Смеется, искренне, не очень громко и очень заразительно. И почему от тут со мной стоит общается, а не сбежал, как только доставил? Ждет чего-то? Так жду и я…
— И этот аврор, ну с которым мы сидели в кафе и которого вы мне так и представили, — говорю, когда смех угасает. — У вас с ним был секс?
Конечно, на ответ не надеюсь, по крайней мере на правдивый. Но мистер Поттер наклоняет голову и смотрит заинтересованно, наверное, не в первый раз удивляется содержимому моих озвучиваемых мыслей. А потом просто качает головой, и то ли это «нет, не был», то ли «я отказываюсь отвечать», а быть может, вообще «что ты спрашиваешь?».
— Это ведь простой вопрос. Да или нет? — расстояние между нами и так небольшое, и шагом я делаю его непозволительным. Теперь ему не выкрутиться, вздумает трангрессировать, я рискну и зацеплюсь.
— Скорпиус… — начинает он, и я понимаю, что «нет» отметается с моим же именем.
Значит, спали. Значит, они спали.
— Думаю, после открывшейся информации мне полезней не отходить от вас и на секунду.
— Хм? — прищуривается, не понимая.
— А то мало ли, за эту секунду вы еще с кем-нибудь переспите, и не со мной.
Это снова заставляет его смеяться, и снова искренне, но словно с горечью. А я охватываю его руку и прижимаюсь в ожидании новой трансгрессии. Пугаюсь, когда трансгрессия действительно происходит… И разочаровываюсь, когда мы оказываемся в выделенной в этом доме для меня комнате. Знакомая пустая кровать, светлое кресло и штаны на спинке.
Все еще не отлепляюсь от него и уж тем более не ухожу. Все еще держу за руку и глупо надеюсь, что все-таки заберет с собой.
— Вообще-то, я говорил серьезно, — заглядываю в его глаза. — Мне лучше с вами, а вам безопаснее со мной.
Он даже не интересуется, почему безопаснее и почему лучше. Просто вздыхает тяжко, пока я тянусь к его губам, и не отодвигается. И на том спасибо! Отвечать на поцелуй — уже многое значит.
Время играет против меня. Джеймс скоро допечет, а мистер Поттер, кажется, не собирается даже и просто греть. Но я его хочу, Мерлин, как же я его хочу! И поэтому, наверное, в тысячный раз унижаюсь, раскрывая и оголяя, выставляя на показ все свои чувства.
Чужие губы сухие, неподатливые и скупые. Я вкладываю всю виданную и невиданную страсть, чтобы наполнить их пламенем, но мистер Поттер, кажется, огнеупорный. Вместе с длящимся поцелуем во мне все сильнее и сильнее забивается отчаяние. Но ведь как-то этот недоаврор по крайней мере однажды развел мистера Поттера на секс. Просто как…
Пальцы обхватывают мою шею и задирают голову повыше. Становится еще труднее дышать, еще меньше мыслей от тяжести процесса. И все же как…
Поцелуй неминуемо идет к разрыву, вот уже мой рот покидает чужой язык и почти со злобной досадой осознаю, что до постели, стоящей всего лишь в метре, опять не довел. Но как…
— Вы можете со мной переспать? — спрашиваю от того, что стесняться, вероятно, уже нечего. Ну чего мистер Поттер не знает о моих желаниях?
— Могу, — краткое, едва ли не холодное, но такое положительное. Такое положительное, что теряюсь на краткий миг.
— Так давайте! — расстегиваю мантию, откидываю футболку, и вот уже вожусь со штанами.
Он спокойно смотрит на то, как быстро, словно в припадке, я раздеваюсь, и никак не останавливает. Подбивает быть быстрее и раскованнее.
— Я уже говорил, но напомню — со мной можно делать все, что нравится, — стягиваю трусы и чувствую, как алеют щеки в напрасном стыде, но надо идти до конца, иначе так и буду сворачивать на полпути. — Я все равно никому ничего и никогда не расскажу.
Только вот Джеймс наверняка неведомым путем узнает, но плевать.
Ложусь на постель, чувствуя себя едва живым от страха и в тоже время полным жизни от возбуждения с адреналином. Во мне все дрожит, и тело дрожит также, вон как колени сводит. И мистер Поттер это замечает, не может не замечать.
Под головой мягкая подушка, под спиной и задницей холодное одеяло. Ноги держу сомкнутыми и чувствую чужое внимание, словно оно колючее. Мне надо раздвинуть колени, мне надо полностью открыться и продемонстрировать возбуждение во всей красе, но это так страшно… будто в пропасть сигать.
Сглатываю нервно, все не решаясь, а мистер Поттер решается подойти. И каждый его шаг медленен и тягуч.
Садится на край и руку тянет, чтобы коснуться моей судорожно вздымающейся груди. Его взгляд полон холодного огня, как тогда, когда он смотрел на аврора в кафе. Только теперь здесь лишь я и он, и это все только для меня. Так мне нравится намного больше.
— Ты дрожишь, — подмечает мистер Поттер, и пальцы направляются вниз по моему телу. Скользят.
— Очень боюсь быть отвергнутым, — хоть голос не дрогнул.
— Все боятся, и всю жизнь боятся, — он усмехается так, словно его на самом деле это никогда не касалось.
Чем ниже спускается его рука, тем больше я осознаю свою готовность. Почти добрался до паха, и я раздвигаю ноги. Это не сжигает мост позади, ведь этот самый мост я очень и очень давно сжег.
Мистер Поттер наклоняется, чтобы поцеловать — скупо, как он умеет, и я обхватываю его за плечи, прижимая к себе. Мир наполняется чудовищно сладким, и я больше не боюсь, потому что меня окончательно приняли. Меня больше не оттолкнут.
Стоны заглушаются, тело льнет, с сумасшедшим желанием хочу быть везде потроганным чужими властными руками, хочу сам трогать такого взрослого мистера Поттера. Опускаю руки, и уже собираюсь приступить к расстегиванию его рубашки, как все прекращается.
Замораживается, отодвигается, а я вижу лишь его влажные, раскрасневшиеся губы, и хочу мистера Поттера обратно. Хочу снова с ним целоваться. Но он насторожен, взгляд холоден, и спустя несколько секунд все понимаю — чужой смех из коридора. Скорее всего, смех Джеймса.
Мистер Поттер поднимается, окончательно оставляя меня нагого в постели. Понимая, что продолжения не будет, залезаю под одеяло, а он, прежде чем трансгрессировать, бросает с усмешкой:
— Это все очень опасно.
Опасно? Опасно… Мистер Поттер думает об опасности? А он не думает о том, что в это время я разрешаю съесть себя акуле и каждый день сбрасываюсь в пропасть с все больше и большей высоты? Похоже, что нет.
Эгоист.
========== 24-ая глава ==========
— Ты такой бледный…
— …и бедный, — поддакиваю, а глаза Ала округляются:
— Малфои совсем не бедные! Ты чего?!
Да разве Альбус может понять? Да разве Альбусу можно объяснить? Я отмахиваюсь от него, от происходящей реальности и переворачиваюсь на бок. Ничего не могу забыть, ничего не могу забыть из произошедшего, а стоило бы.
— Как думаешь, твой отец любит миссис Уизли?
Он снова смотрит на меня, распахнув глаза — большие, удивленные и наивно детские.
— Конечно, — он кивает, вероятно веря самому себе, и мне хочется смеяться. — Папа любит маму.
Мистер Поттер вчера почти остался со мной. Почти. Если бы не чертов Джеймс, то и дело путающийся под ногами, то остался бы совсем, без всяких “почти”. Джеймс, а не Джинни Уизли.
Джеймс, с которым я сталкиваюсь после ужина. Он только возвращается домой с таким хмурым выражением лица, словно рыл землю и та осела серым слоем пыли на его коже.
— Мне надо с тобой поговорить, — говорю ему без промедлений и Джеймс безмолвно, приглашающе открывает дверь в свою комнату. А когда закрывает, нахально произносит:
— Ложись на кровать, — и на нее же бросает дорожный плащ.
— Всего лишь пять минут, мне нетрудно постоять, — складываю руки на груди и черпаю уверенность из этой позы.
— Всего лишь пять? — он усмехается и расстегивает рубашку, — со мной можно болтать часами, и не только болтать… И сразу же напрягается, переходя к делу. — Так о чем поговорить?
— О том, что мне это надоело, я не хочу чтобы ты меня… эм-м-м, — я стараюсь вспомнить то точное слово, что употреблял Джеймс ранее в этом контексте, — «охранял». Не надо. Я вполне самостоятельный и взрослый человек, ничья опека и уж тем более — «охрана» — мне не требуется. Так что держись от меня подальше, ладно?
