Уайат вздыхает.

— Ник, — говорит он, и я уверен, что он вполне серьезен, раз использует мое первое имя. — Я видел, как она входила в твою квартиру на прошлой неделе. Я видел, как вы с ней танцевали на свадьбе. Я видел, как ты смотрел на нее в поезде.

Срабатывают сигнальные звоночки. Мы были так осторожны. Мог ли мой брат понять что-то, просто глядя на нас?

— Если она тебе нравится, то просто скажи, — добавляет он, будто это самое простое, что есть в мире.

Я усмехаюсь.

Потому что это не так просто. Мы с Харпер не делаем того, что нужно обсуждать или утверждать. Мы не выходим за пределы спальни. Мне даже не нужно спрашивать у нее, что она думает по этому поводу. Ее мысли предельно ясны с тех пор, как я стал свидетелем ее общения с мужчинами, еще тогда, в кафе «Кусок торта». Не только ее действия говорят за нее, но и ее слова. Для начала, рядом со мной она ведет себя совершенно нормально. Она ни разу не заикнулась и не болтала невпопад рядом со мной. Кроме того, Харпер была удивительно конкретной, когда говорила о том, чего хочет. Она попросила меня научить ее ходить на свидания с другими парнями. Затем она поднялась на ступеньку выше и попросила преподать ей уроки секса и соблазнения.

Она никогда не проявляла интереса к тому, чтобы я был ее парнем, и меня это на сто процентов устраивает. Я убил двух зайцев стразу. Я привел ее в свою спальню, и мы по-прежнему сможем тусоваться вместе после того, как эти уроки закончатся в конце этой недели.

— Нечего говорить. Все совсем не так, как тебе кажется, — объясняю я, слегка пожимая плечами.

Уайат усмиряет свою собаку, и она встает рядом с ним.

— Послушай, ты можешь говорить себе, что это был просто танец, но меня ты не обманешь. Вопрос в том, обманываешь ли ты себя?

Его вопрос словно отражается эхом. Он кажется важным, пока витает в прохладном воздухе, дрейфуя между листьев деревьев. Но мои глаза были широко открыты с первого дня.

— Не-а. Я совершенно точно хорошо понимаю ситуацию.

Он вздыхает.

— Все ясно. Но через несколько дней вернется Спенсер, — говорит он, напоминая мне о дате истечения нашего договора. А мне вряд ли нужно напоминание. Я прекрасно знаю, что Спенсер сойдет на берег после свадебного путешествия на Гавайи после полуночи в воскресенье. Осталось шесть ночей. Но кто считает? — И тебе нужно подумать о том факте, что между тобой и его маленькой сестренкой что-то происходит, — добавляет Уайат. — И чем скорее вы поймете, что это, тем лучше.

Но Спенсер находится вне поля моего зрения и за пределами моих мыслей. Он на другой стороне света, и прямо сейчас мне не нужно о нем беспокоиться, несмотря на то, что могут подумать его кот и мой брат.

Следующие несколько ночей были затуманены дымкой оргазмов Харпер, и, эй, я не жалуюсь, ведь у меня их было так же много. Оказывается, Харпер любит дарить оргазмы, и она настаивает на том, чтобы проработать свою технику минета. Кто я такой, чтобы отказывать женщине в желании попрактиковаться в процессе ее обучения? Если ей нравится брать меня в рот, она должна по полной воспользоваться этой возможностью.

Минет от Харпер может быть доказательством того, что, возможно, когда-то в прошлой жизни я был очень хорошим человеком. Это единственный способ, которым я могу объяснить то, что я что-то сделал, чтобы заслужить награду в качестве ее шаловливого ротика на моем члене.

Например, как сейчас, в среду ночью. Она лежит на спине на моей кровати, ее голова откинута на краю, руками она сжимает мои бедра, пока я стою, раскачиваясь, глубоко погруженный в ее горло.

Когда ее шея выгнута именно так, я могу видеть очертания своего члена, пока она его сосет. Ей нравится пробовать новые позы, например, как прошлой ночью, когда мы склонились над диваном, или поза 69 ранее тем же вечером, хотя она была больше похожа на позу 61, так как Харпер с таким удовольствием объезжала мое лицо, что не могла удержать меня во рту. И эта — минет вниз головой — тоже. Это не так эффектно ощущается, в отличие от того, как это выглядит, хотя, поверьте мне, своим языком, губами и ртом, она отправляет меня в какое-то экстатическое забвение. Но лучшая часть заключается в том, что по тому, как выгибается ее спина и как двигаются ее бедра вверх и вниз, я с уверенностью могу сказать, как сильно ей это нравится Мне тоже все это нравится. То, как дико ее волосы разбросаны по покрывалу, как ее ногти впиваются в мою плоть и, больше всего то, как она стонет, и как, буквально, мурлычет вокруг моего члена, пока усердно отсасывает мне.

Я тоже стону.

В этом-то и проблема. Я могу кончить буквально через минуту, если позволю ей продолжить в том же духе. Но я не могу. Я не так эгоистичен. Мне нравятся ее оргазмы больше, чем мои собственные. Даже, когда новая порция удовольствия проходит сквозь мое тело, я нахожу в себе силу воли вытащить свой член из ее рта — а это сложнейшая задача, между прочим.

Ее глаза полны изумления, когда она смотрит на меня снизу вверх.

— Оседлай меня, Развратная Принцесса, — говорю я ей, когда опускаюсь на кровать, хватаю презерватив и раскатываю его по члену за считанные секунды. Я приподнимаю Харпер вверх, а затем усаживаю на член спиной к себе в позу наездницы.

Мы стонем в унисон, когда я полностью вхожу в нее. Я обнимаю Харпер и сжимаю руками ее груди, когда она, прыгая вверх вниз, быстро набирает скорость, и ее спина прижимается к моей груди.

— Ты уже близко, не так ли? — шепчу я ей в ухо.

Она кивает и стонет.

— Поиграй со своей киской, — наставляю ее я. — Прикоснись к своему клитору, пока трахаешь меня.

Правой рукой она скользит между своих ног, и потирает это сладкое местечко, пока скачет на мне.

— В мечтах я так много раз испытывала с тобой оргазм, Ник.

Эти слова заставляют меня парить. Похоть растет во мне, превращаясь во что-то более мощное и сильное. Что-то, что было рождено ночными фантазиями и месяцами тоски.

— Я тоже, Принцесса. Я думаю о тебе постоянно. В своих фантазиях я трахал тебя так много раз.

— Тебе это нравилось так же сильно? — спрашивает Харпер, ее дыхание прерывистое из-за того, что пальцами она скользит по клитору, пока членом я толкаюсь внутрь и наружу ее тугой, влажной плоти.

— Нет, — мычу я, пока ее великолепная спина скользит по моей груди. — Ничто не сравнится с реальностью, с тобой, потому что она и есть все мои фантазии только лучше, намного лучше.

— С тобой так хорошо, — говорит она с придыханием. Харпер вздрагивает, ее дыхание замедляется, и следующие слова выходят из нее сексуальным шепотом. — Я собираюсь кончить на тебе, Ник.

— Сделай это, Принцесса. Кончи на мне, — рычу я, потому что ей нравятся разговоры, Харпер любит предупреждать о своих оргазмах, и она любит говорить мне о том, когда она кончит, и я наслаждаюсь каждым пошлым, сладким, греховным словом, что слетает с ее губ.

Она крутит бедрами, трет сильнее свой клитор и быстрее скачет на мне, а затем кричит.

— О боже, о боже, о боже.

Ее крики и дрожь что-то переключают во мне, и я следую за ней к собственному сладкому освобождению. Тело содрогается, когда оргазм обрушивается на меня, атакуя удовольствием. Я стону ей в шею.

— Ты меня убиваешь, Харпер, — хрипло говорю я ей на ухо. — С тобой я кончаю так сильно. Ты знала об этом?

Харпер вздыхает, и это сексуальное мурлыкание дает мне понять, насколько сильно ей нравится слышать эти слова.

— Мне нравится, как ты кончаешь, — говорит она, затаив дыхание. — Мне нравится слышать твои стоны. Мне нравится, как ты сжимаешь меня крепче, и как учащается твое дыхание.

Это такой интимный момент — открыться кому-то, отпустить контроль. И, да, дарить оргазмы — мое самое любимое занятие, но чертовски здорово то, что моего оргазма она желает так же сильно. Может быть, поэтому мне так хорошо с ней. Потому что я чувствую больше. Больше энергии. Больше уязвимости. Будто она меня знает.