— Я Скорпиус… А вы ведь знали что я на лестнице!

Улыбается и зарывает пятерню в волосы.

— И когда вы заметили? — правда интересно.

— С самого начала, малыш-плохиш, ты подкрадываться не умеешь, стучишь своими костями о пол.

— Эй! — прищуриваюсь. — У меня просто ноги заледенели, а так, не надо на костлявость намекать, я вполне себе в теле…

— Да-да, доброй уже, — поднимается на две ступеньки.

— А чего это вы от меня сбегаете?

— Ты замерз, а я спать хочу, да и не дело в пролетах с малолетками разговаривать, вдруг кто компромат собирает?

Смеется, извращенец. Но мне не хочется, чтобы он уходил.

Что делать? Что сказать?

— Ладно, малыш — это понятно. А плохиш почему?

— Вредный, капризный, плаксивый, истеричный, злобный, лезешь куда не надо. Достаточно? — и все равно уходит.

Поднимаюсь вслед за ним и вижу, как он открывает дверь в спальню, свою спальню. И его жены тоже.

— А Джеймс когда вернется?

— Завтра ночью.

Вот так вот. Получается, в этом доме я могу разговаривать лишь с Извращенцем, чтобы не навлечь на себя подозрения Извращенца.

Хоть он и считает меня вредным, истеричным, злобным… Мудак, он меня совсем не знает!

Я еще покажу! Я обязательно докажу, что я не такой!

*

Тяжело просто дышать, а уж о двигаться даже речи нет.

Очень жарко, воздух будто душит, тело начинает ломить.

Ночь, но краски сгущаются еще больше, в комнате очень темно, когда я с усилием открываю глаза.

Плотный черный цвет окутывает помещение.

Влажно. Одеяло так активно греет, что я покрываюсь испариной по всему телу. Становится очень влажно.

Чья-то твердая рука ложится на мой рот. В первые секунды я не могу дышать, но дальше успокаиваюсь — я ведь в доме властного, сильного человека. Он меня спасет.

Если эта рука не его.

Когда вторая рука забирается под одеяло и трогает через влажную ткань бедро, до меня доходит ясно — дело принимает эротический оборот. И в ответ на это я лишь приоткрываю рот, чтобы кончиком языка пощекотать ладонь.

Черт, как же душно.

В темноте раздается смешок, а дальше… к моей спине прижимается что-то еще более жаркое чем я, и что-то еще большее чем я.

Мистер Извращенец?

Выворачиваю руку и сам принимаюсь щупать чужое бедро. Пижамные штаны, сильные мышцы, ну точно мистер Извращенец — пришел меня полапать, козел!

Пытаюсь вырваться, хотя бы для приличия, но получается что-то вроде извиваний с приглушенными стонами.

Я достаточно сейчас сексуально привлекателен? А то, похоже, вот-вот будет мой первый опыт, и надо, чтобы он удался… Черт! О чем вообще я думаю? Как правильно отдаться?!

Какой позор, но, видимо, не окончательный, ведь чужая рука без особых прелюдий оказывается у меня в пижамных штанах.

О, Мерлин, я горю и истекаю во всех смыслах.

Черт, и даже бороться за невинность сил нет. Да и желанием я не таким сгораю.

Дрочка — не такая, как я люблю, слишком интенсивная. А еще… как же невероятно приятно и необычно ощущать чужую сильную руку. И это дыхание в шею, от удовольствия чуть ли не хнычу. Слишком резко, часто застывает, убыстряется, сжимается… тело начинает дрожать, и вторая рука, сжимающая до этого рот, спускается вниз и обхватывает живот.

Меня прижимает к мучителю спиной, и я могу лишь вцепиться зубами в подушку.

И, кажется, мои вкусы меняются — уж очень меня устраивает эта рука.

Подаюсь навстречу и слышу крик. Вскакиваю. И тут до меня доходит, черт возьми, что я не мог вскочить, если бы был в чьих-то объятиях.

Оглядываюсь: смятая постель, раскиданные подушки, в штанах мокро, а в комнате уже не так темно.

Мне нужно в душ, а это был лишь сон позорного характера.

Стыдоба! Нужно ее срочно смыть.

========== 8-ая глава ==========

— Да, еще в том году таких ветров не было, — голос чуть хриплый, а сам я немного вялый.

— Угу, ну ничего, переживем еще десять дней, — Альбус берет «коня» и ставит его рядом со «слоном».

Партию мы уже не разыгрываем, а так, лишь перебираем фигуры, да и я иногда пальцем их выбиваю, чтобы посмотреть, как далеко я могу запульнуть. Пешки летят лучше всех.

— Десять дней? Почему?

— Уезжаем. А, ты не знаешь… — подбрасывает «короля», — мама вчера сказала, что мы едем отдыхать… через десять дней.

— Я думал, она на работу выходит? Разве нет?

Пожимает плечами и переоценивает ловкость рук — с очередным подбрасыванием «король» ударяет его по колену.

— Эм, мама очень хочет уехать, поэтому выбила для себя несколько дней… а с завтрашнего дня уже в Мунго будет работать.

А, заменила дни. Хм.

— А отец?

— Отец? Не знаю… — замолкает, — они вчера ругались сильно, я слышал… пока вроде никакой конкретики. Но мама сказала, что поедет с ним или без него.

— Ясно. А… я? — беру черного «слона» и выбиваю им четыре пешки на поле.

— Пока ты у нас, ты с нами, — собирает фигуры, чтобы снова расставить на правильные позиции.

— А документы?

— Не волнуйся, папа за минуту все уладит, он же начальник.

Ну да! Как я могу забыть! Крутой мистер Поттер, отъявленный извращенец.

Блин, надеюсь, он с нами поедет, без него я потеряю львиную долю эмоций и впечатлений. А главное — я потеряю Его.

— А куда?

— У мамы спроси.

Разговор зашел в тупик, но нельзя допускать тишины со стороны Альбуса. Да и выяснить многое нужно.

— У тебя есть школьный лучший друг?

— Что? — теряется. — Нет, а зачем?

— Как это зачем?! Чтобы было весело. Учиться — это такая скукота, серость, дни блевотные… фу.

— Мне нравится учиться… — почесывает затылок ферзем.

— А кем ты хочешь стать?

— Колдомедиком, я хочу помогать людям, хочу избавлять их от болезней и горестей.

Мда, а вот и розовые пони, про которых говорил Джеймс.

— Круто, светлая мечта… А Джеймс? Он на кого?

— Джеймс? Он аврор, на побегушках у папы. И тренируется.

— То есть они вместе в министерстве? — во дела! Везет Джеймсу.

— Ну, я бы не сказал, что вместе, но да… пересекаются. А что?

— Да нет, ничего… Джеймс, значит, хочет быть похожим на отца?

— Это факт, — видно, что слова эти Альбусу даются с натяжкой, будто костью в горле застревают.

— А ты? Твой отец достойный пример.

— А я не такой. Я не храбрый и не отчаянный. И у меня нет этого природного шарма… — к чему это вообще? — И почему ты всегда говоришь «отец, отец», а не мистер Поттер?

— А большая разница?

— Просто странно это.

— Да что странного, Альбус? Странно, что ты такой замкнутый и в облаках витаешь, — ай, дипломатичность как волной смыло. — Джеймс сказал, что это после той ситуации.

— Какой еще ситуации? — глаза округляются, и он с видом очумелой совы смотрит на меня.

— Ну, про отца твоего, ухода его из семьи, феромоны, стажерку… — я все запомнил, я вообще все запоминаю относительно мистера Извращенца. Как бы не назвать его извращенцем вслух.

— Что-о? Ты его слушай меньше.

— То есть не было ничего? — как так?! Мне не нравится это «что-о».

— Я не услышал ничего знакомого… Мой отец никогда из семьи не уходил, — говорит с такой же уверенностью, как и Джеймс. Вот только для Альбуса это немного нетипично.

Вот блять! Врун, Джеймс, какой же врун. Лжец! Мудак сраный, ну нахрена он мне врет? Нахрена говорит такие вещи?! Сука.

Пыхчу от злости и ненависти, ну вот нельзя ему верить! Нельзя! Он только лапшу на уши вешает! Вот появись сегодня ночью, я тебе задам!

— А почему ты тогда такой? — прихожу в себя, но, чтобы сделать это, приходится сжать в руке «короля» — до боли и белых пальцев.

— Характер. А что Джеймс тебе наговорил еще?

— Да ерунду, похоже, всякую. Сначала шутил, что твой от… что мистер Поттер почти педофил, который спит со своими подчиненными, а потом, что твоего отца все время очаровывают и он…

— Придурок! А я тебе говорил, что брат у меня не такой уж и замечательный.