Я постучал несколько раз, открыл дверь и увидел Иссала, сидящего на полу и расправляющегося с тканью, едва розоватой и светлой-светлой.

— Тебе нельзя сюда, Тилла, уходи! — шикнул на меня Иссал сразу же.

— Игамилл тебя зовет на кухню.

— А? — Иссал удивился и перестал возиться с одеждой. — Что ему надо?

Все, что я сделал, — это лишь пожал плечами, и Иссал поднялся. Он оттолкнул меня и вышел из покоев господина сам. Я смотрел, как он достает маленький серебряный ключ из кармана и запирает спальню… Спальня господина Ореванары всегда была закрыта, и ключ был только у самого господина и его слуги.

Это случилось в конце лета. К господину приехали какие-то важные люди, и они гуляли в саду, проходя меж цветов и кустов по вымощенной дорожке.

Они о чем-то говорили, а я нехотя удобрял почву. От меня наверняка воняло потом и удобрениями, но они, кажется, ничего не чувствовали, даже когда проходили совсем близко ко мне…

— Кто это? Новый слуга? — спросил человек в странном и смешном золотом наряде. А еще в его ушах были сережки.

— Да, — ответил господин, и его холодный взгляд прошелся по мне мимолетно. Я ничем не отличался для него от земли и дерева, а еще я дурно пах, потому что не принимал ванну уже шесть дней.

Да… А ведь я проработал на господина уже больше года.

— И как его зовут? — не унимался человек и даже замедлил ход.

— Тилла.

Радость от того, что он помнит мое имя, заглушила все. Я слышал, как мое сердце бьется в ускоренном темпе, и дыхание перехватило, но уже не от этого.

Запах. Свежий, словно роса на белоснежных цветах, до которых я так и не посмел дотронуться. Запах сладкий, дурманящий, и я точно знал, от кого он исходил.

Даже могу сказать, что я всегда чувствовал этот аромат, исходящий от господина, просто именно в тот момент ощутил его сильнее. Он был немного ближе, а я стал немного старше.

— Тилла? Славное имя…

Сезон дождей сменился сезоном снега, и я осознал, что не могу больше так далеко находиться от господина. Через неделю он должен был уехать в замок Короля по важным делам, и только Иссал и стража собиралась быть с ним и там.

Для начала я хотел попросить самого Господина заменить Иссала мною, но передумал. Что-то мне подсказывало, что он никогда этого не сделает. Попросить Иссала «отойти в сторону» — тоже был не вариант, потому что мы с ним не очень хорошо ладили.

Оставалось только сотворить самому свою судьбу.

Мы принимали пищу по расписанию всегда чуть раньше господина. Три раза в день, на кухне, возле кипящих кастрюль и суетящегося Игамилла. Я всегда думал о вероятности того, что что-нибудь да свалится или прольется на нас.

В тот обед я зашел на кухню через дверь из сада, опоздав. Они все уже были заняты мисками, рассевшись на полу. Никто даже не разговаривал, и Игамилла не было рядом.

Было очень просто толкнуть кастрюлю прямо на сидящего Иссала. Что там кипело? Суп? Наверное.

Оглушительного крика и грохота было так много, что я почти ощутил вину. Иссал рыдал, скрючившись на полу, и тянул руки к обожженной спине, плечам, затылку, рукам. Жидкость задела — помимо Иссала — еще и Аллиру и Масилла, но первой она попала только на плечо, а второму на колено.

В остальном же паника исходила от испугавшихся.

========== Глава 4. Новые слуги господина ==========

— Упала кастрюля? — переспросил я, когда Игамилл поставил передо мной не суп, а жареную рыбу под овощным соусом. — Как она могла упасть?

— Эт-то н-несчастный с-случай, г-господин, — запинаясь, отчитался повар. — Я от-тлучился всего н-на м-минуту и… Ох, я н-не знаю, как так вышло.

— Уходи, — его заикание раздражало, и я предпочел остаться в одиночестве.

Суп пролился и покалечил несколько слуг, и особенно сильно Иссала. Если жидкость была настолько горячая, что оставила следы, то он больше был не годен.

После обеда я поднялся в гостиную и приказал привести ко мне Иссала. Его привели уже перевязанного… и у меня не осталось выбора. Я приказал позвать всех остальных.

Пятнадцать слуг стояли в ряд, и я медленно проходил мимо каждого. Мне нужен был тот, на кого было бы менее неприятно смотреть.

Слишком темная кожа… Слишком грязный… Бесцветные глаза… Неряха… — подмечал я про себя, пока не оказался перед зверем. Зверь был одет в чистую отглаженную одежду, кожа его была также чистая, и лицо без пятен. Волосы не висели жирными сосульками.

— Руки покажи, — потребовал я, и тот с готовностью вытянул руки вперед, демонстрируя сначала тыльную сторону, а потом ладони.

Чистые. Без грязи под ногтями чистые руки.

Меньше всего я хотел оставлять рядом с собой хоть и опрятного, но все же зверя, поэтому я прошел дальше и остановился возле Эллина. Его одежда была мятая и с несколькими пятнами на рубашке, но кожа была такая же чистая, как у зверя.

— Все уходите, кроме Тилла и Эллина, — я сел на диван и терпеливо ждал, пока лишние слуги уйдут.

Зверь не двигался, не поднимал взгляда и дышал размеренно. Какова вероятность, что он ни при чем? Что все это — чистая случайность?

— С этого дня у вас двоих новые обязанности, — сказал я, не уводя со зверя внимание. — Вы обязаны быть рядом со мной с рассвета до ночи, если только я не приказываю вам оставить меня. Моя одежда, чистота моей спальни, мои личные покупки и поездки со мной в город, мои письма и многое другое — на ваших плечах, так как Иссал больше не может заниматься этим.

— Да, господин Ореванара, — Тилла и Эллин сказали в унисон и поклонились одновременно.

— А теперь уходите и передайте Иссалу, что его удел теперь — псарня.

Они ушли, а я остался с неясным чувством совершенной ошибки и краха, но чудесный вид снегопада за окном быстро его рассеял.

*

Господин вызвал всех, и я знал, для чего. Все знали, но только я подготовился к этому. Только я помылся в холодной воде, и одежду, приготовленную для этого случая, одел.

Мы стояли, не двигаясь, пока он проходил перед нами, критически и со скептицизмом осматривая каждого. Почему он не приказал всем раздеться?

Не знаю, о чем он думал, даже не смею строить догадки.

Все, чего я хотел, — это подойти ему. Поэтому я молился, когда он остановился рядом и детально начал рассматривать меня.

— Руки покажи, — услышал его приказ и сразу же вытянул руки — я знал заранее, что будет нечто такое.

Долго и пристально господин всматривался в мои руки, а я — в его лицо. Впервые я смотрел на господина Ореванара, находясь так близко. Просто пользовался его отвлеченным вниманием, чтобы посмотреть на тонкие губы на немного удлиненном лице. У господина длинные ресницы и три маленькие родинки возле брови.

— Все уходите, кроме Тилла и Эллина, — он отошел от меня, предпочтя мягкость дивана, и снова заговорил, только когда мы остались втроем:

— С этого дня у вас двоих новые обязанности, — я не смел поднять взгляд, чувствуя, как он смотрит на меня. — Вы обязаны быть рядом со мной с рассвета до ночи, если только я не приказываю вам оставить меня. Моя одежда, чистота моей спальни, мои личные покупки и поездки со мной в город, мои письма и многое другое — на ваших плечах, так как Иссал больше не может заниматься этим.

Обрадованный новыми условиями работы в этом доме, я подчинился:

— Да господин Ореванара, — и услышал, что Эллин сказал тоже самое.

— А теперь уходите, и передайте Иссалу, что его удел теперь — псарня.

Мы вышли из комнаты и сразу замерли — Эллин смотрел на меня, а я на него. Он не моргал.

— Я сам скажу Иссалу, — наконец пробормотал Эллин и, развернувшись, пошел к лестнице.

Внутри клокотала радость, волнительная и светлая, только интуиция все омрачала, подсказывая, что ключ от спальни господина будет не у меня…

— Я и говорю им, что чушь это, — фыркнул Ралли. — Не мог Тилла опрокинуть кастрюлю! А они все утверждали, что можешь, но ты же не зверь на самом деле, правда? — фыркнул еще раз. — Подумаешь, из леса… Ну и что? В лесу такие же люди — две руки, две ноги и голова! — он засмеялся и наклонился, чтобы опустить тряпку в тазик с водой.