Но этого было еще недостаточно. Киргай, возившийся с замком, бросил бесплодные попытки отпереть его и попросту ударил плечом о дверь. Спархок явственно услышал треск дерева. В отчаянии он вновь бросился в бой. Киргай между тем вновь налег на дверь…

И вдруг она без малейшего усилия распахнулась вовнутрь. С торжествующим воплем стражник, пытавшийся выломать дверь, выхватил свой меч.

И пронзительно завопил, когда в комнату хлынул поток света.

На пороге, вытянув вперед смертоносную руку, сияя словно ослепительное солнце, стояла Ксанетия.

Киргай вновь завопил и отпрянул, натыкаясь на дерущихся товарищей. Затем он растолкал их, опрометью бросился к окну, выскочил в него и с долгим отчаянным криком перевалился через балюстраду.

Два других киргая, сражавшиеся у двери камеры, тоже обратились в бегство, мечась по комнате, словно перепуганные мыши.

– Миртаи! – прорычал Спархок. – Пропусти их! Пусть бегут!

Атана как раз подняла над головой второго киргая. Она швырнула неистово брыкавшегося стражника с лестницы и отпрыгнула вбок, открывая перепуганным беглецам путь к спасению.

– Отойди прочь, сэр рыцарь! – велела Ксанетия Бевьеру. – Я сама встану около сей двери, и клянусь жизнью, что ни единая живая душа не сумеет здесь пройти!

Бевьер лишь раз взглянул на ее лицо, охваченное сиянием, – и торопливо отступил от двери в кордегардию.

Киргаям, ломившимся в эту дверь, тоже хватило одного лишь взгляда на Ксанетию – и дверь с грохотом захлопнулась изнутри.

– Все в порядке, Элана! – крикнул Спархок.

Первым вышел Телэн – бледный как смерть, с потрясенным лицом. Его рубаха была разорвана в нескольких местах, а длинная кровоточащая царапина на руке выше локтя говорила о том, как нелегко ему далась попытка пролезть в узкое окошко. Он взирал на Ксанетию с непритворным благоговейным ужасом.

– Спархок, – сдавленно проговорил он, – она влетела в окно облачком дыма, представляешь?!

– Тумана, юный Телэн, – деловито поправила Ксанетия. Все еще источая сияние, она стояла лицом к двери в кордегардию. – Дым – весьма неподходящее состояние для плоти человеческой.

Из кордегардии доносился шум, возня и грохот.

– Спархок, – рассмеялся Бевьер, – они, похоже, двигают мебель! Видно, решили забаррикадировать дверь.

В этот миг из камеры опрометью выбежала Алиэн и бросилась в объятия Келтэна; и сразу за ней из своей темницы вышла Элана. Она была куда бледнее обычного, и под глазами у нее темнели круги. Одежда ее была истрепана и кое-где изорвана, а голову туго обматывал головной платок, как у монахини.

– Ох, Спархок, – едва слышно проговорила она, протягивая руки к мужу. Он шагнул к ней и заключил ее в крепкие медвежьи объятия.

Далеко снизу донесся яростный рев.

«Анакха! – прогремел в сознании Спархока голос Беллиома. – Киргон пробудился на погибель свою! Освободи меня!» Спархок рывком выдернул из-под рубахи мешочек со шкатулкой и торопливо стал распутывать завязки.

– Что это за вопль? – спросил Телэн.

– Киргон знает, что мы освободили Элану! – напряженно ответил Спархок, вытаскивая из мешочка шкатулку Кьюриковой работы. – Откройся! – приказал он шкатулке.

Крышка откинулась, и из шкатулки хлынуло голубое сияние Беллиома. Спархок бережно вынул камень.

– Спархок, кто-то поднимается по лестнице! – предостерегла Миртаи.

– Отойдите прочь! – резко бросил он и обратился к Беллиому:

– Голубая Роза! В силах ли ты преградить путь врагам нашим, что спешат в сей миг по оной лестнице?

Беллиом ничего не ответил, но стена высотой в половину человеческого роста, ограждавшая начало лестницы, вдруг разом рухнула вовнутрь, с грохотом и клубами пыли обрушившись в лестничный пролет.

«Поведай Афраэли, что мать ее в безопасности, – сухо приказал голос Беллиома. – Пусть начнется атака».

Спархок торопливо выпустил заклинание.

«Афраэль, – отрывисто проговорил он, – мы освободили Элану! Передай остальным – можно начинать!» «Беллиом может разрушить иллюзию Киргона?» – спросила она тем же сухим деловитым тоном, что и Сапфирная Роза.

«Голубая Роза! – безмолвно воззвал Спархок. – Иллюзия, сотворенная Киргоном, изрядно замедляет продвижение наших друзей к городу. Не мог бы ты разрушить ее, дабы привели они войска свои в сие проклятое место?» «Все будет как ты пожелаешь, сын мой».

Мгновенная пауза – и вдруг земля едва ощутимо всколыхнулась, а по небу волнами прокатилось сияние.

Из белесого храма далеко внизу донесся пронзительный, полный боли вопль.

– Мамочка моя, – мягко проговорила Флейта, как всегда, неожиданно возникая посреди комнаты. – Никогда не видела, как разрушается десятитысячелетнее заклятие. Вот это, должно быть, боль! Бедняжке Киргону выпала ужасная ночь.

– Ночь еще не завершилась, Богиня-Дитя, – устами Келтэна ответил ей Беллиом. – Избавь нас от неподобающего твоего ликования, покуда не минуют все опасности.

– Ну знаешь ли!..

– Умолкни, Афраэль. Должны мы позаботиться о защите своей, Анакха. Что ведомо Киргону, ведает также и Клааль. Схватка близится, и мы должны приготовиться к ней.

– Истинно так, – согласился Спархок и оглядел своих друзей. – Идемте, – сказал он. – Разойдемся по парапету и будем держать глаза открытыми. Скоро явится Клааль, а я не хочу, чтобы он подобрался ко мне сзади. Лестница полностью завалена.

– Там и мышь не проскользнет, – заверила его Миртаи.

– О стражниках можно забыть, – сообщил Бевьер, приложивший ухо к двери кордегардии. – Они все еще передвигают мебель.

– Отлично. – Спархок подошел к двери, ведущей на парапет. Она распахнулась с протестующим визгом ржавых петель. – Не вздумайте проявлять ненужную отвагу, – предостерег он друзей. – Это бой между Беллиомом и Клаалем. Разойдитесь по парапету и наблюдайте.

Когда они вышли на парапет, небо на востоке уже просветлело, возвещая приход дня, и эхо мучительного вопля Киргона все еще отдавалось в стенах Потаенного города.

– Смотрите! – Телэн указал поверх базальтовой балюстрады на юг, на дальний берег озера.

Человеческий поток, казавшийся издали скопищем крошечных фигурок, вытекал из Долины Героев, устремляясь в котловину, к воротам Кирги.

– Кто это?! – вскрикнула Элана, вцепившись в руку Спархока.

– Вэнион, – ответил он, – и с ним все остальные – Бетуана, Кринг, Улаф и тролли, Сефрения…

– Сефрения?! – воскликнула Элана. – Но она же мертва!

– Элана, – сказала Флейта, – не думаешь же ты, что я позволила бы Заласте убить мою сестру?

– Но… он сказал, что его нож пронзил ее сердце!.. Богиня-Дитя пожала плечами.

– Так оно и было, но Беллиом исцелил ее. Вэнион намерен кое-что предпринять по этому поводу. Из-за угла башни выбежал Телэн.

– С той стороны идет Бергстен! – сообщил он. – Его рыцари только что истоптали примерно три полка киргаев, даже не помешкав ни секунды.

– Неужели мы окажемся в осаде? – озабоченно спросил Келтэн.

– Вряд ли, – отозвался Бевьер. – Оборонительные качества этой крепости ничтожны, а патриарх Бергстен всегда славился крутым нравом.

Далеко внизу раздался грохот, и крыша храма взорвалась, разлетаясь во все стороны обломками известняка, – это черная громада Клааля прокладывала себе путь наружу из храма Киргона. Вот уже развернулись гигантские кожистые крылья, и пылающие щели глаз озирались с лихорадочным исступлением.

– Молю тебя, Анакха, подыми меня выше, дабы брат мой мог узреть меня.

– Голос, исходивший из уст Келтэна, прозвучал отрешенно.

Дрожащей рукой Спархок поднял высоко над головой Сапфирную Розу.

Келтэн неловким движением мягко отстранил цеплявшуюся за него Алиэн и шагнул к балюстраде, ограждавшей парапет. Он заговорил на языке, который был не под силу никому из людей, и слова его, вероятно, слышны были в Чиреллосе, на том конце мира.

Гигант Клааль, все еще наполовину скрытый развалинами храма Киргона, задрал свой треугольный лик и заревел в ответ, роняя из оскаленного рта капли пламени.