Какие это были глаза! Нет, был – это я, а эти глаза и сейчас где-то есть. Не глаза – фейерверк чувств, малейшее движение души в них отражалось: вдруг без видимой причины вспыхнут огнем и через мгновение подернуться томной дымкой, утонут в испуганном удивлении и тут же, как солнце к небу, восходят к неожиданной радости. Удивление, возмущение, радость, любовь, – все через них в одно мгновение светится.
Но и я на поселке был не последним уродом и завертелась наша любовь колесом, набирая ускорение хода, как потом оказалось, в самую обычную житейскую яму. А пока я ждал ночи, как лучшую подругу, которая приходит на землю для нас двоих. Крадучись, как призрак, пришедший погулять под луной с того света, воровато сторонясь все живое, подплывал к ее дому, и она, как верная подруга бесплотного призрака, ночным ведением скользила по комнате и падала ко мне на руки во плоти и крови прямо из окна запретным плодом с райского дерева, наполняя меня хмельным медом своих улыбок. В то незабываемое время, которое было прекраснее вечности, все кусты вокруг поселка стонали от нашей любви, напрягая ветви и дрожа всеми листьями.
И вечность, и мгновение продолжался наш романтический рай на грешной земле, но разве любовь на земле утаишь, где каждый куст, болтливый ветер и чириканье птичек готовы рассказать первому встречному все, что знают и не знают про тебя и твою подноготную. В конце концов и, как водится, в последнюю очередь, узнали про нашу любовь и родители моей прекрасной избранницы, моего неземного видения, когда оно в очередной раз выскальзывало из окна ко мне на руки. И что ж им оставалась другое, как ни спасать щекотливое положение их непорочного чада? Разве для этого они взлелеяли свой цветок, чтобы он в грубые рабочие руки достался какому-то выходцу из подземелья, шахтеру т. е., приспособленному к жизни, как рыба для суши?
Но делать нечего, как люди интеллигентные, они не стали впадать в раж страстей и эмоций, жизненный опыт умудрил их до здравого смысла. Жизненный опыт – великая сила, помогающая человеку правильно существовать в окружающем мире, а без него человек живет, будто с неба свалился, будто окружающий мир ему чужой от рождения. Видимо, они так нам решили: если сейчас в нашу любовь, вертящуюся колесом, палки совать, так может и до беды недалеко быть, до Шекспира какого-нибудь, до Ромео с Джульеттой. И решили, видимо, нам пока не препятствовать, а ждать, когда жизнь сама в наше неестественное сочетание свою коррективу внесет. Умудренные жизненным опытом, они ясно видели, что я и благополучная, по их мнению, жизнь, – вещи несовместимые, и наша любовь, может быть, и останется где-нибудь в вечности, но на земле она скоро рассеется, как туман досадного заблуждения.
Сыграли мы, значит, свадьбу не хуже и не лучше других в соответствии с принятыми в то время размерами, ничем не выдающуюся из ряда таких же шахтерских бракосочетаний, и кончилась на этом романтика нашей любви, бытовые заботы встали перед нами во всей своей непристойности и простоте. Быт, он какую хочешь романтику, спустив с облаков, поставит на место, какого хочешь высокого журавля сделает приземленной синицей, он уже не мало любовий пожрал на веку человеческом и нисколько не насытился ими. Быт – черная ворона-оборотень, которая выдает себя за синюю птицу надежды и счастья. И почему слово «быт» от слова «быть» происходит? Ведь это же не бытие, а сплошное издевательство над существом человека. Значит, надо понимать так, что бытие человека в основе своей состоит из бессмыслия, страданий и неустроенности, а достаток и счастье лишь как-то поверхностно соотносятся с человеком. Быт – незаметный вампир, сосущий из человека иллюзии, мечты и надежды.
Роль примака при теще я осилить не смог по причине упрямства и прямоты, а может быть, просто глупости, в доме моих родителей раньше нас поселилась золовка, жена т. е. брата, а двум снохам жить в одном доме – это куда вам страшнее, чем двум медведям в одной берлоге. Пришлось мне залезть в долги и купить небольшой старенький домик в перспективе надежды получить квартиру или построить для себя новый дом. Свили мы с супругой уютное гнездышко и заворковали, как голубки, живя одним нашим днем и не думая долго о непостоянстве хода дальнейшей судьбы. Но, как предчувствовали ее папа и мама, идиллия наша продолжалась недолго, откуда ни возьмись вдруг обнаружилась противоположная несовместимость наших характеров, как ложка дегтя в медовый месяц. И мало сказать – мы оказались сделаны из разного теста, можно сказать, что мы вообще были сделаны из разного вещества материи и антиматерии и пришли навстречу друг другу с противоположных сторон мироздания. Одним словом, нашла коса на камень – или коса пополам, или камень вдребезги. Все чаще, как будто ни с того, ни с сего, стали вплетаться в нашу с ней лебединую песню скрипучие крики хищных стервятников, спорящих за первенство друг над другом.
Святое дело выяснения отношений стало альфой и омегой взаимного существования. Стало мне вдруг казаться, что прекрасная моя половина не видит меня глубоко настоящего, не достаточно уважает и не понимает как мужчину и человека, и любовь ее происходит не от созвучия душ и моих личных качеств, а из ответной реакции на интерес ко мне со стороны подруг и знакомых девиц и целиком измеряется их оценкой моего, так сказать, поселкового имиджа, образа т. е., если по-нашему говорить, по простому, или, так сказать, моей рыночной стоимостью, конъюнктурным спросом на рынке, если по-вашему говорить, по-ученому. Может быть, это было не совсем так, но что-то в этом все-таки было.
Стала она вдруг задумываться о семейном положении и благополучии будущей жизни и даже где-то стыдиться моего рабочего звания. Может быть, было так, а может быть, не было, а скорее всего, и было, и не было. От таких догадок и наблюдений я уходил в себя и там иной раз напивался, становился грубым и раздражительным. И тогда приходила ее очередь сомневаться в действительности моей любви по отношению к ней. И что же вы думаете, вместо того, чтобы сделать мне шаг навстречу, открыться душой, она старалась вместо любви возбудить во мне ревность, окольно мне намекая на тот интерес, который она вызывает в мужчинах. Вроде как торговаться со мной начинает, кто кого больше стоит. У меня аж оборвется все внутри от такого несоответствия наших переживаний и отчаянным криком вновь поднимается к горлу. Мне сильнее смерти хочется, чтобы она мою душу увидела, но нет и намека на слияние душ, будто ее душа совсем другим аршином мир измеряет.
От любви до ненависти один только шаг, но и в обратном направлении тоже. В то золотое время все наши скандалы и разногласия кончались сумасшедшей любовью, будто кто-то где-то щелкал переключатель и энергия обид и раздражений меняла полярность на притяжение, когда в отдающейся истоме расходятся ноги, открывая влекущий цветок, влажный на вечерней росе, расцветший в диких зарослях звериной стихии, хищный цветок, выросший из темной почвы загадочной смерти, всасывающий в себя жертвенную живую плоть, чтоб, переработав, отдать ее новой жизнью и самому увянуть с годами. Цветок набухает кровью, вздрагивает лепестками губ и зовет в себя обезумевшее от вида хищной красоты инороднее тело…
Я лежу рядом с ее засыпающей плотью пустой и спокойный. Хрустальная ваза стоит на подоконнике спальни, печаль лунного света разливается в ее многочисленных гранях, мертвые искусственные цветы вытянули из вазы длинные стебли вдаль к равнодушным звездам. Безымянный бродяга-лист в сухих прожилках дождем и солнцем натруженной плоскости прилип к окну, просясь на постой. Он с удивлением смотрит в тепло и уют и беспокойно шевелит краешком иссохшего тела. Осенние листья завороженно летят на зов своей растительной смерти и только мертвые камни бессмертны, все умирает, чего хоть чуточку коснулась жизнь. Мы носим в себе свою смерть. Сколько вот таких беспамятных «листьев» за весь срок службы на земле человечества облетело с дерева жизни в грязную муть, сырость и тлен. У Смерти своя статистика и непостижимые медицинской наукой законы. Человека нет, а человечество есть и продолжает свой ход в неизвестную даль. Человечество придет в конечное будущее, а людей с ним не будет, так только, горсточка от всего, сколько было за долгую жизнь. А кто же я тогда без людей? – спросит, может быть, себя человечество и повернет назад от светлого будущего в темном прошлом искать своих потерянных детей в смерти и нищете. Ведь только прошлое объединяет живых и мертвых и Смерть говорит от имени павших. А может быть, не повернет, побоится возвращаться назад, на прежние круги ада земного, так и пойдет вперед без людей в пустоту бесконечного времени. Ведь только близкие люди делят свои жизни друг с другом, смерть – она одному, смерть – всегда одиночество.
