На воскресенье я договорилась с Димой, чтобы он осмотрел моего химера. Он только поступил в аспирантуру и химеролог очень толковый, я всегда вообще восхищалась этой профессией. Это надо быть и врачом, и ветеринаром, и психологом в одном флаконе. Правда, обычно химерологи не маги, как и историки магии — две специальности нашего университета, не имеющие требований к абитуриентам в плане магического дара.
Гулкий колокол заставил меня отложить только что открытый дневник — Дима точен, как и всегда. Неприветливый химер уже впустил парня и хотел слинять, но я преградила ему путь наверх:
— Я попросила Диму проверить, здоров ли ты, так что будь любезен не уходить.
Мне ответили таким взглядом, что, наверное, стоит искать цианид в еде ближайшие пару месяцев.
— Не думаю, что у Максима что-то не в порядке, — вступил в разговор Дмитрий, вешая куртку на крючок, — мы пару лет назад всем курсом его на практике осматривали, — я изумленно приподняла бровь, а Макс все так же стоял столбом посреди холла. Ладно, очень хмурым столбом, — он один из двух тройных химер в городе, так что Вячеслав Геннадьевич, — химер крупно вздрогнул и сглотнул, но тут же взял себя в руки, — разрешал нам на нем попрактиковаться.
— Где тебе удобнее будет? — поспешила сменить тему я.
— Нужен свет поярче, а так — все равно, — пожал плечами аспирант, поднимая с пола свою увесистую сумку.
— Давай тогда в гостиной, — я указала направление, но обреченно повесивший уши Макс уже сам пошел, куда надо.
Свет недавно вставшего солнца прямыми яркими лучами освещал весь диван, так что Дима одобрил условия. Поставив на столик сумку, химеролог натянул латексные перчатки, а Максим тем временем снял футболку и в ожидании застыл. Я присела на подлокотник кресла, наблюдая за извлечением вполне обычных врачебных аксессуаров — тонометра, стетоскопа, градусника, связанных резинкой запечатанных деревянных палочек.
— А ты подрос, — цокнул языком Дмитрий, вставляя в рот химеру кончик электронного градусника, — знаю, что не любишь это все, но потерпи, — Макс с самым непроницаемым выражением лица кивнул, пока доктор замерял ему пульс, держа за запястье и глядя на наручные часы, — пульс восемьдесят пять, но спишем небольшое увеличение на стресс, — пробормотал Дима.
— Небольшое? — возмутилась я.
— Норма — восемьдесят, — снисходительно глянул на меня аспирант, — где, кстати, паспорт, я бы сразу записал все, пока не забыл.
Отдав запищавший градусник Диме, химер ушел наверх и спустя минуту вернулся с книжечкой, подозрительно напоминающей ветпаспорт. Ну да, у всех зарегистрированных химер он должен быть, я этот момент прохлопала.
Тоже мне, блин, хозяйка! Неловко как-то, я же должна за всем следить, а тут он все сам.
— Так, пульс восемьдесят пять, температура тридцать восемь и два… — бормотал себе под нос Дима, внося данные в отведенную специально под это страницу-бланк.
— Это тоже норма? — уточнила я.
— По идее, должно быть чуть больше тридцати девяти, — откликнулся химеролог, — это если брать волчью часть. Но, видимо, змеиная скидывает немного, так что да, вполне себе норма. Садись, пациент, — Максим послушно сел и дал надеть себе на руку муфту тонометра. Нажав кнопку на приборе, Дима стал распечатывать плоскую палочку, — ну-ка, открываем рот… — прижав язык этой палочкой, аспирант с помощью фонарика осмотрел горло. — Тут все чисто. Давление чуть понижено, но это не беда. Ушами шевелим. Смотрим на палец. Так… Хорошо. Встаем, — я с восторгом наблюдала за непривычной покорностью обычно своенравного химера и была готова аплодировать доктору, — дышим… Не дышим… Молодец.
Когда длинные пальцы ощупывали ладный торс, я не могла оторвать взгляд. Он был худой, как палка, ребра везде торчали, а сейчас чертов мистер Олимпия, блин. Хотя нет, не такой раскачанный, но рельефный настолько, что слюнки текут. А когда по широким плечам побежали крупные мурашки от прикосновения стетоскопа к крепкой груди, у меня тоже мурашки побежали. По бедрам.
Сгибая и разгибая руку Максима, Дима вдруг переломил ее примерно посередине между локтем и запястьем. Я едва не вскочила, но химер никак не реагировал, так что возмущение пришлось отложить. Ломает тут моих питомцев… Пальцы с щелчком отогнулись на девяносто градусов не в ту сторону, куда им положено, запястье стало малоподвижным — получилось некое подобие волчьей лапы. Одно из проявлений животной части. Наверное, у него и на ногах такие суставы, брр…
— Прекрасно, — заключил химеролог, вернув конечность в нормальный вид, — а так как самочувствие? Жалоб нет? — Макс качнул ушастой головой. — Ну тогда свободен, отмучился, — поставив свою печать в конце записей, Дима отдал паспорт мне, потому что химера уже и след простыл, — давай ты не будешь говорить про деньги и просто нальешь мне чайку, — поднял ладони аспирант, стоило только мне открыть рот.
— Ладно, договорились, — усмехнувшись, я направилась в сторону кухни.
— Его в последний раз осматривали полтора года назад, лучше это делать раз в год, — предупредил доктор, усаживаясь за стол, — хотя тройные химеры обычно серьезными патологиями не страдают.
— Учту, — кивнула я, наливая в чайник воду и щелкая пальцами, чтобы высечь искру.
Пока я доставала кружки, он уже засвистел.
— Удобно быть магом огня, — ухмыльнулся Дима, насыпая в свою кружку сахар, — тебе, кстати, очень повезло, что он тройной. Двойные обычно смены хозяина не выносят.
Да уж, был бы он смесью волка и человека, наверное, не оттащила бы его от склепа. Двойные редко в умственном развитии превосходят десятилеток. А тройные даже при трансформации сохраняют сложную моральную структуру и от человека в этом плане, собственно говоря, не отличаются.
— Макс тоже мне не слишком рад, — хмыкнула я, неожиданно для себя расстроившись, — бурчит все, избегает меня.
— Ты не бери так близко к сердцу, — посоветовал Дмитрий, взмахнув печенькой, — ты для него просто новая. Он привыкнет к тебе со временем. Пойми, он потерял самого близкого, даже больше, чем отца.
— Да, я понимаю, — вздохнув, я еще раз размешала сахар в чае, — спасибо, что нашел время зайти.
— Да не за что, — откликнулся Дима, — у меня сегодня все равно рабочий день, а до обеда записей не было.
— Передавай привет Машке, — я улыбнулась, вспомнив эту очаровательную стеснительную девочку-далматинца.
— Обязательно, — рассмеялся парень.
Вечером я, чувствуя себя не слишком уютно в холодном кабинете, спустилась в гостиную, где, как обычно, пылал камин. Устроившись на диване, я вытянула ноги, примостив пятки на краешке столика. Принесенный с собой дневник пришлось отложить — напрягать глаза не хотелось, как и разрушать чрезвычайно уютную атмосферу еще одним источником света, помимо огня.
Завтра я высплюсь как следует, спокойно сделаю все задания, быть может, еще немного почитаю дневники или испеку пирожки с яблоками, как давно уже собираюсь. Мысли лениво переползали с одной темы на другую, стопы приятно согревались, глаза закрылись сами собой. Расслабившись, я даже не вздрогнула, когда на бедро опустилась тяжесть, только нехотя приоткрыла один глаз.
Макс сидел спиной к мне, устроив голову на моей ноге чуть выше колена. Улыбнувшись, я запустила пальцы в темные мягкие волосы. Он дернулся, но не отстранился, а лишь потерся скулой о мое бедро и затих.
Что ж, первый барьер пройден. Но как же я жалела об этом ночью, когда, стоило закрыть глаза, подлое воображение подсовывало фантазии о том, как его сильные руки нежно и властно гладят мои бедра.
========== Часть 3 ==========
Утреннее пробуждение было на редкость отвратительным. Болело все, что только могло болеть, нос не дышал, в горле першило. Но, что самое страшное, колотил озноб. Нарушение температурного баланса в теле мага огня — верный путь в могилу. Дедушка же от простуды и умер. Главная проблема в том, что понизить температуру таблетками невозможно — слишком быстрый метаболизм и внутренний огонь начинают в этой ситуации играть против, а не на моей стороне. Значит, надо вызывать врача.
