— Нет, — последовало несколько смешков, — я к тому, что, если ты передумаешь, мне придётся заставить тебя. Так как я уже сказал, что делаю это по личной симпатии, и я помню, как ты бережёшь задницу… предупреждаю, ясно?

Тут в голове возникли иные картинки. Как делаю вид, что сопротивляюсь, а он нагибает меня прямо в гостиной, и я ничего не успеваю сделать, до того как его член рывком войдёт в меня, полностью подчинит. Я буду кричать, но никто не услышит, и мне ничего не останется, кроме как подмахивать ему и получать удовольствие из этого животного акта… какая возбуждающая мерзость.

— Изнасилование? — у меня ноги стали ватными, — за это можно и в тюрьму угодить.

— Только если ты будешь сопротивляться до конца, — голос стал ещё тише, — но я так не думаю, поэтому тюрьма не светит.

— А если я буду сопротивляться специально? — мне так хотелось поговорить с ним об этом.

— Специально для чего? — мне показалось, он качает головой, будто поражаясь, какой я дурак, — Чтобы я угодил в тюрьму или чтобы с тобой пожёстче?

— Я не смогу сопротивляться до конца, — печальная правда, — мне бы хотя бы хватило сил противостоять до первого проникновения.

После этих слов мы оба молчали, и мне казалось, что это что-то значит. Слушал его дыхание, и казалось, оно стало громче.

— Тебе ведь понравилось, да, Сэм? — ненавижу сокращения своего имени, но тогда ему всё простил. — Ты вообще не соображал, не мог отлипнуть от члена ни на секунду. Я видел твой взгляд… ты был как наркоман, знаешь, тебе нельзя было запрещать себе ублажать ртом.

— Не знаю… мне было так противно после, но тогда… — отчего-то я перешёл на шёпот, но он меня слышал.

— … тебе казалось, что ты не делал ничего приятнее за всю жизнь, да? — договорил он за меня. — Ты ни о чём не мог думать и действовал лишь на инстинкте, который так старательно в себе всегда глушил.

— Да, — затравленно подтвердил его до безобразия правдивые слова.

— И, конечно, — продолжил он, — если я попрошу тебя снова мне отсосать, ты…

Мюррей остановился, чтобы я закончил его мысль:

— … не сделаю этого, — прикрыл глаза и понял, что это искренне. Я больше так унижаться не собирался.

— А если я заставлю тебя опять это сделать?

И этот вопрос очень понравился чему-то мерзкому и жадному до удовольствий внутри меня. Но я не посмел и рта открыть.

— Значит, я сделаю это, — короткий смешок, — слышишь, Сэмюэль? Заставлю тебя, и тебе не придётся решать самому, и я уверен, что ты рад этому, — пауза и глубокий вдох. — Это даже будет правильнее, сначала ты обязан поработать ртом, чтобы получить меня в себя.

— Замолчи, — тихо млея я полупсиханул. — Разве ты не говорил про личную симпатию? Зачем ты делаешь так, будто я выиграл в лотерею или что-то типа того?

— Ты не выиграл, — голос стал твёрже, и я как-то пожалел, что сполз с той удачном темы, — Это просто несколько бонусов на перепих.

— А?

— Я хочу, чтобы ты почувствовал себя шлюхой, потому что ты мне нравишься, — после этих слов мне пришлось вернуться на диван. — Я хочу, чтобы ты понял, кто ты есть, чтобы ты перестал сопротивляться себе и начал давать… Беспрестанно пуская в себя члены, чтобы они вколачивались в тебя, давая и забирая наслаждение…

Это было ужасно, причём ужасно в самом плохом смысле. Будто я зимой сидел возле камина, а потом меня голого вышвырнули на мороз. Или попросту разбили мне сердце.

— Нет, — я даже головой замотал, — нет и нет, я никогда таким не буду, и то, что я позволяю себе с тобой, не значит, что позволю с другими! — немного успокоившись, кинул: — И если ты хочешь сделать из меня какую-то дрянь, то усилия напрасны, и встреча должна состояться никогда.

— Хм, — он ничего не говорил, а я чуть ли не плакал, — если честно, я не особо-то вижу тебя с другими. Мне даже кажется, что ты сделан под меня, хотя я тебя ещё не брал… С самого начала, когда я увидел тебя, — блин, я даже не дышал в этот прорыв его откровенности, — и потом, когда мы зашли далеко, я только и думал о тебе. Но мне нельзя, Сэмюэль.

— Почему? — смертельная обида испарилась моментально.

— Нельзя… — кажется он проигнорировал мой вопрос, нежели не расслышал, — Просто поверь мне, но я не хочу тебя отпускать… — боже, как загадочно он говорил, — из тебя можно сделать такого классного партнера… такого, которого я не могу сделать из Якоба.

Стоит ли говорить, что эта какая-то призрачная надежда в его словах на наше будущее распалила во мне всё? Я даже не догадывался до этого момента, как сильно хочу его себе. Хочу быть на месте Якоба, чувствуя полную несправедливость от того, что этот парень его получил себе. Я! Я и только я должен быть под Мюрреем, чувствовал это, и когда Мюррей на словах дал мне понять, что ощущает тоже самое…

— Я представляю тебя, когда трахаю его, Сэмюэль. Завожусь от воспоминаний с тобой, которых ты стыдишься…

Меня трясло как самолет на посадке, или взлёте, не важно, факт в том, что он разбудил моё подсознание, полное фантазий, надежд и грязных идей.

— Ты хочешь меня, Сэмюэль? — он так красиво произнёс моё имя.

— Хочу, — выпалил автоматически.

— И ведь не на один раз, да? — не дожидаясь ответа, он продолжил. — Ты ведь многое отдашь, чтобы я стал твоим, чтобы спал с тобой, жил с тобой… трахал тебя, когда вздумается, заставляя тебя кончать без стыда?

— Да, — и закивал, как идиот.

— Умница, ты у меня такая хорошая девочка, Сэм, — смешок, — очень хорошая, нежная и податливая. И хочу тебе озвучить кое-что…

— Что? — в нетерпении выпалил, потому что был уверен, что там ещё какая-нибудь сентиментальная чушь.

— … свою цену.

— Эм, что? — нет, я расслышал конечно, но хаос, что поглотил меня, заставил переспросить.

— Цену, Сэмюэль, — хмыкнул, — с удовольствием приеду и трахну тебя один раз, как я уже сказал, из-за личной симпатии, а дальше уже я стою деньги.

Меня просто кровью девственниц облили, я был… как бы мягко сказать… в полном ахуе!

— Ничего себе! — у К. округляются глаза. — Так он за деньги трахается? Проститут?

— Слушай дальше, — сейчас даже какое-то удовольствие от её удивления, — я тоже спросил его в конце концов:

— Ты за деньги? То есть я мог не переживать и давно снять тебя на пару ночей?

— Нет, — он засмеялся, — Раньше — да, но последние пару лет я не размениваюсь по мелочам. Объясню на примере: Якоб платит мне, чтобы я с ним жил и делал с ним разнообразные штуки, о которых ты мечтаешь.

— Да ты просто блядь, — негодование какое-то поднялось во мне, — и из-за такой шлюхи я плохо спал ночами?

Горечь застыла в горле.

— И самое страшное, что, узнав обо мне это, ты по-прежнему будешь плохо спать ночами, — он засмеялся, — В общем, решай, трахаться нам после этого или нет, хотя я уверен, что да. Ну и дальше, что делать, тоже пораздумай.

Никакой сентиментальности или зачатка романтики. Даже с грустью всплыли его недавние слова о том, что он почувствовал, когда увидел меня, и что воспоминает обо мне, когда с Якобом…

Он сбросил звонок, а мне так хотелось разбить телефон, а ещё свою тупую голову. Потому что именно в эти секунды я осознал, что с самого начала разговора он подталкивал меня к денежному вопросу. Просто игрался со мной, не ведая ни сочувствия, ни стыда.

И всё же странно, К., да? Мюррей продавался на большой срок и рассказал мне об этом, потому что надумал сменить Якоба на меня.

Но я тогда ненавидел его всей душой, разумом, и даже пахом — это, пожалуй, был тот самый момент единства всего моего существа относительно чего-то и кого-то. И забавно, что я всё-таки не разбил телефон в приступе ярости — ведь там был его номер.

========== 5 ==========

— Ох, как всё сложно-то, — К. прикладывает руку к щеке, — и неидеально. И Мюррей твой тот ещё моральный урод, конечно. Не думала, что он так дьявольски скроен.

— Да, — киваю, — человек, не имеющий никаких устоев и законов. Играет, как хочет…

Несколько дней я рвал и метал от злости и на него, и на самого себя. А вот в пятницу одумался, понимая, что сроки-то поджимают. Да и он обещал меня трахнуть «по личной симпатии» — так стоило ли упускать этот шанс, уже убедившись в том, как сильно мне его хочется? Причём он сам сделал всё возможное, чтобы я «тащился» по нему. Ведь это умный ход, знаешь, если смотреть психологически. Совратить меня на расстоянии — очень легко, когда я чувствую некую безопасность, потом разбудить во мне желание встречи и вызвать мою реакцию. Не положительную, но большую реакцию и засесть в голове окончательно, а потом и потрахать меня можно, где заблагорассудится.