— Да, — согласился он. — Хотя, — добавил он через несколько секунд, — теперь я не столь наивен, как раньше.

— Мы посмотрим, — сказал Руузб, глядя на Модьуна. — Не обижайся, друг, я просто констатирую факты. Например, — он с грустью покачал головой, — только представь себе: ты позволяешь украсть единственную на весь мир женщину твоего племени путем простого заговора и даже не думаешь предпринять что-нибудь по этому поводу.

— Но я знаю, где она находится, — попытался защититься Модьун.

— И где же? — тут же проворчал Руузб.

— Она, конечно же, у этого Зувгайта.

Человек-медведь повернулся к остальным друзьям и беспомощно развел руками.

— Сами видите, ну, что я говорил, — сказал он.

Наррл улыбнулся сидевшему напротив него Модьуну:

— Я помню одну женщину, которая когда-то горячила мою кровь. Но до того, как я собрался бросить ее, она поменяла меня на другого, у которого был лучше подвешен язык. Я знал, где она оказалась впоследствии, правильно.

— И у меня, — охотно поддержал эту тему Иччдохз, — был друг, решивший пересечь океан на лодке, которая затонула в бурю. Он утонул. Я знаю, где он, правильно. Его останки — на глубине двух миль от поверхности воды.

— Видишь ли, Модьун, — Руузб не мигая смотрел на человека, — ты говоришь так, что порою кажется, что ты не можешь сложить два и два.

Их дружеское нападение сильно обидело Модьуна. Он только сейчас начал осознавать, что тут что-то неправильно… «Человек потерпел поражение, — подумал он. — Действительно уничтожен до последнего мужчины и женщины. А я здесь все еще разглагольствую и веду себя, как победитель.

В самом деле, смешно. И все же…»

Когда они наконец закончили есть, Модьун сказал:

— Давайте лучше отправимся спать. Возможно, ночью мы получим сообщение, что дело дошло до точки, что я смогу встретиться с Зѵвгайтами там, внизу Тогда в тот момент наши тела будут чувствовать себя лучше после отдыха.

Дуулдн с подозрением посмотрел на человека.

— У тебя есть план? — требовательно спросил он.

— Я же сказал вам, что я не такой наивный, как кажется, — запротестовал Модьун. — У армии внизу нет продовольствия. А они не привыкли обходиться без еды.

Сообщение пришло вскоре после трех часов полуночи по корабельному времени.

По видеоустройству они увидели, что к месту, куда их пригласили на встречу, нельзя приблизиться непосредственно — если только не приземляться на крышу. Само здание было плотно прижато к утесу, который отвесно поднимался за ним. А впереди тянулся еще один склон, хотя и не такой крутой, да и тянулся он не более чем на две сотни футов.

Ниже здания была довольно плоская равнина, украшенная аллеями и изгородями, которые вились среди кустарников и вдоль реки к краю леса, удаленного от здания на двести ярдов. При приземлении где-нибудь на этой равнине пришлось бы уничтожить какую-нибудь из этих аллей или изгородей, что, конечно, было бы очень невежливо со стороны гостей.

Модьун мог подняться по лестнице, ведущей вверх по склону горы из сада внизу — если это было садом — к зданию наверху. Но казалось совершенно очевидным: это здание и равнина внизу являлись частью одного и того же архитектурного и паркового комплекса.

По склону горы двигалось много фигур; несомненно, это перемещалась армия людей-животных. Но они находились еще далеко справа и должны были подниматься дальше вверх. До их прихода, наверное, еще где-то час времени. Модьун с волнением подсчитывал. Возможно, ему следует отложить посадку.

Другой ближайший луг, где можно было приземлиться, располагался на довольно крутом склоне на четверть мили ниже. Именно там Модьун и посадил свою спасательную шлюпку и оттуда повел своих четверых друзей по неровной земле. Ласковый ветерок дул вниз по склону холма. Для любого существа с такой же чувствительностью, как у Модьуна, этот воздух показался бы слишком насыщенным кислородом; поданным компьютера он составлял 35 процентов атмосферы Веселый квинтет вскоре стал передвигаться уже среди деревьев. И вот они увидели первые признаки жизни.

Эти существа казались птицами, маленькие крылатые создания, которые порхали по верхним ветвям деревьев. Модьун включил систему мысленного восприятия и ощутил мимолетные удары простых мысле-форм Он увидел картины веток, шумящих рядом, и неба, видимого маленькими блестящими глазками этих созданий.

Но никаких помыслов. Существа были тем, чем казались. И вокруг них — одна лишь дикая природа. Все естественно, даже примитивно.

«Почему, — спросил себя, удивившись, Модьун, — тот, кто живет в таком раю, чувствует необходимость связываться с другими планетами и управлять ими. Они могли надеяться лишь на то, что единственное, что им удастся получить от такого господства, — это особое сознание, что они оказывают влияние на жизнь в каком-то отдаленном неизвестном месте, и очень маловероятно, а, быть может даже и невозможно, что им когда-либо удастся посетить больше, чем несколько из этих контролируемых ими планет Поэтому полное удовлетворение зависит от их собственного представления хода событий.

Зачем им все это нужно?»

Все это выглядело очень печально и бесполезно.

Думая так, Модьун с друзьями достиг края сада. Прямо перед ними тянулась первая из этих светлых аллей. Модьун осторожно ступил на нее, остановился и повернулся.

— Я думаю, вам, друзья, следует подождать здесь, — сказал он людям-животным. — Спрячьтесь среди кустов. — Его слова прозвучали громко в обступившей их тишине. — Моя мысленная защита охватывает и это место; и поэтому то, что я смогу делать для самого себя, я смогу делать и для вас, даже находясь далеко от вас. Но если я вернусь до прихода солдат, то уходите обратно к спасательной шлюпке Быть может, вам еще придется спасать меня.

Четверо друзей безропотно, что было необычно, подчинились. Модьун посмотрел на их человеческие лица и увидел написанное на них благоговение и какую-то нарастающую тревогу.

Именно Руузбу удалось первым очнуться от этого столбняка, он сказал едва слышно, почти хриплым шепотом:

— Друг, мы вытащим тебя, верно?

Потом он пожал руку Модьуну и пробормотал:

— Удачи, приятель! Забей гол в их ворота!

Потом и остальные подошли каждый по очереди и тоже пожали руку Только Дуулдн сделал замечание:

— Не торопись, друг.

Модьун кивнул и пошел вперед.

Сверху все казалось невероятно близким. С земли же площадка, похожая на сад, выглядела более плоской, чем с неба. Теперь можно также заметить, что то, что казалось грязью, по всей видимости было какой-то пластмассой, на которой собралась пыль. Пыль была и на аллеях, но сами они были другого цвета. Здесь было несколько впадин, через реку было переброшено несколько мостиков, украшенных орнаментом, но что он обозначал (если и обозначал что-нибудь вообще), было неясно.

Землянин двигался вперед не оглядываясь, и вскоре пересек реку по одному из этих мостиков. Издалека он, как и остальные, выглядел хрупким; однако когда человек ступил на него, то под ногами он оказался твердым как сталь. А через минуту человек уже поднимался по лестнице, которая вела вверх к строению, похожему на замок.

Модьун, запыхавшись, забрался наверх и увидел покрытую пылью дорожку, которая вела к прозрачной как стекло двери, находившейся менее чем в двух дюжинах футов от края обрыва.

Лишь теперь Модьун, перед тем как продолжить путь, оглянулся и посмотрел на далекие фигуры своих друзей. Они все еще стояли там и смотрели на него.

Он махнул рукой, и они тоже замахали ему в ответ.

Вот и все… если не считать слезы, появившейся в одном глазу, когда он отвернулся от них.

«Когда имеешь такое тело, — подумал Модьун, — то ты действительно можешь привязаться к людям».

Но, очевидно, сейчас был неподходящий момент для подобных чувств. Поэтому он пошел вперед к двери, не думая сейчас ни о чем конкретно. Когда он подошел к двери, та автоматически открылась.