Они стояли и смотрели на озеро. Девин молчала. Склонив голову, прислушивалась к чему-то, что только одна она могла услышать сквозь щебет птиц и шелест листвы.

– Все хорошо, маленькая? – спросила Кейт.

– Его все еще что-то тревожит.

– Кого?

– Аллигатора. А давай прогуляемся по лесу, еще раз сходим туда, где стоял дом, а? – попросила Девин.

– Давай. Только я сначала заскочу в кухню, возьму пару бутылок с водой.

– А можно я пока сбегаю к Буладине? Я никуда не денусь. Торжественно обещаю, – сказала Девин, увидев сомнение в лице матери.

Кейт кивнула, и Девин побежала к мосткам. Она чувствовала, как за спиной у нее трепещут изящные крылышки, и ей очень хотелось взлететь. Ей ужасно нравилось представлять, как она, невесомая, парит в синем небе над землей, точно так же она любила выдумывать себе друзей или говорящих аллигаторов. Не так давно, еще в прежней жизни, она почувствовала беспокойство, ей становилось тесно, как в прошлогодних платьях. И по мере того, как девочка вырастала из одежды и все меньше нуждалась в материнской руке, окружающий мир обретал жесткие, осязаемые, реальные черты, а круг возможностей сужался.

Здесь же все было иначе. Она очень радовалась тому, что они с мамой еще поживут здесь. Пока непонятно, останутся ли они насовсем, как раньше хотелось Девин, но, по крайней мере, в Атланту больше не вернутся. «Радуйся хотя бы этому», – сказала себе Девин. В Атланте мать снова может измениться. А девочке нравилось, что она сейчас такая, как есть. Папа умер, так хоть мама осталась. Она здесь, она рядом.

У мостков Девин замедлила шаг, подошла к Буладине и остановилась:

– Привет! А что вы здесь делаете?

Буладина потерла глаза под солнечными очками.

Девин инстинктивно взяла ее за руку. На ощупь кожа старушки была как сырая древесина.

– Что-то случилось?

Буладина улыбнулась и сжала ее ладошку:

– Тебе беспокоиться не о чем, детка.

– Вы какая-то грустная.

– Да, это правда, – ответила Буладина. – Мне очень грустно.

– Почему?

– Место это особенное. Если я не смогу спасти его, не значит ли это, что я не сумею отстоять свою судьбу, точнее, то, что от нее осталось? И судьбу моего мужа Чарли. И судьбу девушки, которая спасла мне жизнь, когда я была маленькой. Если я потеряю это место, то потеряю ощущение будущего с его возможностями, а это единственное, что руководило моими поступками в жизни.

– Мне здесь тоже нравится именно это, – сказала Девин. – Чувство, что все в жизни возможно.

– Наверное, так быть и не должно. Ведь не всегда нас ждет счастливый финал, правда?

Буладина помолчала, потом повернулась и увидела Селму. Над головой она держала китайский зонтик из белой бумаги, а в другой руке – туфли на каблуках.

– Селма, я и не слышала, как ты подошла, – холодно заметила Буладина.

– Сняла туфли, чтобы не свалиться в этот отстойник, – отозвалась Селма.

– А что такое отстойник? – поинтересовалась Девин.

– Такое место, куда красивые женщины стараются не попадать, – объяснила Селма.

– В чем дело, Селма? – спросила Буладина. – Чего тебе тут надо? Мужчин здесь, как видишь, нет, и что-то непохоже, чтобы ты прискакала сюда только ради беседы с нами.

– Просто проходила мимо Кейт, она вон там сидит. – Селма махнула рукой в сторону лужайки. – Просила передать Девин, чтобы возвращалась.

– Иди, детка, – сказала Буладина и снова повернулась к воде.

Девин в сопровождении Селмы молча двинулась по мосткам.

«Селма красивая, – думала девочка, – но порой кажется, что, дотронувшись до нее, можно поцарапаться, как о колючую проволоку».

– А почему вам здесь никто не нравится? – спросила она.

Селма поджала губы, вытянув их в тонкую ниточку. Ответила не сразу.

– Потому что я им не нравлюсь.

– Почему, нравитесь… Конечно нравитесь! Всем нравитесь. И мне тоже.

– Ты одна из миллиона, детка, – сказала Селма, когда они ступили с мостков на землю, и она остановилась, чтобы надеть туфли.

– И мама тоже со мной согласна, – заявила Девин.

У самой воды кто-то пошевелился.

– Ой! Посмотрите! – взволнованно воскликнула Девин. – Видите?

Она присела на корточки у кромки воды, словно желая подманить поближе собачку. Девин ясно видела глаза своего странного друга над водой. Он не разговаривал с ней с тех пор, как она нашла Коробку аллигатора. Содержимое коробки, что бы там ни хранилось, не помогло исправить ситуацию. Во всяком случае, до сих пор. Она искала, она боролась, она бежала. Что еще нужно делать, Девин не знала.

Селма стояла рядом, положив на плечо зонтик. На воду она не смотрела.

– Кто это? – спросила она.

Девин подумала: «Что за странный вопрос, не видно, что ли, – аллигатор, кто же еще».

– Там какой-то мальчишка, – сказала Селма, махнув рукой в сторону тропинки. – В лес пошел.

Девин подняла голову, но никого не увидела.

А когда она снова повернулась к воде, аллигатора уже не было.

Эби вышла на солнце и глубоко вздохнула. У нее было такое чувство, будто она куда-то уезжала и теперь вернулась. Завтрак они с Лизеттой проспали, и та была очень недовольна собой. Она всегда по утрам спускалась, чтобы увидеть Люка. Даже когда болела. А Эби выспалась с огромным удовольствием, словно приехала наконец домой. На лужайке все еще стояли неразобранными танцпол и навес, кое-где на столах оставались чашки и тарелки, но остальное Лизетта успела прибрать. Эби слышала, как она выходила, когда все разъехались и жаровни остыли. Ночью Лизетты в комнате не было…

Сегодня Эби снова снился Джордж, но на этот раз они были не в Париже. Они были здесь. На лужайке. Эби лежала на травке, положив голову ему на колени. Он гладил ее волосы и улыбался. Вокруг царило такое спокойствие и умиротворение, небо было розовое и ласковое, и пахло маслом. Она проснулась и увидела, что над нею склонилась Лизетта и осторожно убирает волосы с ее лица. Лизетта показала на часы, стоящие на прикроватном столике, и вышла.

На лужайке Эби увидела Кейт. Она сидела на столике. На коленях у нее лежали две бутылки с водой. Эби подошла к ней. На Кейт упала ее тень, и она обернулась.

– Я тут Девин поджидаю. Хочет прогуляться со мной по лесу. Да и я тоже не прочь пройтись.

– Как она сегодня?

– Нормально. Думаю, мы с ней обе сегодня в норме. Наконец-то.

Эби взглянула на озеро. У воды сидела на корточках Девин в розовом комбинезончике с изящными крылышками, а рядом стояла Селма с белым зонтиком. Селма показала на что-то, и Эби посмотрела в указанном направлении, в сторону тропинки, огибающей озеро. Ей показалось, что она увидела там мальчугана в коротких штанишках на лямках. Он мелькнул среди деревьев и скрылся в лесу.

У Эби перехватило дыхание.

– Что с вами, Эби? – спросила Кейт.

Эби обернулась к ней:

– Что? Нет-нет, все в порядке. Мне показалось, что я видела… да нет, чепуха. Что-то вроде дежавю.

Она тряхнула головой. Это было так давно, что она почти все забыла.

– Вспомнилось, как выглядело «Потерянное озеро», когда я увидела его в первый раз, сразу после медового месяца. Джордж показал мне почтовую открытку с фотографией, рекламирующей инвестиционную собственность. Помню, гляжу на нее, и мне кажется, я вижу свое будущее. Так оно и оказалось. Может, эту самую минуту я тогда и видела. Может быть, круг замкнулся.

– Или начинается новый цикл, – сказала Кейт и встала, чтобы пойти к дочери.

Эби улыбнулась. Потом положила ладонь на грудь, хотела проверить, на месте ли знакомая боль. Но она исчезла, упорхнула, словно птичка из клетки.

Сейчас она ощущала внутри только жизнь, биение сердца, работу легких.

Она была жива и здорова, полна сил, чтобы продолжать бороться.

Эби снова посмотрела на озеро, на тот самый вид с почтовой открытки, и покачала головой.

Это был знак, отчетливый знак свыше, которого она все это время ждала, а он с самого начала был у нее перед глазами.