Битон, лукаво усмехнувшись, передвинул окуляры на лоб. Он говорил об аферистах столетней давности так, будто знал их лично. Родственные и семейные связи бостонских аристократов, их банковские счета и светские сплетни — в его рассказах все бурлило жизнью. Конни иногда забывала, что хороший историк не должен пренебрегать слухами. Она вернула ему листочек.

— Как интересно, — сказала Конни, недоумевая, чем это способно помочь в поисках альманаха Деливеренс Дейн, — я никогда не слышала о Лоренсах.

— Он передал свою коллекцию в дар Бостонской общественной библиотеке в 1891 году — она заняла целое крыло. Выдал замуж дочерей, о которых, правда, ничего больше неизвестно. Семья потеряла деньги в крахе 1929 года и продала дом местному колледжу. — Битон фыркнул.

— Вы думаете, альманах, который я ищу, мог оказаться в Общественной библиотеке? Или остался у одной из дочерей? — спросила Конни.

— О, не думаю, — ответил Битон. — Здесь, в отделе Редких рукописей и книг, мы отслеживаем большинство коллекций, которые проходят через наши руки. — Он говорил с важностью и знанием дела. — Естественно, мы надеялись, что семья вспомнит о нас, если захочет передать собрание по наследству. Но насколько я знаю, — мистер Битон перевернул еще несколько страниц в папке, — несколько книг осталось у дочерей — не любительниц чтения. А после смерти Юниуса Лоренса в 1925 году, — он порылся в папке и передал Конни вырезку из «Геральд трибьюн» с некрологом: «Юниус Лоренс, филантроп, гранитный магнат, скончался в возрасте 74 лет», — собрание было передано… где же это? А, вот — в Гарвард.

В руках у Конни оказался листок — копия завещания, подтверждающего благотворительный акт. Его дочери очень пожалели об этом через четыре года, — подумала она, пока последняя фраза Битона оседала в сознании. И тут..

— Подождите… Гарвард? — переспросила она тихим голосом.

— Ну конечно! — воскликнул Битон. — Им, по-моему, все равно, откуда что взялось. — Он глянул на Конни, подняв бровь.

В голове у Конни словно разом заработали все шестеренки, а пальцы вцепились в завещание Юниуса Лоренса.

— Как вы думаете, сам Юниус Лоренс читал хоть одну книгу из тех, что выкупил у Литературного общества? — спросила она. Голос звучал откуда-то издалека.

Мистер Битон сжал губы, секунду раздумывая.

— Маловероятно, — наконец сказал он. — Думаю, был слишком занят деньгами.

Значит, все это время книга хранилась в Гарварде! Конни посмотрела на завещание и затем подняла глаза на Битона, который казался пигмеем рядом с кипами драгоценных бумаг. Он слегка улыбнулся в ответ.

— Спасибо, вы мне очень помогли, — сказала она, стараясь говорить ровным голосом. — Можно ли снять копию списка?

— Он ваш, — замахал руками Битон и вздохнул. — Вот если бы сегодняшние коллекционеры проявляли такой же интерес, как и вы, мисс Гудвин… — Он покачал головой. — Но увы…

— Да, действительно, — сказала Конни, вставая. Мысленно она уже летела сквозь мраморные стены в Уайденеровскую библиотеку, где ее ждал альманах Деливеренс Дейн. Ведь уже завтра его можно будет найти! А потом выяснить, зачем он Чилтону. Книга все ускользала от нее, но теперь наконец стало известно, где искать. — Спасибо большое.

— Удачи! — как показалось, крикнул ей вслед мистер Битон, когда Конни уже бежала по коридору, прижав к груди копию завещания Юниуса Лоренса.

— Мама, она в Гарварде! — прокричала Конни, как только на том конце провода — в пустыне Санта-Фе — сняли трубку.

— Кто? — спросила Грейс Гудвин.

Конни вздохнула.

— Не кто, а что. Книга Деливеренс. Я сегодня общалась с потрясающим человеком. Он за меня провел уже половину исследования.

Она потащила за собой телефонный провод, по привычке ходя кругами по бабушкиной столовой и в темноте пробегая рукой по предметам.

— Какая удача, — сказала Грейс не без иронии. — Ты его хоть поблагодарила?

— Мама! — досадливо буркнула Конни.

— Да, дорогая, я знаю. — Грейс шмыгнула носом. — Так что ты будешь делать дальше? Искать в каталоге «Ту самую книгу»?

Грейс совсем по-детски хихикнула — тоненько и игриво.

— Хотелось бы, — ответила Конни.

Неизвестно, как обозначили книгу в каталоге. К тому же найти альманах в центральной библиотеке Гарварда не так-то просто — даром что под боком. По размерам и сложности организации она могла сравниться с Публичной библиотекой Нью-Йорка. У Конни, как у многих аспирантов, были свои излюбленные отделы, и вся остальная библиотека тонула для нее во мгле, простираясь под университетом немыслимыми кротовыми ходами. Даже если вы знали, что искать, обойти все было почти невозможно. Конни стало не по себе при мысли о предстоящей гигантской работе.

— Но ведь никто тебя не заставляет ее искать, — заметила Грейс.

Конни сжала челюсти и стиснула пальцами пузатый заварочный чайник на журнальном столике.

— Чилтон хочет сделать меня соавтором своего доклада на осенней конференции Ассоциации специалистов по истории колониальной Америки. Если я этого хочу, нужно найти книгу.

— А ты действительно хочешь? Что-то голос не очень радостный.

Грейс говорила мягко, но Конни уловила нотки упрека. Было слышно, как Грейс, чуть не выронив трубку, зажала ее поудобнее плечом. Руками она явно делала что-то еще.

— Это уникальная возможность! — воскликнула Конни, осознавая, что пытается убедить не только маму, но и себя.

Засунув палец за ремень шорт, она прислонилась к бабушкиному серванту.

— Так ты говоришь… — начала Грейс, а потом добавила вполголоса: — Черт!

— Что ты там делаешь? — спросила Конни. — Готовишь, что ли?

— Нет, — выдавила Грейс. — Пытаюсь пересадить суккуленты. На них плохо действует погода. Я уже все руки поранила о колючки.

Конни услышала, как Грейс поднесла ко рту ладонь и стала сосать ранку.

— Это же кактусы! — сказала Конни. — Они любят жару!

— Да, но не такую. Сейчас у нас теплый цикл, — рассеянно сказала Грейс, и Конни поняла, что она отвлеклась на свою руку. — Это естественный процесс, но уж слишком быстрый из-за озоновых дыр. Мои бедные алоэ этого не переносят.

— Озоновые дыры? — повторила Конни.

Грейс вздохнула.

— Почитай газеты, дорогая.

Конни бросила взгляд на широкие листья клеомы.

— Я… — Она хотела спросить Грейс о карточке с латинской фразой, но не знала, с чего начать. — Пока я здесь живу, с цветами происходят странные вещи.

— Я не удивлена, — сказала Грейс. — Ты всегда здорово управлялась с растениями, пока не пошла в науку.

— Ну… это не совсем то, — тихо сказала Конни. — Мама, на кухне я нашла бабушкины карточки с рецептами… А потом случилось нечто необъяснимое.

Мама тихо засмеялась.

— Знаешь, — сказала она, — самонадеянно утверждать, что все объяснимо. Возьми хотя бы связь людей и условий их жизни. Я сюда переехала еще и потому, что в этой части планеты получу знания, отличные от тех, что дала мне Новая Англия. Здесь другой воздух, другие растения, почва, и солнце светит по-другому. Наши тела — живые, дышащие организмы, об этом легко забыть. На нас влияют ритмы окружающего мира. Мало кто понимает, что земля живет циклами — единицами более высокого уровня, чем времена года. Все думают, что мир вокруг существует в постоянно статическом состоянии. Ну это же глупо.

— Мама, — попыталась прервать ее Конни.

— Или вот, например, с озоном. Ведь проблема не в потеплении как таковом, а в его скорости. Оно происходит раньше, чем нужно. Планетарные ритмы влияют на все вокруг. Погода и растительность будут меняться, животные потеряют свою среду обитания. — Конни услышала, как Грейс силится вытащить из горшка большой кактус и земля сыплется на плиты патио. — Многие просто этого еще не понимают. — Грейс помолчала. — Все, что касается нас, неразрывно связано с жизнью планеты: наши ауры, тела, то влияние, какое мы оказываем на других, черты характера, намерения — все, что ни возьми. И все это может проявиться ярче.