— Чего? — Она непонимающе хлопнула ресницами.

Эта встреча становилась всё страннее. Почему я не могу уйти, хотя хочется? Кто эта сумасшедшая и откуда она меня знает? Что ей от меня нужно?

— Смотри, — она достала из небольшой сумочки, которая висела у неё на плече дешёвый пломбир. — Хочешь?

— Нет, спасибо, — буркнул я. — И тебе не советую.

— Почему?

— Холодно — заболеешь, — удивительно, но я волновался за неё.

— Не беспокойся, — она махнула рукой, вскрыла бумажную обёртку и надкусила сладость, измазав губы в сливках. — Вкуснотища, зря отказался.

Господи, кто она такая? Но почему мне с ней спокойно? Я не чувствую тревоги, а моя сварливость и ворчание — лишь рефлекс и защитная реакция выработанная годами сидением взаперти. Девочка продолжала уплетать мороженое.

— А ты где живёшь?

— Недалеко отсюда, — тихо ответил я.

— У тебя большой дом?

— Однушка на шестом этаже, — отмахнулся я. — Ничего особенного.

— Давай к тебе поедем, — внезапно предложила она.

— И что мы там будем делать? — Я усмехнулся.

— Жить, — засмеялась девочка.

— Жить… — Мрачно повторил я. — Как так жить?

Ответа не последовало, краски вокруг начали блекнуть, звуки пропадать, ощущение холода исчезло вовсе, а чувство реальности куда-то ускользнуло.

***

В окно пробивались тусклые лучи утреннего солнца, стояло раннее утро, вся деревня ещё спала. Вчерашний день я помнил до мельчайших подробностей и эти воспоминания не давали мне спокойно спать.

Мне достаточно сделать несколько шагов, и я всё узнаю, наконец всё пойму! Но теперь, когда мне осталось всего ничего, я почему-то начинаю сомневаться, начинаю взвешивать все за и против, хотя всего день назад даже не подумал бы об этом.

Готов ли я узнать всё это, готов ли вернуться назад если получиться, а главное — хочу ли? Но для начала нужно добраться до института, нужно пропасть из деревни, а это уже проблематично с учётом нашего прошлого исчезновения.

Я поднялся с кровати, натянул шорты, рубашку и ботинки, после чего направился на улицу к бане. Из-за ненадобности, прошлые дни я её и не замечал, но вчерашний инцидент с Алисой открыл для меня эту локацию.

Снаружи было по-утреннему прохладно, правда особого дискомфорта это не причиняло. Деревня спала, улицы пустовали и создавалось впечатление заброшенности и запустения. Я медленно плёлся в сторону деревянного строения за корпусом.

Зашёл вовнутрь и зажёг неяркую электрическую лампочку, болтавшуюся под потолком. В здании пахло сыростью, деревянный пол скрипел, а сквозь запотевшие окна солнечный свет совершенно не проходил.

Вместо привычного уже умывальника, тут стоял громоздкий рукомойник, а над ним висело небольшое круглое зеркало, так же запотевшее, как и окно. Я протёр рукавом зеркальце и заглянул в него.

«Кто же ты Семён? — Теперь я сам начал задавать себе этот вопрос. — Зачем ты нужен такой?»

На утреннее умывание ушло не более пяти минут, вода в рукомойнике тёплая, но было её крайне мало, потому я поспешил закончить как можно быстрее. Поспешно вытер мокрое лицо и удалился отсюда прочь.

На крыльце корпуса я пересёкся с Алисой, в руках у неё привычно дымилась сигарета, понурый взгляд так же ставший привычным она перевела на меня и кажется, силилась что-то сказать.

— Ты извини меня, — начал я первым. — За вчерашнее.

— Да ничего, — она слегка покраснела. — Глупости.

— Не спиться?

— Семён, — Алиса виновато отводила взгляд. — Недавно, я разговаривала с отцом Лены.

— Ну и как он тебе? — Я присел рядом с ней.

— Он заговорил меня и, — Алиса осеклась и продолжила через некоторое время. — Я проговорилась ему.

— Да, я знаю.

— Прости меня Семён, — она затянулась. — Он допытывался, заговаривал зубы.

— Ладно уже, — я отмахнулся. — Забыли.

Мы просидели молча несколько минут, над нами кружили вороны, а из соседнего здания вышел мужчина в плаще и направился в сторону полей.

— Алис, — я решился. — У меня к тебе будет серьёзная просьба.

— Слушаю, — В её голосе не было ни капли наигранности, надменности или, каких-то других эмоций.

— Сможешь прикрыть меня и Лену перед Ольгой Дмитриевной, — я испытующе посмотрел на Двачевскую. — Нам нужно уйти, скорее всего надолго.

— Что мне ей сказать? — Алиса затушила сигарету. — Боюсь, у вас ничего не выйдет.

— Это очень важно, — я уставился в землю. — Мне очень нужна твоя помощь.

— Я постараюсь, — она глубоко вздохнула и поднялась на ноги. — Но ничего не обещаю.

— И на том спасибо.

Мы вернулись в корпус, и Алиса вяло поплелась на второй этаж. Я же уселся на кресло и вновь провалился в бессознательность: никаких мыслей, никаких вопросов — просто белый шум в моей голове и поблекшие краски перед глазами.

К восьми небо в очередной раз заволокло тучами, но дождь так и не начался. Корпус начал просыпаться. Из своей комнаты вышла Ольга Дмитриевна, сегодня она явно прихорашивалась, видимо собиралась куда-то.

Со второго этажа раздался быстрый топот маленьких шажков. В главный зал вылетела Ульяна, она совершенно не вписывалась в унылый и тусклый антураж серого утра, её детский задор сегодня, раздражал.

Через несколько минут на первом этаже появились и все остальные. Не было только Лены, но она возможно отсыпается после вчерашнего.

Ко мне подсела Мику и долго, упорно и надоедливо начала пилить взглядом. Мне стало неуютно, она даже ничего не говорила, просто смотрела странными выпытывающими глазами.

— Что? — Не выдержал я.

— Сём, — неуверенно начала она. — Я тут слышала кое-что, про вас с Леной.

— Что ты слышала?

— Ну, — впервые японке не хватало слов. — Что у вас было… вернее вы делали…

— И кто тебе рассказал? — Обречённо выдавил я.

— Я просто случайно подслушала, — мило улыбнулась она. — Ты расскажешь, как у вас всё было? Лена сама предложила? Ты был рад?

— Знаешь, что Мику, — я рассержено встал. — Иди ты.

Кажется, я её сильно обидел, она округлила глаза, поджала губы и силилась не пуститься в плач. Я сам не мог объяснить такой резкости по отношению к ней, но сдержаться не мог.

«Сейчас побежит жаловаться Шурику, — хмыкнуло подсознание. — Как бы он не пошёл разбираться потом».

Пионеры собирались завтракать, но у меня аппетита не было совершенно, к тому же Лена так и не появилась. Я уже собирался идти наверх к ней, как вдруг дверь в корпус отварилась и на пороге предстал Коршаков.

Он кинул на меня крайне неодобрительный взгляд, но промолчал и направился прямиком на кухню.

«Интересно, куда он уезжал? — Проскочила мысль в голове. — Какие-то сверхважные задания?»

Долго раздумывать над подобным я не стал и потому вернулся к своему пути. В коридоре второго этажа никого не оказалось, поэтому я весьма спокойно подошёл у двери в комнату Лены и постучал.

— Открыто, — приглушённо послышалось изнутри.

Девочка сидела на широком подоконнике и смотрела на серый пейзаж за окном, рядом лежала какая-то книга, на обложку которой, я не обратил внимания. Лена даже не посмотрела кто вошёл, она накинула на себя плед и не реагировала на окружающих.

— Лен, — я подошёл ближе и сел на кровать. — Там все завтракают. Идём?

— Не хочется, — сухо ответила она.

— А, что тебе хочется? — Я пытался изобразить весёлость, но выходило не очень.

В ответ на мой вопрос она лишь пожала плечами и развернулась ко мне. Сейчас я узнавал в ней ту Лену, которую встретил в первый день — мрачную, грустную и необщительную. Складывалось впечатление, будто весь наш прогресс ушёл в небытие.

— Что случилось? — Обеспокоенно спросил я.

— Сам не догадываешься? — Пробурчала пионерка.

— Нет, — я глупо покачал головой.

— Кто бы сомневался, — она снова отвернулась. — Ты мне наврал.

— Когда?! — я вскочил с места.

— Ты обещал сжечь все эти дневники, — Лена разговаривала холодно. — Обещал, но не выполнил.

— Ты же понимаешь — почему, — я успокоился и снова сел.