Ча Трат растерялась, но скоро нашлась:
– При всем моем уважении, цинрусскийцы – существа довольно хрупкие. Поэтому вы больше боитесь физических травм, чем, например, соммарадванцы. Могу заверить вас: я не намерена опрометчиво рисковать почему бы то ни было. Я не хочу посвящать вас во все детали моего плана, не исключено, что вы запретите мне сделать задуманное.
– А ты повинуешься, если я запрещу? – спросил Приликла.
Соммарадванка молчала.
– Друг Ча, – мягко проговорил Приликла, – ты обладаешь многими качествами, которые, на мой взгляд, достойны восхищения, включая и то, что я назвал бы умеренной трусостью. Но ты тревожишь меня. Ты уже показала, как неохотно подчиняешься приказам, которые тебе лично кажутся неправильными или неоправданными. Ты проявляла непослушание в госпитале, на корабле и, подозреваю, у себя на родине. А это не то качество, которым восхищаются вышестоящие лица. Что нам с тобой делать?
Ча Трат решила было сказать маленькому эмпату, как ей совестно расстраивать его, но она поняла, что Приликла и так понимает ее чувства. Вместо этого она сказала:
– При всем моем уважении, вы могли бы позволить мне приступить к поискам и попросить капитана сконцентрировать сенсорные датчики на том участке, который я укажу. А обо всех изменениях тут же сообщать мне.
– Ты же понимаешь, что я имел в виду не теперешний момент, – сказал эмпат. – Хорошо, я сделаю то, что ты предлагаешь. Но я разделяю мнение друга Мэрчисон. Что-то здесь есть очень странное, опасное, но мы даже не знаем, откуда может исходить угроза, если она есть. Будь предельно осторожна, друг Ча, и храни свой разум так же, как тело.
Как только Приликла покинул Ча Трат, она сразу же приступила к поискам – начала с уровня выше той палубы, где располагались кубрики, потом опустилась на уровень ниже ее. Но с самого начала больше всего ей не терпелось проникнуть в сами кубрики и осмотреть их. Она знала: стоит ей открыть дверь – это сразу зафиксируют датчики, и последует реакция.
Реакция последовала. В наушниках Ча Трат раздался голос самого капитана.
– Техник! – резко проговорил он. – Датчики показывают, что в один из кубриков проникает существо, масса и температура тела которого соответствуют вашим. Немедленно выйдите оттуда!
«Можно было вежливо спорить и слегка возражать такому милому маленькому созданию, как Приликла, – грустно подумала Ча Трат, – но с капитаном это не пройдет». Она получила приказ, выполнять который не собиралась, поэтому соммарадванка заговорила так, словно ничего не слышала.
– Я вошла в кубрик, – сказала она, – и обхожу помещение по кругу, держась спиной к стене. Передвигаюсь медленно, чтобы не побеспокоить и не напугать хозяев. Они, похоже, дремлют. Двое из них повернули головы и смотрят на меня, но угрожающих движений не производят. Обнаружена небольшая дверца, плотно пригнанная к стене, – вероятно, это запасная кладовка, по размерам вполне подходящая для того, чтобы туда ворвался и спрятался ФГХЖ. Я открываю дверцу. Внутри находятся...
– Включите видеокамеру, – сердито рявкнул Флетчер, – и закройте рот.
– ...полки, на которых стоят, по всей вероятности, чистящие средства для туалета, – продолжала Ча Трат. – На тот случай, если потребуется быстро ретироваться, я оставила оборудование потяжелее снаружи, и на мне только наушники. Теперь я перехожу к стене, противоположной входу, в которой имеется еще одна небольшая дверца.
– Значит, вы слышите меня, – ледяным голосом проговорил Флетчер. – И приказ мой слышали.
– Я ее открыла, – быстренько продолжила Ча Трат, – недостающего члена экипажа здесь нет. За дверью на уровне пола видна небольшая плоская прямоугольная заслонка. Возможно, за ней находится потайная ручка для того, чтобы открывать люк. Мне придется лечь на пол плашмя и постараться не испачкаться в экскрементах, чтобы осмотреть этот проем.
Соммарадванка услышала, как капитан издал непереводимый, но крайне недружелюбный звук, и сказала:
– Проем закрыт шарнирной крышкой, легко ходящей вверх и вниз. По краям крышки проложен слой губки, так что скорее всего проем закрывается почти герметично. Я не могу заглянуть в проем, но, когда я его открываю, оттуда доносится сильный запах, который напоминает мне, как пахнет соммарадванское растение глитт.
Прошу прощения, – извинилась Ча Трат. – Вам, конечно, неведомо, как пахнет растение глитт, но вот что интересно: для чего предназначена эта крышка? То ли для того, чтобы в кубрик не проникали неприятные запахи экскрементов ФГХЖ, то ли для того, чтобы отсюда не выходили другие запахи. А может быть, это дырочка, через которую поступает какой-нибудь дезодорант...
– Друг Ча, – вмешался Приликла. – За тот краткий промежуток времени, что ты вдыхала этот запах, не возникло ли у тебя раздражения дыхательных путей, тошноты, ухудшения зрения, притупления чувствительности, помрачения рассудка?
– Какого еще рассудка? – простонал Флетчер.
– Нет, – ответила Ча Трат. – Я открываю дверь последней кладовой. Она больше остальных, в ней валяются в беспорядке инструменты и что-то вроде запасных деталей к предметам меблировки кубрика. Больше ничего. Члены экипажа по-прежнему не обращают на меня внимания. Теперь я выхожу, чтобы приступить к осмотру другого кубрика.
– Техник, – нарочито сдержанно сказал Флетчер, – раз вы отвечаете Приликле, значит, и меня слышите. Пока я рассматриваю ваше неповиновение как временное уклонение, приступ излишнего энтузиазма, дисциплинарную мелочь. Но если вы продолжите поиски, напрямую нарушая мой приказ, у вас будут большие неприятности. Ни у Корпуса Мониторов, ни у госпиталя нет времени разбираться с безответственными подчиненными.
– Но я полностью отвечаю за свои действия, – возразила Ча Трат, – равно как за их результаты, независимо от того, будут ли они удачными. Я понимаю, что у меня нет опыта в правильном осмотре чужих кораблей, но ведь я всего-навсего открываю и закрываю двери и делаю это очень осторожно.
Капитан ничего не сказал и хранил молчание даже тогда, когда по показаниям датчиков понял, что Ча Трат вошла во второй кубрик. Первым нарушил молчание Приликла.
– Друг Флетчер, – спокойно проговорил эмпат, – я согласен: в том, чем занимается техник, есть небольшой процент риска. Но она обсудила со мной кое-какие свои идеи и теперь действует с моего позволения и... скажем так – ограниченного одобрения.
Ча Трат, не обращая внимания на полусонных ФГХЖ и никак не комментируя свои передвижения, обыскала второй кубрик, но и там ничего не обнаружила. Ни в одной из кладовок не оказалось недостающего члена экипажа – ни взрослого, ни ребенка. Когда она и здесь открыла заслонку в полу, оттуда тоже донесся запах противного глитта.
Попытка цинрусскийца отвести от нее гнев капитана вызвала в душе Ча Трат такую теплоту, что она очень надеялась: эмпат ощутит ее благодарность. Не вмешиваясь в разговор и уповая на то, что Приликла не уловит ее растущее разочарование, Ча Трат вошла в третий, последний кубрик.
– ...Во всяком случае, друг Флетчер, – говорил тем временем эмпат, – ответственность за все, что случится на чужом корабле, до тех пор, пока идут лечение и эвакуация пациентов, лежит не на вас, а на мне.
– Знаю, знаю, – раздраженно отозвался капитан. – На месте происшествия командование переходит к медицинской бригаде. В такой ситуации вы имеете право указывать командиру корабля Корпуса Мониторов, что ему делать, и требовать от него подчинения. Вы имеете право даже отдавать приказы технику эксплуатационного отдела второго разряда по имени Ча Трат. Но вот только я сильно сомневаюсь, что ваши приказы будут выполнены.
И снова наступило молчание, которое прервал предмет обсуждения.
– Я закончила осмотр третьего кубрика, – сообщила Ча Трат. – Во всех трех помещениях совершенно одинаковые кладовые и прочее оборудование, и ни в одной из кладовых не обнаружен искомый ФГХЖ.
Однако первый и второй кубрик отделены друг от друга общей стеной, – продолжала она, стараясь говорить бодро, – точно так же, как второй и третий. Но между первым и третьим находится короткий коридор, ведущий внутрь корабля, туда, где может располагаться еще одно, довольно обширное складское помещение. Искомый ФГХЖ может находиться там.
