- Что Вы имеете в виду, маман? – голос Лизы потонул в коротком, отрывистом всхлипе.

- У Карелина была тайная договоренность с папá. Главным условием князя было, чтобы ты ничего не узнала, потому что он очень деликатен. Приезды Пестова не означают ничего, кроме нашего ужасного разорения и всего, что этому сопутствует: стыда, позора, бесчестья, семейных реликвий, выставленных на торги.

- Замолчите, маман! – крикнула Лиза, и голос ее был полон тоски.

- Иван Петрович умирает от отчаяния, – невозмутимо продолжала Павла Петровна. – Есть и еще кое-что. Твой брат потерял надежду уладить дела и несколько ночей назад сыграл под честное слово, но проиграл... Чтобы он не покончил с собой, князь, с которым он случайно встретился, заплатил его долг и спас Дмитрия от смерти или от позора, который также убил бы твоего папá. – Павла Петровна снова встала, подошла к дочери и печально положила руку ей на голову. – Александр не просит, чтобы ты его любила. Он только хочет, чтобы ты стала его женой, а взамен он предотвратит наше разорение, спасет твоего папá и найдет способ позаботиться о нем. А может ли предложить все это Федор Лаврецкий? Если может, то пусть предложит, и я не буду требовать от тебя такой жертвы. К несчастью, ни я, ни Дмитрий ничего не можем сделать. Ты единственная, кто в состоянии спасти всех нас. Всего одним словом ты или уладишь дело, или пустишь нас по миру.

Лиза подавленно, со страхом посмотрела на мать. Девушка понимала, что та была права. Она увидела, как мать подносит к глазам платочек, бледная, дрожащая, как преступник, ожидающий приговора, который должен осудить или помиловать его.

- Я не могу, маман! – простонала она. – Князь мне противен, он омерзителен. Я его ненавижу, и не вынесу жизни рядом с ним. Уж лучше умереть!

- Что ж, хорошо, тогда твой папá тоже умрет.

- Нет, не говорите так!

- Я ухожу и оставляю тебя одну, чтобы ты подумала.

- Папá угодно, чтобы я вышла за него замуж? – слабым голосом спросила Лиза.

- Он не решается попросить тебя об этом, но это единственное, что может его порадовать. Карелин ждет ответа до завтрашнего дня. Повторяю тебе, подумай!

Павла Петровна медленно вышла из комнаты. Как знать, возможно, в ней внезапно пробудилась совесть, и теперь она мучила ее. Дмитрий шел за матерью, неся в руке адресованное Лизе письмо от Федора Лаврецкого. Павла Петровна подписала конверт, подделав почерк дочери, и рассказала сыну о своем разговоре с Лизой. Ни один из них двоих не сомневался в ее ответе. Дмитрий снова спустился вниз, чтобы вручить конверт улану. Когда посланник уже ускакал, Дмитрий увидел сестру. Лиза услышала стук конских копыт и теперь в волнении стояла рядом с ним, вопросительно глядя на брата.

- Кто приезжал? – тихо спросила она.

- Ординарец, – спокойно ответил Дмитрий. – Он привез вот эти бумаги для отца.

- И больше ничего?

- Нет... но, возможно, это то, что тебя интересует. Это отчет об учениях. Его привезли для папá. Отнеси отчет сама, если хочешь.

- Да, давай бумаги. Мне нужно, как можно раньше, поговорить с папá.

Лиза подошла к кровати отца, чудом успокоившись после тяжелой внутренней борьбы с самой собой. Душа и тело девушки противились равным образом, и Александр Карелин с каждой минутой казался ей все ненавистнее, но бумаги, которые она несла в руках, являлись свидетельством и осязаемым доказательством безразличия Лаврецкого. Поручик разлюбил ее, и эти бумаги были кинжалами, ранившими ее чувствительную душу, но пробуждавшими гордость. Они заставляли ее цепляться за гордость, как за единственный уцелевший бастион.

Лиза протянула отцу бумаги, и пару минут поговорила с ним о военных учениях, а затем полковник, терзаемый нетступной мыслью, с тревогой спросил:

- Ты уже говорила с маман, Лиза? Ты знаешь о Карелине? Ты ему отказала, дочка? – Керлов с большим трудом приподнялся на кровати. В его усталых глазах горело жгучее нетерпение, а скорбное, осунувшееся от печали и тревог, лицо показалось Лизе таким болезненно-страдальческим, что девушка не решилась ответить искренне и прямо.

- Нет, папá, я хочу подумать над его предложением, – с трудом выдавила она. – Мы с тобой никогда не были слишком практичными. К тому же я взбалмошна и не очень-то рассудительна.

- Ты должна советоваться только со своим сердцем, – еле слышно прошептал полковник.

- Я любила другого, папá, и верила в его бескорыстие и любовь, но наше разорение отдалило его.

- Да, доченька, разорение означает очень ужасные вещи... и если он робок характером, то...

- Не оправдывайте его понапрасну, папá, все это зря. Я рассчитывала только на любовь и ни на что иное, а Федор... Федор меня не любит. Думается мне, что лишь благодаря великодушию и благородству одного человека мы не добрались до самого края этого ненавистного разорения. И я знаю, кто этот человек, папá.

- А если знаешь, то зачем отталкиваешь его? Да, это Карелин.

- Помимо того, что он попросил моей руки, князь был внимателен ко мне и предупредителен, и я должна благодарить его за это, но я желаю только одного – чтобы Вы поправились и забыли обо всем.

- Но ты же страдаешь, дочка, и я не хочу, чтобы ты соглашалась на брак с Карелиным только из-за меня.

- Ранена только моя любовь, папá. Если Федор не страдает из-за меня, то почему я должна страдать из-за него? Князь Карелин попросил моей руки, вот и славно. Я согласна!..

На миг в спальне Керлова воцарилась тишина. Лиза с любовью и нежностью смотрела на отца. Она заметила, как постаревшее за последнее время лицо отца оживилось, как загорелись его потухшие глаза, но затем он покачал головой, желая разубедить дочь приносить себя в жертву.

- Нет, Лизонька, милая, нет! Твоя антипатия к нему только что прошла, и мы просим, чтобы ты какое-то время просто поддерживала с ним отношения... не выходя замуж.

- Нет, папá, князь хочет жениться, как можно быстрее. У меня мало времени – завтра он придет за ответом. С моей стороны это не жертва, уверяю Вас. Это было бы жертвой, если бы Федор любил меня, и мне пришлось бы расстаться с ним, чтобы выйти замуж за другого. Но Лаврецкий разбил мои надежды, ушел от меня по своей воле, полностью развеяв мои мечты. Я уже сказала, что кровью истекает только моя любовь, и она перестанет кровоточить, если я выйду замуж за мужичьего царя... я хотела сказать – за князя.

Лиза быстро вышла, почти выбежала, из комнаты, боясь, что не сумеет сдержать рыданий и выкажет все свое отчаяние перед папá, готовым защитить ее ценой собственной жизни.

Дмитрий едва не столкнулся с сестрой. Он нес в руках букет роз и письмо, которое Карелин прислал Лизе. В это время года розы были чудом! Только оранжерея князя и его терпение могли сотворить подобные чудеса!.. Лиза со злостью швырнула букет и письмо на пол. Побледневший от ярости Дмитрий шагнул, было, к ней, но Павла Петровна, присутствовавшая при этой сцене, жестом остановила его. Она сама подобрала отвергнутые Лизой розы и письмо.

- Оставь сестру в покое, – спокойно попросила сына Павла Петровна. – Не злись на нее, идем. Она вышла из комнаты папá, и наверняка сказала ему, что согласна выйти замуж за Александра... все остальное для нас должно быть неважно.

- Она всегда была круглой дурой, – со злостью выпалил Дмитрий, глядя вдаль коридора. – Если бы для меня на месте Карелина оказалась какая-нибудь барышня, нагруженная миллионами, я был бы готов жениться на ней в любой день.

- Ну-ну, тише... успокойся... – снова принялась убеждать сына Павла Петровна. – Поставлю-ка я цветы на видное место, чтобы Карелин сразу увидел их, когда придет, а уж потом вошел в комнату Лизы.

Павла Петровна выпрямилась, увидев дочь. Лиза не плакала. Она была мертвенно-бледная, отчаявшаяся, и все-таки непокорная.

- Можете сказать своему князю, маман, что я согласна! – выкрикнула она прямо в лицо матери. – Пусть он знает, что я выйду за него, но он ничего для меня не значит. Я ненавижу его, проклинаю! Пусть знает, что я выхожу за него только из-за денег, из-за его проклятых денег! – Лиза горько рассмеялась. – Это я, всегда презиравшая деньги, сейчас выхожу замуж из-за них! Если угодно, не ждите завтра, велите послать кого-нибудь с ответом сегодня.