорен? Разве ты не понимаешь, что Малыши не вечно остаются Малышами? В то время, когда самые старшие из нас готовятся к переходу во взрослое состояние, Родители мягко прикасаются к их сознанию и наставляют их в великих законах, правящих в новой, взрослой жизни. Нам объясняют, почему Родители стремятся жить как можно дольше, невзирая на болезни и физическую боль, – ради того, чтобы соответственно подготовиться к Уходу. Все эти законы в упрощенной форме передаются младшим теми Малышами, которые вот-вот перешагнут порог зрелости.

Я терпеливо ждал, когда же Родители заговорят со мной, – продолжал Геллишомар, – потому что я повзрослел, стал очень большим и по праву мог быть сейчас молодым Родителем. Но они не говорили со мной. Случаи, подобные моему, бывали в гроалтеррийской истории. К счастью, их было немного. Но я знал, что меня ждет долгая, одинокая и безрадостная жизнь. И тогда от величайшего отчаяния я совершил самый ужасный грех, и теперь Родители уже никогда не заговорят со мной.

Когда Лиорену стало ясно значение сказанного Геллишомаром, его буквально захлестнула волна сочувствия. Он страшно разволновался: тайна гроалтеррийца вот-вот могла раскрыться! Лиорен вспомнил рассказ Селдаля о состоянии пациента и то, как упорно твердил ему Геллишомар: Малыши никогда не болеют. Теперь он понимал, какой грех мог совершить бедняга гроалтерриец, – ведь Лиорен и сам был склонен к такому греху.

Тарланину нестерпимо хотелось утешить страдающего гиганта, отвлечь его от мучений, вызванных тем, что он сознавал себя отщепенцем. Ведь именно поэтому Геллишомар пытался покончить с собой.

Лиорен негромко, бережно проговорил:

– Если Родители прикасаются к сознанию и говорят с теми Малышами, которые приближаются к порогу зрелости, если они впервые обратились к чужеземцу-капитану в надежде на то, что ваши раны могут быть излечены, значит, они вас очень уважают, а может, и любят. Они не говорят с вами и не рассказывают вам о своих чувствах потому, что вы их не слышите. Я прав, Геллишомар?

– К моему стыду, – прошептал Геллишомар, – ты прав.

– Но вполне может быть, – продолжал Лиорен, старательно обходя другую причину стыда Геллишомара, – что вам не придется страдать от одиночества. Если с вами не разговаривают Малыши – из-за стеснительности или по какой-то иной причине, – если вы не можете слышать голосов Родителей, есть те, кто с радостью будет говорить с вами, слушать вас, учиться у вас. Чужеземцы будут рады выстроить где-нибудь в районе полюса базу и создать там для вас все удобства. Если же Родители этого не позволят, вас обеспечат средством двусторонней связи, которым можно будет управлять с орбиты. Признаю, такое общение не заменит вам полный телепатический контакт с Родителями, однако в процессе этого общения и вы, и чужеземцы смогут задать друг другу много вопросов и получить на них ответы. Любопытство чужеземцев относительно всего происходящего на Гроалтере столь же велико, как ваше – относительно Федерации, и для удовлетворения этого любопытства потребуется немало времени. Наши выдающиеся мыслители утверждают, что для поистине разумного существа удовлетворение любопытства представляет собой величайшее и самое долговечное удовольствие. Вы не будете одиноки, Геллишомар, вам будет чем заполнить свое сознание.

Геллишомар пошевелился. Мышцы его по-прежнему были заметно напряжены.

– Вы не будете обмениваться простыми словами, – торопливо добавил Лиорен, – не будете пользоваться вербальными вопросами и ответами, описаниями, которыми мы пользуемся здесь, в Главном Госпитале Сектора. Когда вы поправитесь, вас обеспечат широкоэкранной видеоаппаратурой с трехмерным цветным изображением. Вам покажут не только физическое строение Галактики, в которой мы живем, не только ту ее крошечную часть, которую занимает территория Федерации. Вам будут предоставлены любые сведения по вашему желанию – о науке, культуре, философии различных форм жизни, входящих в состав Федерации. Можно устроить так, что вы сумеете задавать этим формам жизни любые вопросы, и в зрительном, и в слуховом отношении жить среди многих из них. Ваша жизнь будет долгой, Геллишомар, но при этом наполненной событиями, она будет и интересной – настолько, что отсутствие ментального контакта с Родителями не станет таким...

– Нет!!!

И снова острый как бритва костяной наконечник одного из щупалец просвистел рядом с головой Лиорена и вонзился в обшивку стены. Удивление и страх на миг сковали Лиорена – но только на миг. Еще не смолкло дребезжание растревоженного металла, а тарланин уже спешно разговаривал с медбратом-худларианином и просил того не забирать его из палаты. Если бы Геллишомар хотел, чтобы жуткое щупальце угодило по Лиорену, то тарланину давно бы уже пришел конец. С величайшим усилием Лиорен обрел дар речи.

– Я вас обидел? – поинтересовался он. – Не понимаю. Если больше никто не желает говорить с вами, почему вы отказываетесь пообщаться с Феде...

– Прекрати говорить об этом! – проревел Геллишомар голосом, лишенным какой-либо интонации – казалось, он сам себя не слышал. – Я и так уничтожен, а ты провоцируешь меня на совершение еще более тяжкого греха.

Лиорена весьма озадачила такая внезапная перемена в поведении собеседника, но он решил обдумать те слова и обстоятельства, которые вызвали эту перемену, позднее. Тарланин решил, что гроалтерриец требует прекратить разговор потому, что тот зашел в слишком чувствительную область – что бы то ни была за область. Теперь нужно было извиниться – хотя он и сам не понимал за что.

– Если я вас обидел, – сказал Лиорен, – то таковых намерений не имел и очень сожалею. Что из сказанного мной нанесло вам обиду? Мы можем поговорить о чем угодно. О работе нашего госпиталя, к примеру, о продолжающемся поиске населенных планет, который ведет Корпус Мониторов на неисследованных границах Галактики, о научных дисциплинах, практикуемых в Федерации, но неизвестных на водной планете Гроалтер...

Лиорен заткнулся. Его тело и язык мгновенно парализовал страх. Острейшее костяное лезвие на этот раз промчалось всего лишь в дюйме от его лица. Чуть выше – и оно угодило бы по одному из его глазных стебельков. Вдруг лезвие легло плоскостью и тяжело надавило на его подбородок, грудь, потом – живот и оттолкнуло его. Щупальца Геллишомара продолжали разворачиваться во всю длину. Он не убрал костяного наконечника до тех пор, пока Лиорен не оказался около входа на сестринский пост.

– Официально я не слышал ни слова, – сказал дежурный медбрат-худларианин, после того как убедился, что Лиорен цел и невредим, – но неофициально... я бы сказал, что больной с вами разговаривать не хочет.

– Больному нужна помощь, – начал было Лиорен, но не договорил: мысли опережали слова. Последний разговор с Геллишомаром вкупе со сведениями, полученными ранее, нарисовал в сознании Лиорена картину, детали которой с каждым мгновением проступали все яснее и четче. Внезапно он понял, что нужно сделать для Геллишомара и для тех, кто мог помочь ему. Однако Лиорена волновали серьезные соображения морального и этического порядка. Он был уверен – настолько, насколько возможно быть уверенным в том, чего еще не произошло, – в своей правоте. Но ведь он чувствовал себя правым и раньше – правым, и гордым, и нетерпеливым, а все из-за самоуверенности. Тогда погибло население целой планеты. Лиорену не хотелось брать на себя ответственность за уничтожение цивилизации еще одной планеты – по крайней мере брать в одиночку.

Старшего врача Приликлу Лиорен нашел в столовой. Четыре пары радужных, медленно вздымающихся крыльев удерживали цинрусскийца над столом. Он поглощал нечто желтоватое и длинное. На экранчике-меню блюдо было обозначено как земные спагетти. То, как маленький эмпат подцеплял полоски вареного теста из тарелки, как он передними лапками свивал из них тонкую сплошную веревочку, медленно исчезающую у него в ротовом отверстии, показалось Лиорену самым прекрасным зрелищем на свете.