Вот лодка со стуком ударилась о пирс, там нас уже поджидала вожатая — она упёрла руки в бока и, сведя брови, смотрела на нас исподлобья.

— Что это вы там делали? — Грозно спросила она.

— Книжку читали, — ответил я, глупо улыбаясь.

Рот у вожатой был перемазан шоколадом. Это было более чем странно. Обычно Ольга Дмитриевна крайне трепетно относиться к своему внешнему виду. Но сейчас я сдерживался, чтобы не засмеяться.

— Ладно, Семён — он по жизни разгильдяй, но ты-то, Лена! — Она перевела взгляд на пионерку. — Славяна, между прочим, нуждалась в твоей помощи сегодня!

Лена виновато опустила взгляд на дно лодки и водила по нему ногой. Вожатая продолжала нас отчитывать, но в какой-то момент я не выдержал и сквозь зубы злорадно захихикал.

— Что смешного я сейчас сказала?! — Она чуть ли не за шкирку, вытащила нас из лодки.

— У вас тут… — Я указал на рот.

Вожатая достала из кармана зеркальце и, покраснев, отвернулась от нас. От её злости не осталось и следа, голос стал тише и застенчивее.

— Чтобы такого больше не повторилось, — тихо проговорила она. — Вам ясно?

— Шоколадка-то вкусная была? — Съязвил я.

— Сегодня дежуришь в столовой, — кинула она ответ на мою шутку.

— Но, Ольга Дмитриевна! — Меньше всего мне хотелось провести день в столовой. — Сегодня же очередь Шурика!

— Ничего страшного, — вытирая салфеткой лицо, ответила она. — Вы ведь товарищи, а товарищи должны помогать друг другу.

Вожатая оставила нас наедине. Волны тихо бились о причал, а я стоял и смотрел, как все мои планы на день рушатся из-за неудачной шутки.

— Я тебе помогу, — рука Лены легла мне на плечо. — Вместе мы быстрее справимся.

Я тяжко вздохнул и перевёл взгляд на девочку: она мило улыбалась, а в зелёных глазах отражалось моё обиженное лицо.

— А в перерывах мы могли бы во что-нибудь поиграть.

— Во что? — Засмеялся я.

— У меня домино есть, — Лена заулыбалась ещё шире. — И ещё я городов много знаю…

— В прятки умеешь играть?

— Нет… — Она робко отвела глаза. — Меня находят постоянно.

— В догонялки?

— Умею, — девочка снова повеселела.

— Тогда догоняй! — Я со смехом бросился бежать в сторону площади, Лена следовала за мной.

***

С радостным смехом я выбежал на площадь. Да, в душе мне было под тридцаник, но сейчас я хотел позволить себе быть семнадцатилетним пионером: хотел прыгать, смеяться и радоваться мелочам. Именно этого не было в моей прошлой жизни, именно это подарил мне «Совёнок».

Едва успев затормозить, я налетел на Алису, отчего та отшатнулась и завалилась на землю. Она бросила на меня гневный взгляд и, поднявшись с земли, оттряхивалась. Скоро подоспела и Лена, она на бегу обхватила меня и закричала.

— Поймала! Я тебя поймала! — Алису девочка не заметила.

— Развлекаетесь, значит? — Невесело ухмыльнулась Двачевская.

— Ты чего такая кислая? — Спросил я.

— Тебе, что, больше всех знать надо? — Огрызнулась она. — Лимонов объелась, вот и кислая.

— Не хочешь — не говори.

Мы с Леной собирались уходить, но Двачевская, наконец, соизволила поведать нам, отчего у неё на душе неспокойно. Она увязалась за нами и начала свой горький и печальный рассказ.

— В лагере крыса завелась, — Алиса сжала кулаки. — Просыпаюсь сегодня утром, думаю музыку послушать, смотрю на стол, а магнитофона нет! Спёр кто-то!

— Возможно, тебе мстят? — Я слегка усмехнулся.

— Найду крысёныша, башню сверну, — сплюнула горе-пионерка. — А вы где были?

— На острове, — махнув в сторону причала, ответил я. — Нас вожатая застукала, заставила в столовой дежурить.

Мы подошли к крыльцу той самой столовой: пионеров не было, стояла тишина, ни одного человека вокруг, лишь издали со спортплощадки доноситься чей-то весёлый крик.

— Что ж, держитесь, — Двачевская похлопала меня по плечу. — Ульянка сегодня конфет с утра хотела.

— Ты ведь ей скажешь, что мы сегодня дежурные? — Я испытывающее посмотрел на девочку.

— Я подумаю, — она загадочно отвела глаза. — Сегодня должны подавать эти мясные рулетики, но они такие маленькие, да и дают всего по одной штуке.

— Будут тебе рулетики, ты только Ульяну к конфетам не подпускай.

— Хорошо-хорошо, — глаза Алисы сверкнули. — Я что-нибудь придумаю.

Пионерка подмигнула нам и, медленно раскачиваясь, поплелась в сторону спортивной площадки. Остановившись на полпути, она оглянулась и снова встретилась со мной взглядом. Опять эти глаза, постоянно одно и то же — смотрит на меня, будто хочет просверлить во мне дыру, и ведь даже не говорит ничего, постоянно молчит!

Двачевская быстро отвернулась и, прибавив скорости, вернулась к пути на спортплощадку. Мы с Леной снова остались вдвоём, она уставилась на двери столовой и как-то отстранённо сказала:

— Если Ульяна хочет конфеты, лучше будет не пускать её в столовую.

Голос её звучал так, будто она находилась не здесь, взгляд был задумчивым, а движения заторможёнными, но стоило мне прикоснуться к ней, как из «астрала» вернулась всем знакомая Лена. Она вновь улыбнулась и потащила меня внутрь здания.

Собственно, ответ на вопрос, куда подевались все пионеры, быстро отпал — столовая была набита битком. Я взглянул на часы. Половина второго, обед уже подходил к концу, значит, поесть нам уже не удастся. Такая перспектива меня не устраивала, но делать-то нечего.

Мы с Леной сели у окна и молчали до тех пор, пока последний пионер не скрылся за дверью. Только сейчас я начал понимать, что просто отсидеть дежурство не выйдет — все столы были перемазаны жиром, хлебными крошками, чаем, компотом и чем только можно. Про пол я вообще молчу.

Откуда-то из-за окошка, через которое выдавали еду, послышался гнусавый, раздражённый голос:

— Тряпка в кладовке, ведро и веник там же.

Кажется, если бы меня тут не было, этот таинственный «кто-то» всё равно напомнил бы об этом в пустоту. Можно было бы уйти, ведь все считают, что сейчас очередь Шурика, но что-то мне подсказывало, что попадись я на глаза Ольге Дмитриевне, она с меня шкуру живьём сдерёт.

— Давай начинать, Сём, — Лена уже успела сходить за инвентарём. — Быстрее начнём, быстрее закончим.

— Может, отдохнём ещё минутку? — Жалобно спросил я.

— Если ты устал, — девочка намочила тряпку. — Я могу подежурить за тебя.

«Ну уж нет! — Подсознание застыдило меня. — Ты не будешь сидеть и смотреть на то, как она тут возится!».

Я со вздохом взял у неё тряпку, лениво бросил оную на стол и начал не менее лениво елозить по нему. Лена же принялась подметать грязь с пола, ей, кажется, не составляло особого труда работать за других.

Весь оставшийся день прошёл очень продуктивно. К концу дежурства я устал настолько, что ноги отказывались ходить, я измотался и казалось, что даже спать мне сейчас лень, ведь для этого нужно дойти до кровати.

Зато Лена даже не вспотела, всё дежурство она носилась с вёдром, меняла воду и только успевала выметать сброшенные на пол крошки, и вытирать разлитый чай. Но на лице её была нацеплена задорная улыбка.

— Вот, осталось всего часок подождать, — Лена села напротив меня.

— Ага… — Откинув голову на спинку стула, промычал я.

Высокая тощая повариха принесла нам две тарелки с мясными рулетами, две кружки с холодным какао и суховатые чёрствые булки. Как только я собрался есть, дверь в столовую распахнулась и в обеденный зал ступила Алиса.

Она вальяжно подошла к нам и вытащила тарелку у меня из-под носа, принявшись поедать заработанный моим трудом ужин.

— Эй! — Крикнул я. — Тебя мама с папой вежливости учили?!

— Скажи мне, Семён, — Двачевская оторвалась от трапезы — У вас конфеты сегодня пропали?

— Вроде нет, — ведь действительно, Ульянка вела себя тихо.

— Вот и всё, — девочка вновь вернулась к еде. — Не бухти тогда.

Когда Алиса закончила с поеданием моей еды, она удовлетворённо откинулась на спинку стула и закинула ноги на стол. Нет, я, конечно, всё понимаю: образ бунтарки, бой с системой, но это уже перебор.