Кое-как дотянувшись до телефона, я потерла слезящиеся глаза. Было несколько сообщений, одно из них — от Димы. Он сообщал, что вечером у него поднялась температура, и советовал мне принять антивирусное для профилактики, а я это уже не видела, потому что довольно рано легла. Вот и пропал мой выходной… Хорошо хоть, что понедельник, все уже работают.
Пока я ослабевшими руками пыталась набрать с трудом вспоминаемый номер “скорой”, тело отказывалось спасать себя и упорно пыталось потерять сознание. Здорово мутило, веки казались трехтонными, и я уже попрощалась с жизнью, но в дверь постучали. Заглянула ушастая темноволосая голова, и я с ужасом подумала, что еще один его хозяин умрет у него на руках от температуры.
Без церемоний Макс отобрал у меня телефон, прижал прохладную ладонь к моему лбу. Его лицо приняло выражение полнейшего разочарования и душераздирающего укора, как будто это моя вина, что у меня иммунитета из-за огня почти нет. Молча, как обычно, он ушел куда-то и унес с собой свою замечательную холодную руку. Едва не лязгая зубами, я свернулась калачиком под одеялом. Ладно, по крайней мере, меня нашли, он уже явно знает, что делать, он поможет… Не добьет же, да? Может, это мне наказание за мои нехорошие мыслишки насчет него, м?
Хмыкнув, я закашлялась. Ну как можно из здорового человека за ночь превратиться в такую больную амебку?
Вернулся Максим с бутылкой водки. Откинул одеяло и без малейшего стеснения содрал с меня пижамную футболку, стянул штаны. Господи, блин, как хорошо, что я брею ноги каждый вечер…
С помощью небольшой тряпочки химер проворно растер меня водкой, не обращая внимания на то, что мне, вообще-то, дико холодно! И ведь даже не согреться — применять магию или принимать катализатор противопоказано, будет повышение температуры и все вытекающие из этого последствия.
От густого спиртового духа щекотало в носу и кружилась голова, но я терпела — это же только мне на пользу. Оставив меня так и даже не накрыв одеялом, Макс снова куда-то утопал. Старательно пытаясь не дрожать, я думала, что тут мне точно ничего не светит. Смотрит на мое весьма соблазнительное практически обнаженное тело как на подушку. Засранец. Хотя, быть может, оно и к лучшему. Связи с тройными химерами не запрещены, в отличие от двойных, но не слишком одобряются обществом. Допустим, на общество мне плевать, но… Ладно, к чему об этом. Нет и нет. А так хотелось…
Я отвлеклась на противоречивые мысли и даже толком не замечала озноба. Когда вернулся Максим, я лежала ровно так, как он меня оставил. Судя по беспокойству на его лице, он счел это дурным признаком. Шевелиться, и правда, совершенно не хотелось, да и сил не было. Даже, когда парень бережно взял меня на руки, не было возможности обнять крепкую шею и, наконец, полапать эти плечи.
В ванной он усадил меня на стиральную машинку и без капли стеснения стащил с меня последнюю, весьма миниатюрную деталь гардероба. Я бросила взгляд вниз и едва не расплакалась от досады. У меня красивая, упругая, пусть и небольшая грудь, подтянутый живот и стройные бедра, задница тоже что надо, а у него, кажется, даже не встал! Ну что за дерьмо? Лапает меня, раздевает и не хочет!
— Холодная! — возмутилась я, дернувшись, когда меня усадили в наполовину заполненную ванну.
Мурашки побежали по плечам, когда вода коснулась живота.
— Теплая, — успокаивающе возразил Макс, неожиданно мягкими движениями смывая с меня остатки водки, которой я, впрочем, пропахну надолго.
Ну да, наверное, это мне вода кажется холодной, но все равно, чего меня морозить? Хотя так же можно охладить немного мой организм, важно не переусердствовать.
Максим встал и полез в один из шкафчиков, шурша блистерами таблеток, а от моей дрожи мелкая рябь расходилась по поверхности воды. Тут же из-под крана налив почти полный стакан, он сунул его мне в руки вместе с таблеткой. Пришлось выпить, потому что не было сил даже нормально сидеть, не говоря уже о спорах. Приятный холод скользнул по пищеводу, тут же все тело снова покрылось мурашками.
Придерживая меня за руку и талию, химер помог мне встать, завернул, как гусеницу, в полотенце от плеч до колен, подхватил на руки. Чувствую себя принцессой в руках ушастого принца… Слабо улыбнувшись, я пристроила голову на жестком плече, с наслаждением прикрыв глаза. Я люблю, когда носят на ручках, сажают себе на коленки, когда много и с удовольствием гладят, целуют везде. Но у всех, с кем я встречалась, эти проявления нежности пропадали через неделю после первого секса — ну а что, не надо же уже завоевывать. Эх…
Завернув меня в одеяло поверх полотенца, Макс сунул мне в рот градусник. Лучше бы губами, губами пощупал… Хотя чего это я так зацикливаюсь на всяких не хотящих меня химерах? Тоже мне, пуп Земли! Но такой красивый? Мордашка у него с такими правильными четкими чертами, симпатичный же… Ну и пофиг!
Я гневно куснула кончик градусника, и он немедленно отозвался противным писком. Сморщившись, я даже не стала интересоваться, сколько градусов у меня внутри творится. Достаточно плохо, чтобы предположить, что больше тридцати восьми.
Я, кажется, ненадолго вырубилась, потому что кружка бульона в руках Максима не могла быстро образоваться. Бульон был не слишком горячий, почти не соленый, но очень вкусный, еще и с мелкими сухариками, так что я пила его с удовольствием, несмотря на отсутствие аппетита. Выпутывать меня из одеяла никто не собирался, так что пить пришлось из рук Макса, но, учитывая еще не прошедшую знобливую дрожь, это даже и к лучшему, скорее всего, да и слабость наверняка не позволила бы мне нормально держать кружку. Скормив мне еще одну таблетку, брюнет пощупал мой лоб. Почему он не вызвал доктора, мне не совсем понятно, но пусть сам справляется, если думает, что сможет.
Еще один период чуткой полудремы продлился до вечера. Максим вел себя тише мыши, и проснулась я сама от голода. А голод — верный признак улучшающегося самочувствия.
Химер отнес меня на первый этаж, усадил в гостиной поближе к камину и вручил небольшую керамическую миску все с тем же бульоном, только, кроме сухариков, в нем была еще половинка вареного яйца и кусочки вареной грудки. Вкусно, особенно с такой голодухи. Я даже подумала, что зря предложила хотя бы иногда освобождать Максима от готовки, и хорошо, что он не согласился. Надо же, парень — а так готовит.
Макс принес меня обратно в спальню, где было прохладно — видимо, проветривал. Но заново растопленный камин и приготовленные пластиковые бутылки, завернутые в полотенце, вселяли надежду, что скоро станет тепло. Очередная таблетка — и меня уложили на свежую простыню, накрыли двумя одеялами, пощупали лоб. За весь день он не сказал ни слова, но зато сделал так много, устал, наверное, бедняга. А я еще злилась на него. Если кто тут и засранка, то это я.
Обложив меня импровизированными грелками, химер уселся в ногах кровати на пол и уткнулся в телефон.
Вздохнув, я прикрыла глаза. Такой заботливый… Интересно, это только потому, что я его хозяйка?
Утром я чувствовала себя значительно лучше. Видимо, ударная доза антивирусных и почти полная неподвижность сделали свое дело. Замученный химер спал на краешке кровати, в то время как я возлежала посередине. Видимо, решил не уходить к себе, чтобы не проворонить возможное ухудшение. Не удержавшись, я потянулась к нему и легонько чмокнула в лоб. Такой милый, когда спит… А когда вот так сурово смотрит — совсем не милый!
— Я просто хотела проверить, не заразился ли ты, — ляпнула я первую пришедшую в голову отмазку.
Закатив глаза, Макс вздохнул, а потом вдруг оказался надо мной, опрокинув на спину. Боже, вот так поцелуй… Кажется, у меня кровь в венах закипела. Отвечая и балдея от страстного напора, я пыталась высвободить руки из-под одеяла. Когда мне это удалось, я без промедления зарылась пальцами в короткие волосы, обвивая руками жесткую, как я себе и представляла, шею.
— Думаешь, можешь вечно меня дразнить? — и без того низкий голос, чуть охрипнув спросонок, стал просто божественным.
