Смеюсь, не сдерживаясь, и пофиг, что родители подозрительно смотрят, пофиг! Это хоть какая-то победа!

— Спасибо, ма.

*

— Ну и куда ты провалился? — наконец-то Джефф отвечает на звонок. — Мы же договорились на два, а уже почти три часа.

— Да-да, я скоро буду, — быстро отвечает друг. — Жди!

И кидает трубку, блин. Сколько еще продлится его «скоро буду»? Бездумно щелкаю каналы, и в это воскресенье сплошные ТВ-шоу с глупыми, разукрашенными лицами.

Дверь открывается без предварительно стука, я облегчением вырубаю телик, и приступаю к нотации:

— И что так задержало? Никак не мог просраться и торчал на горшке? Я блять, пять раз подрочить успел пока…

— Вау, я жажду подробностей!

Дик?! Сразу же обращаю внимание на вошедших, Джефф на кой-то чёрт Кайзера прихватил.

— Какого хрена этот с тобой? — киваю в сторону «этого», который как раз закрывает за собой дверь.

— Ну не злись, Рэнди, — Джефф корчит усталую рожу, осталось только губы надуть. — Будет удобнее, если я вас одновременно подтягивать буду, у нас же одна программа, — ноет, — ты обо мне подумай, мне в кайф два выходных тратить на то, что я и так знаю, а?

— Смирись, детка, — как бы невзначай говорит Дик и вальяжно проходит до моего компьютера, чтобы поразглядывать наваленные листы, исписанные учебными делами.

Приходится действительно смириться, и мы устраиваемся на полу. Джефф раскладывает учебники и задачники в центре, Дик щёлкает зажигалкой, а я пыхчу себе под нос, горя злобой и негодованием.

— Как мать вообще тебя пропустила? — едва не заикаюсь про то, как он налажал во вторник, но вовремя соображаю, что в присутствии Джеффа это будет компрометирующим для нас обоих. Ведь с чего бы Кайзеру притаскивать свой зад ко мне?

— Я твоей матери всё объяснил, — отвечает Джефф, а Дик так и не перестаёт щёлкать зажигалкой и смотреть на появляющийся огонь.

Мне трудно сосредоточиться, в то время как Дик правда занимается. Решает, задаёт вопросы, хмурясь, задумывается над сложными примерами и исписывает черновик за черновиком. Я же всё путаю и чувствую себя умственно-отсталым.

Мать то и дело каждые пятнадцать минут приходит нас проведать, но за последний час не пришла ни разу. Наверное, наконец удостоверилась, что мы занимаемся, а не играем в гонки.

— Так, мне в туалет, — Джефф вскакивает и закрывается в ванной комнате.

Хочется воспользоваться этими минутами и сказать что-нибудь Дику, только вот что? Типа, «не приходи сюда больше, говнюк»? Отличная идея, только вот язык не шевелится, да и сам Дик никак не показывает, что ему хотелось бы со мной поговорить. Неужели он правда просто пришёл заниматься?

— Ну что, решил? — Джефф быстро управляется с унитазными делами и садится совсем близко к Дику, чтобы посмотреть, что тот начеркал.

— Почти, вот тут путаница какая-то, — Дик указывает куда-то, и Джефф улыбается:

— А, давай покажу, тут просто принцип уже другой работает, — зачеркивает, пишет новое, — вот видишь, так проще и никаких путаниц.

— Хм-м, понял, спасибо, Джефф, — спокойно благодарит, и для меня это картина маслом.

«Спалибо, Дзивв». Тьфу блять, они слишком близко, мне больно смотреть.

— Да не за что, ты на самом деле быстро схватываешь, — Джефф прислоняется к нему плечом, и Дик и не думает отстраняться.

Близко и больно.

Дик легко улыбается специально для Джеффа, и я опускаю взгляд в пол. Он мне так никогда не улыбался, даже в самые светлые времена.

— Да? — Джефф отвечает на звонок. — Да-да, ну ма-а-ам, ну… да я видел время, хорошо, да, иду! — Убирает мобильный обратно в карман и виновато выдаёт. — Мне бежать надо, сегодня обещал пойти на площадку для собак с Кербером.

Это значит, что они оба провалят и оставят меня грузиться тяжёлыми мыслями в одиночестве? Хорошо.

Джефф хватается за задачник, чтобы запихнуть в портфель, и Дик перехватывает его руку:

— Слушай, ты беги, а я еще позанимаюсь немного, ладно? — спрашивает, скорее утвердительно, чем правда спрашивает, будто я ему разрешу тут остаться и решать чёртовы примеры. — Ты Марку скажи, что я тебя до дома просил довезти, и пусть потом вернётся. А учебники тебе завтра Рэнди отдаст.

— Эм-м-м, — Джефф наверняка не догоняет, почему Дик не может у себя дома позаниматься и пребывает в некотором замешательстве, прежде чем кивнуть. — Хорошо, тогда удачи и до завтра, ребят,

— Тоже пиздуй, — говорю Дику, когда за Джеффом закрывается дверь.

Но Кайзер, мать вашу, не колышется даже и преспокойно продолжает заниматься, что-то там рассчитывает и высчитывает. Приходится повторить просьбу:

— Бля, Кайзер, сваливай, у меня нет желания с тобой учиться, ясно? — распинаюсь, а он и бровью не ведёт. — Да и без Джеффа вообще смысла нет, так что топай.

Не возымело эффекта. Поэтому просто смотрю, как он занимается, действительно занимается, а после снова открываю рот:

— Вы прям с Джеффом зашибенные друзья, да? Ходите вместе, расписываетесь в благодарностях, — мутит меня. — Ты прям ему тот друг, которым для меня никогда не был. Почему? Отвечай, Дик, почему, блять.

Тихонечко дверь приоткрывается и показывается любопытствующая мамина голова:

— Занимаетесь?

— Да мам, — всё что угодно, лишь бы она ушла, и Дик, сука, ответил.

— Тогда не буду мешать, — уходит, закрывая дверь, и Кайзер сразу же отбрасывает и учебник, и черновик, он, по-моему даже не дорешал пример, а так поспешно избавился.

— Что ты ноешь, — усмехается, — «Ты вот ему друг, а мне не друг, а почему ты не мой друг»… Рэнди, ты можешь легко стать мне другом.

Начинается… ты можешь легко не быть Ральфом, а теперь легко быть другом. Ага, это блеф.

— Да? А еще мы можем легко улететь на Луну, — прыскаю со смеху. — Я не буду вестись на твои уловки, не в этот раз, Кайзер.

Дик подсаживается ближе ко мне и шепчет в мое горящее ухо:

— Но это правда, Рэнди. По вечерам мы будем созваниваться, планировать наши выходные, зависать после школы. Я буду с тобой намного чаще, чем с другими, — какой соблазнительный шепот. — Ты можешь быть мне ближе всех, Рэнди… ближе Джеффа, Пита, отца, ближе всех…

Отстраняется и за подбородок поворачивает мое лицо к себе. В этот раз он не тянет время, чтобы меня поцеловать. В этот раз всё длится намного дольше, и я уже сам наклоняю голову и приоткрываю рот, чтобы пропустить нежный язык. Снова вкус сигарет, и это приносит такой кайф, словно я наконец покурил.

Кончик чужого языка щекочет нёбо, и мне становится жарко по-настоящему, а еще такое чувство, будто бы не лечу, но падаю. И когда затылок ударяется о твёрдое, я понимаю, что правда падал. Понимаю, что уже лежу на полу, а этот ублюдок раскручивает меня на полную. Не могу прекратить поцелуй, губы и язык настолько подстроились под ритм, заданный Диком, что никак не могу разорвать это. Поэтому я распахиваю глаза от ужаса и вижу, что Дик свои похоже даже не закрывал. Так близко… и почему мне никто не говорил, что при таком расстоянии, что уже и не расстояние вовсе, глаза человека выглядят как Вселенная.

Наверное, он меня жалеет, когда разрывает поцелуй.

— Уже лучше, — нависает надо мной, — послушно и страстно одновременно, прям как я люблю.

Не хочется корить его за напыщенность, тем более другое интересует:

— Ты не закрываешь глаза, когда целуешься, почему?

— Иногда закрываю, — ложится на меня всем телом, придавливает, затрудняя дыхание.

— Дик, поднимайся, мама может зайти в любую секунду, и… если она увидит…

… то не будет у меня больше матери.

— Она не зайдет, поверь, одного раза после ухода Джеффа достаточно, чтобы следующая проверка состоялась через полчаса. — Да откуда он-то знает? — Примерно. Так что можем продолжать.

Это всё из-за того, что я чувствую тяжесть его тела в полной мере. Это всё из-за того, что трудно дышать, и в голову не поступает кислорода в достаточном для мыслительного процесса объёме. Правда, это всё из-за этого.