— Книга? — господин несколько озадачился. — Зачем?

— Мне кажется, я болею, — я убрал белый фарфоровой чайничек. — У меня есть определенные симптомы…

— Какие? — перебил он и сделал первый глоток.

— Я все чаще и чаще просыпаюсь от жара, тело очень ломит и в животе что-то творится…

— Гм, — господин долго молчал после этого, а потом перевел на меня холодный взгляд. — Ты что, не знаешь, что такое взросление, детеныш волка?

— Я знаю, что такое взросление, но неужели жар будет одолевать мое тело из года в год, пока я не вырасту?

В его взгляде читалось, что я идиот. Он действительно смотрел на меня и размышлял, не полоумен ли «детеныш волка».

А потом он нахмурил брови и отвернулся, говоря:

— Какой ты все-таки невежда во всех деликатных вопросах, омерзительно, — голос оставался льдом. — Тот, кто тебя воспитывал, не удосужился дать тебе никаких базовых знаний.

И все же господин был достаточно добр, чтобы спуститься со мной в библиотеку и дать мне книжку «Взросление». После он оставил меня одного со словами:

— Закончишь — вернешь на место. И больше никогда не подходи ко мне с этим вопросом. Не хочу ничего слышать о твоем… взрослении.

*

Даже не знал, чего в нем больше — смелости или невежества. Однако уже было ясно, что мальчик действительно стал взрослеть… Поздновато. Разве эта стадия у зверенка не должна была начаться в одиннадцать или двенадцать лет? Разве звери не опережают в этом плане людей?

Вопрос на ответ нашелся достаточно скоро — ведь жар и ломота стали спутниками Тилла недавно, после того, как я снял его с заботы о земле. Раньше, когда он работал физически с утра до вечера, у его организма попросту не оставалось сил на желание. А после того, как с тяжелым трудом было покончено, гормоны начали проявлять себя.

Пришлось дать ему книгу, чтобы он не донимал ужасными и неловкими вопросами всех в этом доме.

«Мне кажется, я болею…»

========== Глава 6. Освобождение с вином ==========

Книгу, которую дал мне господин, я изучил за оставшийся день вдоль и поперек. Все сошлось, симптомы все подходили, а еще там было несколько картинок, на которых мужчина и женщина касались друг друга всем телом. Голым телом.

Я пытался найти ответ на вопрос, можно ли так с мужчиной, но не смог.

Поездка в замок определенно стала значимым зимним событием. Мы с Эллином, конечно же, сопровождали нашего господина, как и половина домашней стражи. Почти восемь часов пути, чтобы достичь кривых и массивных темных стен.

Сам Король Ллорк со слугами встретил нас внутри замка.

Пышнотелый, с золотым плащом на плечах и усами над верхней губой, Король оказался очень дружелюбным к господину Ореванара. По крайней мере, он его тепло обнимал и что-то ярко расписывал, пока мой господин оставался беспристрастным.

Нам с Эллином досталась одна комната на двоих, возле покоев господина, и это было очень щедро. Целая комната для двоих! С одной большой постелью и ковром на полу!

К моему сожалению, господина я практически не видел, потому что на все заседания и переговоры, на все важные дела он брал с собой Эллина, а я оставался предоставленным самому себе.

Очень хотелось увидеть принца Нелуллу, который, по слухам от Аллана, умел «развлекаться с мальчиками», но его в замке не было.

В одну из ночей, когда Эллин задерживался, я решил зайти во временные покои господина, зная, что, если Эллина еще нет, значит, и он тоже не вернулся.

Комната была больше и красивее, чем наша, но это было совсем не удивительно. Большой чемодан с вещами, стоящий в углу, был заперт на железный замок, возле зеркала ничего не лежало, и только кровать представляла хоть какой-то интерес.

Не было страшно, когда я раздевался и залезал под одеяло. Мне хотелось проверить то, о чем я думал уже давно… И лучшего момента и места для этого не существовало.

Тяжело сглотнув и расслабившись, я прикрыл глаза. Сразу в памяти возник холодный образ господина, стоящего у окна и обернувшегося, холодно смотрящего… Видение сменилось подсмотренной ключицей, мягкой улыбкой, подаренной вовсе не мне… А еще те эмоции, когда он объяснял мне, что я грязный зверь…

Жар возник в животе и быстро заполонил все тело. Теперь, когда я не сопротивлялся этому, чувство стало приятным, даже несмотря на то, что дышать было тяжело.

Я положил руку на низ живота и аккуратно погладил, но это не принесло успокоения, собственно, его я и не желал. Хотелось дойти до конца.

Медленно я проводил рукой все ниже и ниже, пока ребро ладони не коснулось горящего органа. К счастью, я имел обо всем этом уже какое-то понятие, я знал, что мне нужно освободить себя, чтобы избавиться от жара.

Но взяться за член рукой было все-таки инстинктивным желанием, потому что в книге ничего не было про мастурбацию. Только про освобождение с женщиной.

Мысли прокручивали драгоценные образы по кругу: улыбка, ключица, мое настоящее имя из его уст. Какие-то мечтательные вещи добавлялись понемногу… Как я занимаю место Эллина, как я вижу голое тело господина, когда омываю его, как он снова зовет меня «Тай», как про него ходят сплетни, что он развлекается с мальчиком-слугой…

Член горел в руках и подрагивал, страх от того, что господин может войти в комнату с минуты на минуту, приближал грань, а мысль, что если он сейчас увидит меня и не сочтет мерзким, окончательно меня к ней подвела.

Из члена брызнуло семя, и я не сдержал крика в первом оргазме, после которого захотелось еще, но все же интуиция подсказывала, что лучше здесь не задерживаться.

Я заправил после себя постель, оделся и ушел, наслаждаясь мыслью о том, что на одеяле господина остался след моего наслаждения. Кажется, именно тогда я окончательно понял, почему господин называл меня «грязным животным», и почему он прав в этом.

Я слышал, как вернулся Эллин, а значит, вернулся и господин Ореванара. Больше я не смог уснуть, не было покоя. Эллин же провалился в сон сразу же, я тонул в его храпе и в мыслях о господине, который спит под испорченным мной одеялом.

Тело снова охватывало пожаром, орган становился твердым, и я пытался себя успокоить, но попробованного один раз удовольствия хотелось еще и еще…

Следующим утром мы уехали, и нас снова ждал восьмичасовой путь домой.

По прибытии все, чего я хотел, это уединения, мне было необходимо получить еще освобождения, потому что жар и отчего-то стыдные мысли сводили с ума. И я наконец получил это уединение, чтобы удовлетворить себя четыре раза подряд, а потом уже ныл член невыносимо и болезненно, когда я его касался… И все же я был счастлив, но недолго…

Господин сидел в кресле, а позади него стоял Эллин и разминал ему плечи, делая легкий массаж. Лицо господина оставалось безэмоциональным, но я знал, что массаж приятен, и я хотел бы сам делать это для него.

На шее Эллина висела веревка с серебряным ключом, и это было своеобразным сигналом о том, что все нужно менять.

Если Эллин не желает убраться с моего пути сам, то нужно его столкнуть. Именно так я и рассуждал.

— Эй, Тилла! — чужой разодранный крепкими зубами ботинок задел мой начищенный — это ведь ты был, да?!

Я поднял голову и увидел стоящего Иссала. Испорченного уродливого Иссала, ожоги которого еще не зажили. А рядом с ним все остальные слуги, кроме Ралли, и все они были злыми.

— Я?

— Да, это ты толкнул кастрюлю! — воскликнула Аллира, и Иссал сразу же зашипел:

— Мы видели, ты специально это сделал, чтобы убить меня! — его кулаки сжались. — Ты хотел убить меня!

— Зачем мне хотеть этого?

Иссал раскрыл рот и захлопнул тут же. Мне казалось, у него был ответ на этот вопрос уже тогда, но он почему-то не осмелился. И все же он слишком был выведен из равновесия, и следующими словами вывел меня из себя: шаг, чтобы стать ближе для удара.

И я вскочил на ноги и признался, смотря Иссалу прямо в глаза:

— Да, это я скинул кастрюлю, но не для того, чтобы убить тебя, а чтобы ты стал уродом.