Звонок, осведомляющий об окончании занятия, настигает неожиданно. И, пребывая в каком-то странном состоянии, почти эйфории, я встаю и наклоняюсь, чтобы поднять сумку, не сразу понимая, что чья-то рука пригревается на пояснице.

— Э? — вздрагиваю и оборачиваюсь.

Дик. Конечно же, Дик, который, кажется, не думает, что касаться меня вот так вот при всех — довольно компрометирующе. Впрочем, оглядываю класс, никто вроде и не смотрит, все какие-то вялые и одновременно шокированные хорошим уроком.

— Не стой в проходе, Рэндал, — отталкивает мягко, и рука пропадает.

Он уходит с друзьями, а я принимаюсь за запихивание тетради в сумку.

— Ничего себе, — Джефф присвистывает. — Кайзер с тобой заговорил.

— Ну, уж не заговорил, — поправляю, — просто я загораживал ему выход, и он…

— Ага, и он сделал вот так, — кладёт мне руку на поясницу, изображая Дика, и отталкивает. Жестче, у Джеффа правда выходит отталкивание, в то время как Дик скорее погладил. — Ты не находишь это странным? — Вылупает глаза.

— Что? То, что он меня отодвинул, или то, что сказал не стоять в проходе?

— Всё! — психует. — Если бы Кайзер провернул это со мной, я бы развернулся и дал в глаз!

— Пф, да ладно тебе, ты придаёшь слишком большое значение обыденной ситуации, — отмахиваюсь, зная прекрасно, что Джефф ни при каком раскладе не ударил бы Дика. Вообще ни при каком.

— Обыденной? Да он… — запинается, не может подобрать слова. — Да это было как… Да это выглядело… — задумывается в попытках сформулировать, понять, объяснить произошедшее хотя бы для себя. — Это выглядело как-то интимно, что ли.

— Интимно? — насмешливо переспрашиваю. — Джефф, о каком «интимно» ты говоришь между мной и Диком?

— Хм, ну да, ты прав, — прикидывает наконец и соглашается, верит.

Чувствую себя преступником, человеком, состоящем в сговоре, кем-то неправильным. Гляжу на Джеффа, который уже выкинул из головы подсмотренную странность, и преступность поведения затягивает.

Джефф прав, надо было дать в глаз. А я… даже стыдно признаться, у меня мысли не возникло ударить Дика или еще чего, и не потому, что я не хотел привлекать внимание. Блин, надо было дать в глаз, чтобы неповадно было при всех ко мне приставать. Нет, чтобы неповадно было ко мне приставать, вот так вот.

*

— Мистер Кайзер, опаздываете, — мистер Адамс закатывает глаза, и я не могу тихо-тихо не засмеяться. Как же мне нравятся все учительские реакции на опоздания, неявки, игнорирования Дикова авторства. — Берите со стола тест и садитесь.

Дик медленно подходит к преподавательскому столу и так же медленно берёт листок с написанными интегралами. Медленно разворачивается и идёт к свободным местам тоже медленно.

— Быстрее, Кайзер, — подгоняет учитель.

Проходит мимо, и спиной чувствую, даже не слышу, а именно чувствую, как садится позади меня. Тогда, на итальянском, он тоже сидел на месте Джеффа, чтобы трогать мою спину. Надеюсь, он сейчас этого делать не собирается, а то я второй раз тест провалю.

— Приступайте, — командует преподаватель и раскрывает толстенную книгу.

Хорошо, что Дик не лапает и тем самым не сбивает. Осторожно, постепенно и тщательно я решаю задание за заданием, и, когда остаются нерешёнными всего три интеграла, поднимаю голову, уличая шум.

Мартин встаёт и идёт сдавать тест. Кивком головы учитель отпускает Аллена, и тот не думает задерживаться.

Хм… в классе осталось всего двадцать таких же неудачников, как я, и один удачливый сукин сын — Дик. И количество неудачников начинает неотвратимо убывать.

Последние интегралы трудные, только Джефф смог бы такие решить, поэтому голова начинает ломаться. Оборачиваюсь, чтобы посмотреть, чем занят Дик, и нахожу его втыкающим в телефон. К листу он даже не притронулся, тест абсолютно чистый, девственный, блин, непорочный.

«Что ты задумал, мать твою?» Но произнести вслух не решаюсь, и вообще это его дело и его жизнь. Хочет опять получить «F» — получит.

Уходят еще двое, и почти следом за ними еще один. Осталось всего девять неудачников и один сошедший с ума, ленивый Дик.

Кое-как, не уверен, что правильно, расправляюсь с интегралом и тяжко выдыхаю. Пауза на пять секунд, которыми пользуюсь, чтобы опять обернуться. И ничего не меняется, Дик не одумывается и не берётся за ручку. Может, стоит помочь ему?

— Тебе решить хоть пару примеров? — шепчу из чувства милосердия, и каково же мое удивление, когда Дик качает головой.

Хмурюсь, а он вдобавок еще экран мобильного показывает, а там фейсбучная лента новостей.

Шорох, принимаю обычное положение и вижу, как ученик, решив тест, покидает кабинет.

Восемь неудачников и Дик Кайзер.

— Так-с, — мистер Адамс захлопывает книгу и поднимается. — Я оставляю вас на полчаса, кто доделывает тест, просто кладёт на стол и может быть свободным.

Как только за преподавателем захлопывается дверь, семь неудачников принимаются за обсуждение. Бурное, громкое, суетливое и раздражающее.

Доделываю последний интеграл и сижу, не зная, сдавать ли. А зачем сидит Дик?

Трое неудачников сдают тесты, потому что хотят домой, а еще трое — потому, что надоело. Остаётся один неудачник, Дик и я, собственно не понимающий, зачем остающийся.

«Хватит» — шепчу себе и приподнимаюсь, чтобы свалить, но не тут-то было.

— Сиди, — раздаётся команда сзади, и внутренний голос, шепнувший «Хватит», не думает повторить. Поэтому я сижу.

Последний неудачник долог, поди еще перепроверяет, придурок, словно это не тест по алгебре, а билет в жизнь. Наконец и он встаёт, кладёт листок на учительский стол и уходит, хлопая дверью.

— И зачем? — поворачиваюсь к Дику. — Ты даже ничего не написал, ни единого решения, ни единого интеграла.

— Поможешь? — толкает мне чёртов тест и убирает телефон в карман пиджака.

Помочь?

— Спасаю тебя в последний раз, — тянусь, чтобы взять лист, а Дик внезапно его отодвигает. — Что? Что не так?

— Мы вдвоём, учителя не будет еще минут пять, — ухмыляется, — не собираюсь тратить ситуацию на ненужный тест.

— Ошибаешься, тест очень даже нужный, — кажется, я немного зануда.

— Серьёзно? — поднимает бровь, и взгляд у него получается уничижительный. — Для тебя это нужный тест? Да ты у нас несчастный человек…

— Ох, — поднимаюсь и хватаюсь за рюкзак, — раз отказываешься от помощи, то пойду, я всё решил.

— Нет, не пойдешь, — и, как в фильмах про крутых парней, он тоже встаёт. Чёрт, передо мной и есть крутой парень. Это раньше он был как я, а сейчас «не раньше»… Дик из крутых, и поэтому я, кажется, правда не пойду.

— Почему же? — закидываю рюкзак на спину.

— Потому что я так хочу, — делает шаг, и теперь он так близко, я чувствую его парфюм. Терпкий и сладкий. — Помнишь воскресенье?

Такое забудешь, пф.

— И?

— Я ведь так и не поблагодарил тебя, — поднимает руку и касается пальцами щеки, нежно и слишком, слишком интимно.

— Твой водитель передал мне сто баксов, — отворачиваюсь, избегая прикосновений. — Так что поблагодарил.

— Ну, деньги были условием, — мягко говорит Дик, словно само собой разумеющиеся вещи. Хочется ответить, что нет, я не собирался брать плату за услугу, я ведь не проститутка, пусть даже мы и не трахались, но перебивать его не хочется. — А благодарность уже иное, согласись.

— Слушай, Дик, мне не надо…

— Тс-с-с, — кладёт палец на мои губы, и во мне закипает негодование. Что он со мной как с девочкой? — Ты мне сделал так хорошо, невероятный кайф принёс, давая себя потискать вволю.

Краснею, чувствую, как краснею, и ничего не могу поделать, даже заткнуть Дика не могу.

— Такой доступный и послушный Рэндал Уорт… неправильный Рэндал Уорт. Никогда не думал, что снова буду с тобой разговаривать, ты ведь до болезненного противоречивый, до тошноты. Но, как я уже сказал, ты принёс мне невероятный кайф, и знаешь, — продолжает мелодично, упоительно спокойно, — я не планировал кончать, но и возбуждаться так сильно не планировал… Просто ты оказался выше всяких похвал, и тот твой стон…