— Тяжело…

— Да… Нет, отец, конечно, никуда не уйдет, он любит мою маму, да и семьей дорожит, но эти покушения… покушения на нашу семью меня злят, а Альбуса и маму загоняют в тупики. Тупые люди, которые думают, что могут взять и разрушить нас. Семейные узы… слишком крепки. Их нужно беречь. А я… люблю Альбуса… Альбус… мой… Альбус…

Он вошел в какой-то транс.

— Джеймс?

На мой зов он вздрагивает и отворачивается, чтобы я не видел его лица.

— Иди спать. Поздно уже.

— Да, доброй ночи.

Что из этого правда? Есть ли правда в шутках? А хоть хоть толика правдивости в «не шутках»?

— Доброй… Представлений не будет… вечерами…

О чем он? Я что-то упустил.

— … в коридоре… — догоняет меня шепот на выходе.

Хлопаю дверью.

Что это все значит?!

========== 7-ая глава ==========

Воскресенье! День, когда я просыпаюсь в восемь, заряженный утренней энергией. Все процедуры после сна на скорую руку, завтрак за пять минут (чуть не подавился от спешки), и дикое удовольствие — к одиннадцати ни миссис Уизли-Поттер, ни самого мистера Поттера.

Правда, уже к двенадцати Джинни Уизли спускается и, покачав головой, сразу же удаляется в сад.

Джеймс пропал, что иногда случается, а Альбус вместе со мной развалился на ковре в гостиной.

— Может, в Лондон?

— Не хочется.

В принципе, это его нежелание вызывает недовольство, но зато это удобный случай порасспрашивать. Только вот как начать? И что именно в словах Джеймса вчера меня насторожило?

— М-м-м, Ал…

— Да? — поднимает взгляд.

— Послушай, а ты, ну то есть твой… м-м… — не могу не сбиваться. — Ну… хочешь сок?

— Э-э-э… нет, спасибо.

— А я, пожалуй, схожу на кухню.

Молодец, Скорпиус, такими темпами ты его быстро расколешь и все узнаешь. Черт, черт, черт.

— Сэр?

Два больших лиловых глаза уставились на меня.

— Мне бы стаканчик сока, — устало выдыхаю.

— Какого, сэр?

— Яблочного.

Ушастый домовик открывает холодильник, берет стакан… Это он? Был тогда?

Я помню все настолько смутно, точнее, кроме страха и прилива крови к ушам, я вообще ничего не помню. Этот тот самый домовик, что застукал меня и заорал?

— Как тебя звать?

— Ру, сэр.

— Ру, а… это был ты? Или ты не знаешь, кто это был? — Да как же спросить?!

— Извините, сэр, у меня нет времени, я обещал хозяйке, что отнесу антипохмельное господину, — затараторил Ру.

— Я отнесу!

— Но, сэр!

Хватаю стакан в его руке, но Ру не собирается его отдавать.

— Отдай, я сам отнесу, — тяну, стараясь не расплескать.

— Сэр, — пищит домовик и тянет на себя.

— Это приказ!

Ру резко отпускает, и я чудом не обливаюсь целебным раствором.

И, когда я поднимаюсь по лестнице, до меня доходит: «На кой черт я это делаю?!»

Нелепо торчу перед дверью. Глубокий вдох, открываю.

Красивая спальня. Много картин, все бежево-синее, на полу шкура медведя, которая несколько выбивается из образа, но придает пикантности. На таком ковре только спать, но облом, рядом большая кровать, а на ней… куча разбросанных подушек. А в этих подушках, под синим одеялом, тело — мистер Поттер, вероятно.

Только я на цыпочках подхожу к постели, как из-под одеяла выныривает сильная рука и отбрасывает преграду. Между мной и телом мистера Поттера.

Спина — загорелая, расслабленная, но не потерявшая рельеф. Сонное, будто измученное лицо в профиль. Нахмуренное.

— Мистер Поттер? — вроде говорю как обычно, но выходит шепотом. С каким-то благоговением. Поразительно, как он на меня влияет.

«…постоянно изменяет, причем не с женщинами. На работе у него в подчинении мальчики-авроры, и он с ними регулярно спит…»

— Мистер Поттер, проснитесь, — еще тише. Нет, ну так я его точно не разбужу!

Подхожу ближе.

«Представляешь, у меня отец почти педофил, да еще и гей…»

Черт, Джеймс, может, ты специально это сказал? Из головы не выходят эти компрометирующие фразочки. Такими не разбрасываются… Как только надумал такое?

А мистер Поттер, не подозревая о моей «болезни», мило сопит. Хм, настолько мило… а может он вправду извращенец?

«Ну, что скажешь теперь? Хочешь его? По-прежнему хочешь его, а? Иди, он тебя оттрахает, ты в его вкусе».

Дже-е-еймс, убить тебя. Ведь именно ты причина того, что я непозволительно близко сейчас к твоему отцу. Ты виноват, что я провожу дрожащей от волнения рукой по линии его позвоночника. Я чувствую бархатную кожу, и прилив невероятного по силе возбуждения. Видимо еще от страха быть застуканным мистером Поттером. Во второй раз?

Я слегка наклоняюсь над ним и дую, воображая, что прямо сейчас рассекаю кожу и получаю кровоточащие царапины. Да, царапины бы только разукрасили его спину.

Немного отодвигаюсь, чтобы перевести дыхание, и наклонится еще ближе, чем в раз предыдущий.

Приятно, провожу рукой по плечу и тут же потираюсь о него же щекой, как котенок. Черт, как хорошо, и как страшно! Если он сейчас очухается, как я смогу оправдаться? Да как я перед собой могу оправдаться? Что я делаю, зачем я делаю?

Вдыхаю, запах его тела, сильный, мускусный… я действительно вполне уже возбужден. Так и хочется нырнуть к нему под бок и накрыть нас одеялом. Хотелось, чтобы он прижал меня к себе, и мы так спали, спали… пока он не разбудил бы меня ласковым поцелуем. Хм, интересно, а ощущения от поцелуя с ним, разнятся от ощущения поцелуя с его сыном? Мерлин, какой разврат.

Это магия, это не я. Может меня очаровали?! Человек не может так… так… не может! Это чудеса! Он же старый и… старый, он же женат!

Мозг вернулся, но не тут-то было. Рука, таким же выученным, движением как до этого откидывало одеяло, схватила меня за локоть…

Допрыгался, Скорпиус, надышался, налапался, доигрался.

Я ничего не ощущаю. Ни озноба, ни страха, ни пола, ни сердца.

— Что ты делаешь? — вполне себе такой проснувшийся голос.

Молчу. Да что я могу сказать? По папе соскучился, отеческой ласки не хватает? Ага.

Рывок и я перелетаю через мистера Поттера и оказываюсь лежащим лицом к нему, на его одеяле. Неудобно — ткань скомкана подо мной.

— Скорпиус — глаза холодные, колючие — Скорпиус…

— Я…

— Тс-с-с… — прикладывает палец к моим губам — ответь, Скорпиус — ему определенно нравится мое имя. — Ты соскучился по отцу, не так ли?

Киваю.

— Драко Малфой, твой отец, любит тебя?

Еще раз киваю.

— Он правильно воспитывает тебя? Объясняет, что хорошо, а что плохо?

Конечно, я киваю, потому что этому голосу не поддакнуть невозможно.

— Тогда какого черта, ты ластишься ко мне? — наконец убирает палец, но снова заговаривает сам, не давая мне и слова вставить. — Хочешь к отцу, ищи отца. Я не твой папочка.

Пристыженный я поднимаюсь с постели и топаю к двери. Поскорей бы уйти отсюда, но вопреки своему желанию останавливаюсь у самой двери и оборачиваюсь.

— А я и не вижу в вас своего «папочку».

Он внимательно смотрит на меня, качает головой, демонстрируя тем самым сожаление от услышанных слов, и произносит:

— Давай забудем сказанную тобой фразу. Лучше я буду сваливать вину на «отец, я скучаю», чем на то, что ты влюбился в меня.

Краснею, но он видимо считает, что недостаточно — яичницу пока не поджарить.

— Забудь обо мне, я тебе не по зубам.

И вопреки своим же словам он встает и совершенно голый шествует мимо меня в ванную. Нормально, дьявол его разбери.

Сначала «я тебе не по зубам», а потом показать себя во всей красе.

Когда он запирает за собой дверь (будто думает, что я могу вломиться к нему и наброситься на «бедную овечку») выхожу из комнаты.

Еще один барьер между ним и мной сломлен. Чувствую это, как и свои вновь ощущаемые ноги и пульс. Между нами минус одна стена. Но еще остается большая пропасть.

А какой ценой?… Яркие моменты унижения, и горького стыда… когда же вы исчезните из моей жизни?

*

Джеймс пропал. Может, и к лучшему… или худшему. Мне не до этого — однозначно. Хоть и интересно.