Ох уж эти актеришки, все смазливые, как на подбор.
Зачем же он оставил меня?
Делаю очередной глоток, и во рту оседает горечь. Надо ложиться спать. Будь я в Малфой-мэноре, уже давно лежал бы в кровати, а моей главной проблемой было бы: «Написать завтра письмо Глории или стоит только через неделю?».
Да, за мной тут никто не следит, никому я тут не нужен, и даже домовик сделал какао не так, как я люблю. Но вот еще глоток, и я морщусь от этой гадости на языке.
Зачем же он оставил меня?
Время уже за полночь, а взгляд снова останавливается на вычурных строчках про любовь, движение и успех. А что движет мной? И где мой успех?
Зачем же он оставил меня? Вопрос как-то сам собой все время всплывает между мыслей.
Я подношу кружку к губам и еле слышно, почти неосознанно шепчу: «Зачем же…», прежде чем сделать глоток и тут же поперхнуться. Пока я откашливаюсь, одной рукой стуча по груди, другая рука с какао трясется, и смачные капли падают прямо на журнальные строчки. Вот уже измазались и любовь, и успех, и…
— Ребенок, — я даже кашлять перестаю, когда возникший словно ниоткуда мистер Поттер так обращается ко мне. Ребенок?.. А?! — Тебе спать пора.
А вот и забота, по которой я так скучал.
— Когда захочу спать, тогда и пойду, — огрызаюсь я. Кашель, журнал и какао сразу же забыты. — И я не ребенок…
Мои слова обрываются со смешком, чужим и неприятным смешком. Мишель.
— Не стоит так грубить человеку, в чьем доме живешь, — Мишель подходит ближе, и я вижу его дурацкую улыбку, абсолютно неестественную. Пластмасса. — Особенно если этот человек — мистер Поттер.
На последних словах Мишель улыбается упомянутому и садится рядом со мной на диван. Пока он длинными пальцами расстегивает легкую мантию, его взгляд пробегает по заляпанному журналу, и он насмешливо смотрит мне в глаза. Да, я знаю, журнал слегка женсковат, но…
— Скорпиус, иди, нам надо пообщаться по работе, — мистер Поттер присаживается по другую от меня сторону.
«Быть может, это вам пойти в другую комнату, а? Почему именно гостиная, а?» Конечно же, я этого не спрашиваю, но несправедливость обижает меня.
Поворачиваюсь к нему, и вопрос «Зачем же вы оставили меня?» посылаю ему мысленно, но он этот сигнал явно не получает. Он все еще отстранен, и единственное дело, которое ему до меня есть — это чтобы я поскорее ушел.
Ладно, пусть так. Я поднимаюсь с дивана и без лишних слов удаляюсь с какао и журналом. Правда, не совсем удаляюсь, потому что ухом я тут же припадаю к двери.
— Зачем вы оставили его? — и это попадание, прямое попадание в мои мысли. — Чтобы позлить Джеймса?
— Ну, я не имею права выпускать его из страны без разрешения отца, — тишина и обоюдное мерзкое хихиканье. — Просто с Джеймсом ему не безопасно.
— А с Вами безопасно? — в словах сквозит ирония. — Серьезно? — фирменный смешок от Мишеля, и уже более грозно от мистера Поттера:
— Однако, тоже спорно, — пауза, и я слышу треск разожженного камина.
— Этот ответ меня задевает, — тут уже Мишель становится серьезным, хотя я не понимаю, чем эта фраза могла его задеть.
— Что там с письмами? — попытка уйти от темы, и Мишель, вероятно, тоже понимая это, отвечает через силу и только через какое-то время:
— На вашем рабочем столе, — огрызается точно также, как и я незадолго до этого, — но вот это я взял, как Вы и просили.
— Хм… — многообещающее от мистера Поттера. — Хмм…
Да что там?!
— Что там? — Мишель просто читает мои мысли!
— Ничего конкретного, — пауза, — Драко всегда Драко, — раздраженно — он явно не в духе.
— Есть смысл дальше перехватывать его письма?
— Конечно, — и мне кажется, что он улыбается, правда, так же пластмассово, как и Мишель. Я почему-то уверен, что мистер Поттер давно заразился этой улыбкой от него. Или наоборот?
— Будете передавать их лично в руки Скорпиуса? — гнусный смешок с затаенной обидой. — Прямо личная сова Скорпиуса Малфоя.
— Придержи язык, — спокойно, как перед отборной бранью. Сейчас будет что-то этакое:
— Ты же слышал, как он со мной разговаривает. Он не заслужил это письмо, и я не думаю, что заслужит последующие.
Ох, как я зол. Ох, как же сильно я зол! Ох, как же невероятно сильно я зол! Мои кулаки сжимаются, и я не могу больше тут находиться. Либо ворваться туда и вырвать зубами письмо от отца, либо отнести кружку на кухню и подняться к себе, а потом, когда Мишель уйдет, попросить письмо, ведь его адресатом являюсь я. И как-то второй вариант кажется сейчас логичнее.
*
Я сам не понимаю, от чего просыпаюсь, но просыпаюсь так резко, будто до этого был под водой, и вот неожиданно — долгожданный и порывистый глоток воздуха.
Если честно, я даже не понял, как и когда уснул. Вот вроде на эмоциях поднялся к себе и прилег на кровать, причем прилег поперек этой самой кровати, начал думать о мистере Поттере и… бамс, уснул.
Поднимаюсь, все еще как-то растерянно, и выхожу в коридор. По ногам сразу тянет холодом, и я думаю, что время уже достаточно позднее, чтобы мистер Поттер спал. Но мне нужно мое письмо.
Едва слышно стучусь в его спальню и, отрывая дверь, понимаю, что она пуста. Неужели он еще в гостиной с Мишелем?
Спускаюсь вниз, и да, действительно, камин еще горит, а мистер Поттер в одиночестве смотрит на языки пламени.
— Чего же ты так долго, ребенок? — он что, затылком меня видит? — Я даже усомнился в том, что ты подслушивал.
Пропускаю его резкие и сказанные довольно неприятным тоном слова мимо, подхожу ближе к дивану. Становлюсь рядом и смотрю на его спокойное лицо в свете огня. Он выглядит как-то загадочно-неприятно. Мне хочется уйти от него, хотя до этого я всегда стремился к нему навстречу. Сегодня ночью он меня пугает.
Где миссис Уизли, смягчающая его и делающая обычным мужем? Где Альбус, делающий его примерным отцом, и Джеймс, делающий его правильным? Отдыхают — горестно осознаю я.
Рядом с ним лежит раскрытое письмо, и я вижу ровные буквы моего отца.
— Отдайте письмо, — складываю руки на груди, а мистер Поттер переводит на меня взгляд. Колючий, как появившаяся щетина на его лице.
— Ребенок…, — ни «пожалуйста», ни «извини за любопытство», ни просьбы о прощении за хамство. — Делает глубокий вдох и переводит взгляд снова на огонь. — Ты очень избалован даже для Малфоев.
— Избалован я или нет, это забота моего отца, а не ваша, — мне надо бы говорить мягче, но я не могу так, чувствуя опасность. — Отдайте письмо.
— У твоего отца и так хватает забот, — он улыбается, а потом делает то, что распаляет меня до предела и оставляет во мне лишь уголь за одну секунду. Он берет письмо, сминает в своей сильной руке и кидает в камин. Пламя необратимо и немедленно схватывает пергамент. — Вопрос испепелен, теперь иди спать.
— Да… Как вы… — я несколько ошарашен, как он посмел?!
— В следующий раз сменишь тон вовремя, — улыбнулся он шире, пока я в душе оплакивал весточку от отца. Это был жестокий жест от мистера Поттера, и я этого не забуду.
— Зря вы так, — шепчу я.
— Нет, не думаю, — мистер Поттер хмыкает и запрокидывает руки за голову, — кто-то же должен тебя воспитывать.
Так за этим он меня оставил?! Сидит тут, такой наглый, на своем диване, в своей гостиной, в своем доме… Но насколько же наглый!
— Вы мне никто, чтобы меня воспитывать, — я не сломлен, но в горле ком.
— Может быть… — еле услышал фразу за треском огня.
— Расскажите, что было в письме, пожалуйста? — делаю акцент на «пожалуйста», пытаясь сделать слово как можно злее, испоганить эту просьбу, но, кажется, получается жалко. За всеми своими негативными эмоциями я очень расстроен.
— Весть о том, что ты пробудешь здесь еще достаточно долго, — он прикрывает глаза всего на мгновение, и почему-то я лишь сейчас понимаю, что он вероятно уставший.
— Достаточно для чего?
Он и не собирается отвечать. Смотрит в свой дурацкий огонь, и мне даже мерещится, что за его спокойным выражением лица пылает страсть ничуть не хуже, чем в камине.
