20 век – век оживающей Тьмы, явление в мир оживающей Тени. В начале 20 века Тень уже широко расправила над миром свои темные крылья, к середине 20 века она хозяйничала в мире открыто, но люди по-прежнему думали, что они правят миром. Но к концу 20 века, как показалось свободно мыслящим интеллигентным умам, Тень исчерпала свои претензии на мировое господство и передовое человечество, вздохнув с облегчением, приступило к осуществлению планов тотальной цивилизации всего земного населения… того же самого мирового господства.

«Тень, знай свое место!» – вновь пытается человек повелительно крикнуть на свое отражение, так и не распознав ее суть. «Тень, знай свое место!» – это барско-повелительное отношение к Тени заведет человечество в тьму. Современный человек бросает вызов своему двойнику, обрекая себя на вечный бой с собственной Тенью. Он наивно уверен, что теперь-то в любом образе и под любой личиной узнает коварную Тень, теперь-то он знает все ее гнусные привычки и подлые манеры.

Тень должна вечно тащиться в пыли, цепляться за сучья, изгибаться дугой и лакействовать человеку, быть его мертвым фантомом и механически повторять теоретические движения рационального Разума. И Тень приняла вызов всего цивилизованного человечества. Тому ль тягаться с Темнотой, кто ослеплен полдневным светом?

Сказала с досадой мне моя тень:

Тень действительно займет свое место, но лишь на короткое время. Она уйдет в царство снов, но вновь встанет на пути человечества в неузнаваемом облике. Цивилизованный Запад бездарно уверен, что он то держит свою Тень на цепи, что его-то уж Тень знает свое место отлично. Но не сам ли цивилизованный Запад танцует страшный механический танец, повторяя движения Тени к тому же самому мировому господству? Тень сменила тиранический облик на либеральный и хочет «освободить» от «тирании» весь мир. Когда же она объединит весь мир под вывеской демократии и прав человека, она снова примет свой естественный облик тирана. Возможна ли победа человека над собственной Тенью? Без Тени человек – не человек, он – выходец с того света. Тень и мать ее, Тьма, не простое отсутствие света, они имеют свою запредельную сущность. Если человек не постигнет свою Тень и мать ее, Тьму, тогда «Тень, знай свое место!» – скажет Разум человечеству в конце пути.

– Ну, надо же, опять автор в повествование влез! Я читателю о смерти рассказываю, а он своей Тенью меня перебил. Хотя, впрочем, одно и то же, – как говорил черт в моем вещем сне о душе и покойнике. Выходит, и я должен Смерть с большой буквы писать? Так что готовься, незабвенное человечество, дорого гостя встречать. Как говорят святые и пустые пророчества, не долго осталось ждать, скоро явится, не опоздает, да не гостем, а законным владельцем вас и всей вашей собственности. Готовься, человечество, прямым взглядом встретить взгляд, идущий из ниоткуда, тебе уже не много осталось, соберись нечеловеческим напряжением духа и воли, может быть, выдержишь. Хотя, я думаю, вряд ли уже, слишком ты измельчало в комфорте благополучия, опошлилось в рекламах и правах человека. Равнодушие и покой вы называете мудростью. Люди таят свои души на это земле от безликой силы, которая невидимо правит миром, вместо того, чтобы бороться с ней. Поэтому души, выросшие в тайниках, без солнечного света, не закаленные в борьбе, выглядят бледными, чахлыми, хилыми. В вашем мире царит не жизнь, а действительность.

Мне отсюда, за последней чертой, представляется так, что не одолеть нам Смерти на этот раз, в данном круге вечного вращения. Поглотит она человечество с потрохами цивилизации, как удав зажиревшего кролика. И вся вселенная уйдет в небытие вслед за нами, – потому что в этом мире ей нечего делать без человека, – чтобы оттуда опять и опять возвращаться на круги ада земного, одинаково, без смысла и цели, повторяя их один к одному. Но ведь где-то же, в каком-то круге должна же быть остановка такой карусели, должен быть выход за горизонт, иначе с ума можно спятить от подобного мироустройства. Поэтому, чтобы не свихнуться с ума, я даже здесь, за последней чертой, жду своей надеждой бессмертия. Сейчас я верю в него, как человек верит в даль горизонта. Он умом-то знает, что там, за горизонтом, ничего нет, все то же самое, нет нигде того места, где небо протягивает руку земле, но сердцем ищет и ждет грядущего торжества далекого времени.

Кто из нас в детстве не мечтал найти горизонт, то место, где голубая радость высокого неба зачем-то сходится с черной грустью земли, где радость и грусть стоят у одной тонкой грани и не могут перейти запретной черты? Разве только те, кто всю жизнь провел в тесном городе и горизонта никогда не видел за дымкой фабричных труб. Наш жизненный путь перерыт глубокой пропастью-ямой, куда мы, пьяные или трезвые, все в нее попадаем. Но добрые люди с другой стороны подадут тебе руку помощи и ты, вторично явившись на свет, пойдешь по новому пути с неутолимой верой в голубой горизонт искать того места, где небо протягивает руку земле.

Вот вы мне скажите, какое самое сильное очарование живет внутри человека? Вы мне, конечно, скажите самые обычные вещи: очарование красотой, очарование детства, очарование вечерних сумерек жизни, очарование святости, очарование земли, очарование неба… ну и так далее, штук сто еще таких очарований. А я вам прямо скажу, как есть: человек очарован потерей, той пустотой, что таится, он это чувствует, за вещами, которые вы перечислили. Ходит человек туда-сюда в нижнем мире вдоль насиженного места, смотрит в даль и тоскует, будто что потерял там, вдали. Ну, взять бы самому человеку, собравшись однажды, сходить в свою даль, поискать там утраченное. Нет, не идет, ведь каждый знает, что ничего бы там не нашел, ни своего, ни чужого, – лишь та же ближняя скука, ветер и пустота. Нет, не идет, боится потерять очарование потерей. Ходит вдоль горизонта, а в даль идти не решается, поглядывает туда и тоску хранит в глубине. Иной до того затоскует по дальнему, что весь душой уйдет в неизвестное, а среди близких живет, как чужой, и ближней жизни не радуется. Если и есть что-то истинное в этом мире, так, может быть, – это его молчание. Может быть, он скрывает от нас великую тайну, а может быть, просто так молчит, потому что сказать нам нечего. А скорее всего, он говорит, может быть, даже кричит нам о чем-то сокровенном. Но наш язык складывал Разум, он же и слуховой диапазон нам определил. Поэтому невыразимое, сокровенное мы не слышим и не понимаем, потому что Разум не имеет таких чувств, чтобы понять сокровенное.

Что же, какая радость таится в дали? Нет, не радость, а тоску, обманывая себя, ищет там человек. Дай ему в руки это дальнее счастье, он и не узнает его, будет ходить вокруг счастья и тосковать, как будто рядом с несчастьем. Человек тоскует по тому, что отсутствует, а дай ему, что отсутствует, он затоскует по тому, что еще дальше лежит. Любит в низком человек ощутить тоску по высокому, дальнему! Окажись он в светлой дали и высокой жизни, так, пожалуй, и не поймет высоты и станет вниз опускаться. Человек тоскует не по реальным вещам, а по их отсутствию, по ничто, по пустоте, из которой бог его вытащил. Отсюда следует вывод, как кровь из разорванной раны, что та пустота вовсе не пустота, а какой-то страшный полюс, магнит, который может притянуть к себе назад все человечество, перечеркнув старания бога.

Вы мне, конечно, подскажите еще более далекое следствие, наложив бинт на рану: поэтому человечество не должно оглядываться в прошлое, тосковать по отсутствию, а идти вперед, руководствуясь светлым разумом, все дальше и дальше мимо отрицательного полюса пустоты. Но останется ли человек человеком, если, разорвав себя надвое, он пойдет в будущее одной половиной, оставив другую умирать в прошлом времени? Хотел бы я знать, что вы сейчас мне на это ответите. Вы мне, наверное, скажите, не бывает на свете так, чтобы человек, как краб, жил и двигался вперед одним боком. А я вам скажу, не бывает да есть, много сейчас людей и стран живут одной стороной. Одну, глупую, половину бросили у дороги, а с другой, умной, идут вперед, сами не зная куда. Но далеко ли уйдешь без ориентира совести перекошенным образом? Я так думаю, наплутается человечество в леденящем холоде Разума, даст бессмысленный круг и повернет назад к своей половине, умирающей у дороги прогресса…