Как ни странно, но родители на сей раз прислушались к младшей дочери и осмелились на покупку квартиры в Ашдоде.

Они жили вдвоём в трёшке, девятиэтажного дома в новом районе на привычном по Минску пятом этаже.

Их старшая дочь Люба быстро смекнула, что родителей не отговорить от покупки квартиры, перехватила у Веры инициативу и приняла живое участие в выборе родителями жилья и в оформлении ими машканты (ипотеки).

Веру порыв Любы нисколько не обескуражил, а в точности наоборот, весьма обрадовал, ведь у неё в связи с навалившимся на неё тяжёлым бременем из-за произошедшего с Наташей и судьбоносной операцией Галя, совершенно тогда не было свободного времени.

Благодаря настойчивости и влияния младшей дочери, её родители не долго пребывали в ностальгических чувствах, а нашли себе подходящую работу и вырвались из-под пресса вцепившейся в них мёртвой хваткой Любы, имевшей на счёт них свой коварный план с меркантильными запросами.

Из денег за проданную квартиру в Минске, рассчитывавшей на них старшей дочери, досталась только малая толика, большую часть родители вложили в своё новое жильё и вышли на совсем не страшную ссуду, которую легко покрывали своими заработками.

Вера поднялась на лифте на пятый этаж и постучала в дверь.

Перед ней в узком проёме появилась мама.

- Чего стучишь, как датик (религиозный), пришедший за подаянием?

Я чуть тебя не обложила парочкой ласковых.

Ты не представляешь, как они мне уже надоели, то больным детям подай, то слепым, то кривым, то чёрт знает кому.

Твой папочка, если открывает им дверь, то начинает мямлить извинения, а то и сунет пять-десять шекелей этим прохвостам, поэтому я сама стараюсь реагировать на стук и звонки...

- Мама, может быть вначале впустишь в квартиру, а потом уже дорасскажешь про этих попрошаек?

- А чего ты вообще стучишь в дверь, мы же тебе, как и Любочке ключи выдали?

- Ой, я про них совсем забыла.

- Коля, где ты там? Слышишь, она про ключи забыла, как только про нас вспомнила, у неё ведь теперь другая родня есть, не чета нам - бо-га-тень-ка-я!

Хорошо, что в этот момент из дальней спальни вышел отец и устремился на встречу к любимой доченьке, а то неизвестно, как бы Вера отреагировала на выпад матери.

- Веруня, как я по тебе соскучился!

Хорошо выглядишь!

Отец прижал голову дочери к груди и ласково начал гладить по длинным, разметавшимся по плечам волосам.

- Папочка, я знаю, что по отношению к вам большая свинушка, но вы должны меня понять, к вечеру так устаю от учёбы, что не хочется никуда ехать, а в выходные жду не дождусь встречи с Галем. Вот, скоро поженимся, тогда будем часто к вам вместе с мужем приезжать.

- Николай, не развешивай уши, в лучшем случае, когда надо будет кому-то посидеть с её ребёночком, тогда вспомнит о своей матери, куда ей справиться самой с дитём и со своим тяжёлым инвалидом.

Вера резко отстранилась от отца.

- Мамочка, а ты знаешь, что я тебе скажу на твои чудесные слова...

- Ну, что ты можешь сказать хорошего?

Отречёшься от меня?

Так, в любом случае, мы не очень избалованы твоим вниманием.

- Белочка, не нервничай, у тебя поднимется давление и Верочку не укоряй, она молодая, занята по уши в университете, а то, что связывает жизнь с несчастным парнем, так это её выбор, её горькая планида, веление её доброго, отзывчивого и сострадательного сердца.

Вера стояла посреди уютного салона в родительской квартире, но на душе у неё было совсем не уютно.

Хотелось многое им высказать, а особенно маме, но понимала всю напраслину этого поступка, всё равно, не поймут.

Что толку от её, высказанных в гневе слов, когда родители давно уже выбрали по отношению к ней определённый стереотип мышления.

Слава богу, что она уже давно не зависела материально от предков, а после маминых очередных выпадов, она вряд ли когда-нибудь обратится к ней за помощью по уходу за ребёнком, даже если прижмёт до предела, всё равно, постарается найти такой выход, чтобы не прибегать к услугам желчной родительницы.

Последняя будто подслушала её мысли:

- Ну, что, так и будешь стоять столбом посреди комнаты, как не родная?

Наступит такое время, когда ты вспомнишь мои слова и предупреждения, смотри, чтобы не было поздно.

Запомни, моя дорогая, мамины упрёки лучше чужой ласки, они от сердца идут.

Вера молчала, не желая окончательно рассориться с родителями.

- Мой руки, будем обедать, надеюсь, не побрезгуешь?

И, на этот раз девушка смолчала.

Вера зашла в ванную и всмотрелась в зеркало - щёки пылали, губы побелели, а в глазах поселилась вся печаль и скорбь еврейского народа, но слёз не было.

Ах, ну её, мою драгоценную мамочку, и папа тоже хорош, жалостник несчастный!

Можно подумать, я к ним за сочувствием или утешением приехала.

Тяжёлый инвалид, несчастный парень... глупенькие, он вам тысячу очков вперёд даст.

Это вам, взрослым людям, нужно было сопельки вытирать, а мой Галь скоро опять станет служить в полиции, а то ещё и похлеще, в ШАБАКе.

Успокоившись, Вера вернулась в комнату, где мама накрывала на стол, а папа с головой влез в газету.

- Верочка, вот ты общаешься с людьми не чета нам, что они говорят в свете последних событий...

- Папа, о каких событиях ты, толкуешь?

- Ну, как, убийство Рабина, все эти теракты, несмотря на мирный процесс, "катюши", летящие на головы наших мирных граждан, проживающих на севере, смотри, что происходит в Карьят-Шмоня...

Вера автоматически поправила отца:

- Кирьят-Шмонэ.

И подсела рядом на диван.

- Папа, на эту и другие подобные темы тебе лучше поговорить с моим Галем или его отцом, я в политике не очень разбираюсь, да, и некогда мне распутывать весь этот сложный узел взаимоотношений между Израилем и вражескими арабскими государствами, не говоря уже об арабах окружающих нас в повседневной жизни.

В нашей малочисленной группе, которая сейчас работала над сверхсовременным проектом было два араба, и мы вполне нормально друг к другу относились.

Голос подала, прислушивающаяся к их разговору мама:

- У нас на мойке посуды есть одна баба, она была адвокатом в Москве, очень грамотная и умная женщина, так вот, она говорит, что самый хороший араб, это мёртвый араб.

Вера резко повернулась к матери.

- И, ты бы могла убить человека, только потому, что он араб?

- А, зачем мне это делать, для этого у нас есть армия, полиция и всякие там службы... Коля, я правильно высказываю мысль, ты мне так говорил?

- Так, Белочка, так, но мне хотелось обо всём этом услышать от нашей дочери, постоянно находящейся возле людей служащих в этих структурах безопасности и правопорядка.

- Папа, ты имеешь в виду, Офера и Наташу?

- Да, конечно же, их, а также твоего жениха и его отца.