– Этого только недоставало, – пробормотала Афраэль.

– В чем дело, сэр Улаф? – спросил Сарабиан.

– Тролли – охотники, а не воины, ваше величество, – пояснил Улаф. – Они не понимают, что такое война. Они едят тех, кого убивают. – Сарабиана передернуло. – Это в высшей степени нравственно, ваше величество, – подчеркнул Улаф. – С точки зрения тролля позволить мясу пропадать попусту – преступление.

Афраэль, задумчиво Прищурясь, взглянула на служителя Троллей-Богов.

– Хорошо было бы следовать путем охоты и заодно наказать злых, – сказала она. – Если мы будем охотиться так, мы причиним боль злым и добудем много мяса для детенышей в пору Шлии.

Блокв задумался.

– Охота людей не-простая, – проговорил он с сомнением, – но я думаю, что охота богов совсем не-простая. – Тролль глубоко задумался. – Но это хорошо, – объявил он наконец. – Охота, которая добывает не только мясо, – хорошая охота. Ты охотишься очень хорошо, Богиня-Дитя. Когда-нибудь мы будем есть вместе и вспоминать прежние охоты. Так делать хорошо. Так стая становится ближе и лучше охотится вместе.

– Я буду рада, если мы сделаем так, Блокв.

– Тогда мы сделаем так. Я убью для нас собаку. Собака – хорошая еда, даже лучше, чем свинья. Афраэль слегка поперхнулась.

– Ты не рассердишься, Блокв, если я буду говорить птичьими звуками? – спросил Спархок. – Скоро начнется охота, и все должно быть готово.

– Я не рассержусь, Анакха. У-лав скажет мне, что ты говоришь.

– Ну что ж, – обратился Спархок к остальным, – мы все знаем, как именно подойдем к Кирге, но кое-кто из нас должен оказаться впереди всех. Будьте добры не начинать наступления, пока мы не окажемся на месте. Я не хочу, чтобы вы наступали нам на пятки.

– Кого ты берешь с собой, Спархок? – спросил Вэнион.

– Келтэна, Бевьера, Телэна, Ксанетию и Миртаи.

– Но я не… Спархок поднял руку.

– Их выбрала Афраэль, мой лорд, – сказал он. – Если у тебя есть возражения, выскажи их ей.

– Ты должен взять именно этих спутников, Спархок, – терпеливо пояснила Афраэль, – иначе ты потерпишь поражение.

– Как скажешь, Божественная, – сдался он.

– Стало быть, вы опередите нас с Беритом? – спросил Халэд.

Спархок кивнул.

– Наши противники наверняка будут ожидать, что мы последуем за вами по пятам. Если мы окажемся впереди, то застанем их врасплох – во всяком случае, мы на это надеемся. Афраэль перенесет нас прямиком в Вигайо, и мы поразведаем на месте, что и как. Если очередной посланец Крегера уже там, быть может, Ксанетия сумеет вызнать у него, куда вас направят из Вигайо. Рано или поздно кто-нибудь даст вам ключ к местонахождению Кирги, а это все, что нам сейчас нужно. Остальное будет просто.

– Мне нравится его определение слова «просто», – прошептал Кааладор Стрейджену.

Эмбан сделал еще одну пометку в своем неизбежном списке и солидно откашлялся.

– Неужели это обязательно? – вздохнул Бергстен.

– Это помогает мне думать, Бергстен, а кроме того, так я уверен, что ничего не упущу. Если тебя это так утомляет – не слушай.

– Люди очень много говорят, У-лав, когда решают, как будут охотиться, – посетовал Блокв.

– Такова природа людей.

– Это потому, что охоты людей такие не-простые. Я думаю, что охоты людей не-простые, потому что они не едят тех, кого убивают. Они охотятся и убивают по причинам, которых я не понимаю. Я думаю, что вещь, которую люди называют «война», – очень большое зло.

– Мы не хотим рассердить служителя Троллей-Богов, – вмешался Бергстен на безупречном тролличьем. – То, что люди называют «война», – это похоже на то, что случается, когда две стаи троллей охотятся в одном месте.

Блокв задумался над его словами. Наконец он что-то довольно проворчал, и его косматая физиономия понимающе просветлела.

– Теперь мне все ясно, – сказал он. – Вещь, которую люди называют «война», – это как охота на мысли. Поэтому она такая не-простая. Но вы все равно слишком много говорите. – Тролль покосился на Эмбана. – Этот хуже всех, – добавил он. – Его желудок-в-голове такой же большой, как его желудок-в-брюхе.

– Что он сказал? – с любопытством спросил Эмбан.

– Это трудно перевести, ваша светлость, – с невинным видом отозвался Улаф.

Патриарх Эмбан посмотрел на него с некоторым по дозрением и принялся в который раз дотошно изла гать их диспозицию, сверяясь с пунктами своего спис ка. Закончив, он огляделся по сторонам:

– Кто может добавить что-нибудь еще?

– Пожалуй я, – сказала Сефрения, слегка хмурясь. – Наши враги знают, что Берит – не Спархок, но они наверняка считают, что Спархоку ничего не остается, как идти по пятам за Беритом. Может быть, нам следует подкрепить это их убеждение. Пожалуй, я знаю способ воспроизвести в точности звук и ощущение Беллиома. Если это удастся, наши враги решат, что Спархок среди рыцарей, которых Вэнион ведет в пустыню. Тогда они не столько будут искать его, сколько следить за нами.

– Ты подвергнешь себя опасности, Сефрения, – возразила Афраэль.

– В этом нет ничего особенно нового, – улыбнулась Сефрения, – а если вспомнить о том, что мы собираемся сделать, вряд ли можно найти в мире безопасное место.

– Теперь все? – спросил Энгесса поднимаясь.

– Пожалуй, все, друг Энгесса, – отвечал Кринг, – если не считать того часа, который мы истратим, уговаривая друг друга быть поосторожнее.

Энгесса расправил плечи, повернулся и прямо взглянул в лицо своей королеве.

– Каков будет твой приказ, Бетуана-королева? – официальным тоном спросил он.

Бетуана царственно выпрямилась.

– Мы повелеваем тебе, Энгесса-атан, вернуться с нами в Сарну. Там ты вновь примешь командование над нашими войсками.

– Все будет, как ты скажешь, Бетуана-королева.

– Сразу после нашего возвращения ты отправишь гонцов к моему супругу, королю. Сообщи ему, что опасность больше не угрожает Тосе. Сияющие справятся с армией Скарпы.

Энгесса коротко кивнул.

– Далее, сообщи ему, что его войско нужно мне в Сарне. Там мы будем готовиться к главному сражению, и туда он должен прибыть, чтобы принять войска под свою руку. – Она помолчала. – Дело не в том, что мы недовольны тем, как командуешь ты, Энгесса-атан, но Андрол – король. Ты хорошо послужил нам. Королевский дом Атана благодарен тебе.

– Это мой долг, Бетуана-королева, – ответил Энгесса, ударяя себя кулаком в прикрытую нагрудником грудь. – Не нужно благодарности.

– Охо-хо, – пробормотала Афраэль.

– В чем дело? – спросила Сефрения.

– Да так, ни в чем.

– Сарабиан, – говорила Элисун несколько дней спустя, – это определенно Тореллия и Шакола. Главенствует у них Шакола – она и старше, и хитрее. Незнакомцы обычно направляются прямиком к ней. Они беседуют с глазу на глаз, а потом она посылает за Тореллией. Прежде они относились друг к дружке без особенной приязни, но сейчас их водой не разольешь.

– Они, видимо, получают приказы из дома, – задумчиво проговорил Сарабиан. – Джалуах, король Кинезги, – брат Шаколы, а Тореллия – дочь Ракьи Арджунского. Ты сумела разузнать, что именно они замышляют?

Элисун покачала головой:

– Слишком рано.

– Рано?

– Опять-таки, женская политика. Мы куда хитрее мужчин. Шакола хочет расставить все по местам, прежде чем начнет искать новых союзников. Она подчинила себе Тореллию, но еще не готова расширить пределы своей власти.

– Ты уверена, что подчиненная в этой паре – именно Тореллия?

Элисун кивнула.

– Слуги Шаколы помыкают ее слугами. Это первый признак подчинения в Женском дворце. Слуги Серонны неприкосновенны, потому что она – первая жена, и все мы подчинены ей – кроме Лиатрис, разумеется.

– Разумеется, – улыбнулся Сарабиан. – Никто, будучи в здравом уме, не осмелится дерзить Лиатрис. Она кого-нибудь убила в последнее время?

– Нет, с тех пор, как в прошлом году изрубила на куски лакея Серонны.

– Вот что мне пришло в голову – не посвятить ли во все это Лиатрис?