Слезы застилали глаза, и голос, хоть и хриплый, начал прорываться вновь:

— Я умоляю! Ничего не сделал! Умоляю! Оставьте мне жизнь! Умоляю! Умоляю! Умоляю! Умоляю!

Руки ныли больше от осознания бесполезности попыток выбраться, внутри разрывалось отчаяние, когда я услышал металл:

— Остановитесь, капитан, — никогда не думал, что тишина может наступить так быстро, — и приведите сюда Иссала.

— Эм-м, да, да, господин Ореванара, — бормотал беспокойный голос, и меня почти бросили на пол. Я упал, колени ударились о белый камень. Запах крови стал еще гуще и резче.

Слышал, как рыжебородый уходит, и не смел пошевелиться. Кого позвал господин Орев… господин Статуя? Волны непонимания исходили ото всех, кроме зверя, отдавшего приказ, зверя, осматривающего меня снова, а я чувствовал этот взгляд, но не смел с ним встретиться.

— Господин Ореванара? — голос нового человека, а через мгновение и знакомого:

— Привел, как приказывали, господин.

— Хорошо, а теперь бери своих людей и уходи, — произнес без интонации без эмоций абсолютно, господин Статуя, но никто не двигался. — Уходите, и проверьте округу, возможно мальчик был не один.

— Но, господин… — рыжебородый что-то пытался вымолвить. — Это же дикарь, вам нельзя оставаться с ним наедине, он может…

— Капитан, — всего одно слово изо льда, и кроме меня, господина Статуи и человека, которого привел рыжебородый, больше никого не осталось.

Удаляющееся шаги сильных людей немного успокоили.

— Господин? — это был мальчик, сутулый и на вид старше меня. — Я провинился?

— Нет, — господин отвернулся к окну, теряя интерес ко всему, а я все еще не понимал, что он задумал. — Вымой этот уголь.

Уголь? Что?

Чужие пальцы едва коснулись локтя, и я вздрогнул, чем напугал и себя, и мальчика. Слуга господина — этот мальчик, да? Я знал, я читал, что такие есть у всех господ.

Мальчик кивнул в сторону еще одной двери, не в ту, через которую меня привели, и тем самым дал понять, что уголь — это я.

Длинные и темные, словно пещеры, только намного более гладкие и чистые. Наверное, мне не следовало эти проходы сравнивать с пещерами, но я не знал, с чем еще можно их сравнить.

— Тебя зовут… Иса? — я рискнул заговорить, пока мальчик шел впереди, ведя за собой, ведь он, как мне показалось, не зверь.

— Нет, я Иссал, — поправил он, и больше мы не говорили друг с другом, потому что уже остановились.

Иссал открыл дверь, и я вошел в комнату, почти такую же, как на картинках в книжках Оло. Это действительно был дом богатого человека.

Гладкость, теплота коричного цвета, мягкость и снова большое окно с тканями по бокам, название которых, как назло, я никак не мог вспомнить. Хотя и про них уже читал.

— Идем, — Иссал слегка меня толкнул, и через эту комнату мы зашли в следующую.

Маленькую и в свете свечей, в которой пахло солнцем и солью.

— Залезай уже, — в голосе слуги господина было много недовольства. — Давай быстрее.

А я все топтался, но потом все же, полный неуверенности, полез в кружку, только большую. А еще там была горячая вода. Очень горячая.

— Почему ты злишься на меня? — спросил я, когда Иссал взял в руки деревянный ковш и начал добавлять горячей воды, зачерпывая ее из другой тары. — Я ничего тебе не сделал.

— Я хотел помыться в этой воде, — пробурчал Иссал, все вливая и вливая воду. — Я воду для себя приготовил.

— Извини.

Чужие руки замерли, а потом возобновили работу уже медленнее.

Когда воды в емкости стало мне по пупок, ноги загорелись, как огнем обуянные. Иссал приступил к натиранию и растиранию моей кожи чем-то приятно пахучим. Я быстро осознал, что вода почти превратилась в черную.

«Вымой этот уголь».

— Господин Оре… Оре… — язык так и не смог вывернуться, а память не подсказала, поэтому я снова запнулся на полуслове.

— Господин Ореванара, — мальчик взял нечто грубое в руки, и кожа под этой грубостью загорелась, уж слишком сильно он тер, — и тебе лучше запомнить это, бестолочь.

Орева… Ореванар… Ореванара.

— Ты ведь из диких, да? Болотный грязный зверь, — шептал Иссал, не переставая очищать меня и поливать обжигающей водой, а после и вовсе окунул.

— Я… — выплюнул воду, залившуюся в рот. — Я не грязный зверь…

«…это у вас сердца из металла!».

— Это ты сколько угодно себе говори, но для господина Ореванара ты болотный, грязный… — он запнулся и руками полез в мои волосы, — даже не зверь и не падаль.

— А кто? — глаза защипало — по лбу с волос текло что-то едкое.

— Кто? — повторил вопрос, словно уже забыл, о чем мы речь вели. — Кто… Никто.

Жесткие руки снова окунули в воду, и стало легче.

========== Глава 2. Забирающий имя ==========

«Покуда Демирия не сдастся и не признает наши владения на юго-востоке, дел с ними не иметь! И если перешеек будет отнят силой, нам придется оставить переговоры и ответить врагу тем же! Свинца им в легкие! Ведь правильно, Каллис?

Король песка и леса Ллорк».

«Не совсем правильно, Король».

Убрал письмо, написанное искусной рукой, и прикрыл глаза, расслабляясь в кресле. Демирия была не то чтобы сильна, но все же не стоило с ними скрещивать оружие, покуда враг затаился на северо-востоке. Да и эти еще, болотные дикари…

Мальчик.

В голове промелькнул нелепый образ немытого мальчишки, и отвращение пробрало насквозь. Дикие люди, дикие племена, дикие звери.

Сначала я услышал тихий стук, а после дверь медленно отворилась, вошел Иссал и поклонился.

— Заходи, — с гневом прошипел слуга и, обернувшись, подал знак в темноту. — Быстрее!

И уголь наконец появился, только вот он больше не был углем. Чистый, одетый в хлопковые штаны и рубашку с подвязкой, он походил на обычного слугу. Если бы я не знал, что он из болота, я бы платил ему медяк, как и остальным.

— Оставь нас, Иссал, — и тот поспешил оставить, ведь так было велено.

Мальчик не двигался и взгляда не поднимал. Затаился зверь. Видимо, чутье подсказывало ему быть осторожным, у всех зверей хорошее чутье — никогда не ошибаются.

— Ближе, — отдал первый приказ для него, и не без удовольствия наблюдал, как он медленно, но верно подходил ближе. Каждый маленький шаг его был хрупким и обманчиво робким. Зверь. — Стой.

Замер. Даже дыхание оборвалось.

— Сколько тебе лет? — я смотрел прямо в его лицо, детское, но уже без наивности.

— Две… двенадцать, господин Ореванар-а, — окончание обращение он произнес почти по буквам, и это почти позабавило меня.

Двенадцать лет…Совсем еще мелкое отродье.

— Зачем и почему ты оказался так близко к моей резиденции?

Молчал он долго, но я невероятно терпеливый человек, и я таки услышал сбивчивый ответ:

— Я… Простите меня, пожалуйста, — опустил голову ниже, и больше я не видел даже его губ. — Когда Оло показал мне этот дом несколько лет назад, когда мы вышли из леса в первый раз… — Я ничего не понял из того, что он сказал. Кто такой Оло? — Это такой красивый дом, я просто хотел увидеть его поближе, а потом цветы… Такие красивые белые цветы. Я никогда не видел таких белых цветов. Я только хотел коснуться их…

— Довольно, — прервал я. — Как ты смел захотеть их коснуться, животное? Ты видел свои руки? Грязные мерзкие руки отребья?

Мальчик не двигался, и это было невероятно умно для зверя. Даже перечить мне не вздумал.

— Ты хочешь вернуться на болото?

Конечно, я не собирался его отпускать. Кто отпускает мясо? Мой отец в прошлом, будучи также Главным Советником Короля, жил в этом доме, как и мой дед, и раз в несколько лет, когда кто-нибудь да подкрадется из леса… Вопрос всегда решался одинаково: либо убийство на месте, либо наказание, а уже после — убийство, либо вопрос «Ты хочешь вернуться на болото?», а после закономерного «Да, пожалуйста!» — убийство.

Никто не отпускает зверей, но этому даже повезло — принял ванну перед кончиной. Не каждый зверь моется в горячей воде хоть раз… Если бы я мог смотреть на грязь, он бы не был таким счастливым. Но я всегда ненавидел уродство и мерзость.