— Немного, — она с трудом дышит. Ногтями она впивается в мою кожу, а телом прижимается ко мне.

Боже мой, я еще даже не вошел в нее пальцем, а она уже приближается к краю. Ее ноги дрожат, дыхание прерывистое, а глаза закрыты.

Еще одна волна удовольствия проходит по всему телу, когда я вхожу в нее пальцем.

— О, Боже, — вскрикивает Харпер, опускаясь на мои пальцы.

— А как насчет этого? — я добавляю еще один палец и сгибаю его так, чтобы нажать на точку, которая отправит ее парить. — Было ли так, когда ты трахала сама себя?

— Нет, Боже, нет, даже близко нет.

Она сжимается вокруг моих пальцев.

— Стань дикой, Харпер. Трахни мою руку.

Она стонет, сжимая мои бицепсы, насаживаясь на мои пальцы, трахая меня в безумном, лихорадочном темпе. Харпер сжимается вокруг меня, такая тугая, такая горячая, такая чертовски великолепная. Затем она кричит, и этот дикий, великолепный звук заставляет меня желать стянуть свои джинсы вниз и похоронить свой член внутри нее прямо в эту секунду. Мой член дрожит, умоляя освободить его из тюрьмы, в которую я его запер.

Но отсутствие презервативов означает, что я могу продолжать делать свою любимую работу — сосредоточиться на ней. Когда ее запыхавшееся дыхание замедляется, а стоны переходят в бормотания, Харпер открывает глаза. Я прижимаюсь губами к ее губам, целуя впервые за сегодня. Она так же хороша, как и вчера вечером. Может быть, даже лучше.

Она прерывает поцелуй.

— Боже мой, Ник. Что ты со мной сделал?

Ее голос слегка охрипший, а глаза восторженно сияют. Это именно то, что я всегда хотел увидеть. Вчера вечером я увидел это впервые, и мне нравится, как она выглядит, когда я заставляю ее кончать — безумно счастливой и красивой.

Я осторожно убираю пальцы, подношу их ко рту и пробую ее вкус. Соленый и сладкий, такой чертовски вкусный.

— Ты хотела узнать, что тебе нравится. Я показал тебе, что тебе очень нравится, когда я добираюсь до твоей точки G, Принцесса, — шепчу я, а затем обхватываю ладонью ее голую задницу. И слышу сладкое бормотание, когда поднимаю ее. — Обхвати меня ногами.

Харпер делает это, скрещивая ноги на моей заднице.

— Ты собираешься трахнуть меня вот так?

— У меня на тебя другие планы.

Ее квартира крошечная, поэтому я отношу ее к дивану, стоящему рядом, и аккуратно опускаю на бархатную поверхность. Харпер погружается в подушки, ее тело выглядит расслабленным и теплым, вероятно, из-за того, как сильно она кончила. Богатый оттенок фиолетового обрамляет ее лицо. Красные и серебристые подушки лежат на диване. Все эти цвета кажутся идеальными для нее. Они соответствуют ее индивидуальности — яркой и незаурядной.

Но в эту секунду, когда я встаю на колени на пол между ее ног, положив руки на каждое ее колено, я думаю не о ее индивидуальности.

— Ты знаешь меню того, что мне нравится, Харпер?

— Меню «шведского стола»?

Я киваю.

— Мне по-прежнему нравится все, но если придется выбирать…

— Снимай свою футболку, — говорю я ей.

Она качает головой, подается вперед и дергает за мою рубашку, в мгновение ока стягивая ее через голову. Ее желание раздеть меня посылает горячий заряд в грудь, прямиком к моему члену. Она бросает рубашку на пол и кладет мои очки на столик в углу.

— Ты такой сексуальный, Ник, — говорит Харпер, а затем виновато улыбается. — Я говорила это вчера вечером. Я, должно быть, похожа на сломанную пластинку.

— Скажи это снова. Мне нравится слышать это от тебя.

Она наклоняется вперед и кладет руки мне на грудь. Я дрожу, и мои глаза закрываются. Хочу насладиться этим моментом, когда она впервые касается моей голой груди. Мое дыхание учащается, когда она проводит ногтями по груди, обводя тигра по контуру.

— Мне нравится смотреть на тебя, — шепчет она. — Когда я рассмотрела твою татуировку на своем телефоне, то захотела прикоснуться к ней.

Мои глаза распахиваются от признания, что она была неравнодушна ко мне тем летом.

— Правда? Тогда?

Харпер кивает, проводя ногтями вниз по моей груди до пресса.

— Так хорошо? — спрашивает она, встречаясь со мной взглядом, но ее вопрос напоминает мне о причине этого. У нас может быть связь, но я здесь потому, что она хочет узнать, что и какие парни ей нравятся.

— Да, — говорю я, когда пальцами она прослеживает линии между кубиками моего пресса. — Ты отлично справляешься.

— Я помню, как в ту ночь лежала на этом диване, просматривая свои фотографии и увеличивая их. Я водила пальцем по экрану, думая о том, как коснулась тебя в парке, просто ради шутки. Даже за эти несколько секунд мне понравились ощущения под моими пальцами. Все, чего мне хотелось, — коснуться тебя снова. Узнать, понравится ли тебе… это… — говорит она, опуская руки к моей талии. Чистое удовольствие наполняет мой мозг.

— Мне нравится, — я хочу, чтобы этот момент продлился еще немного, пока ее мягкие, талантливые пальчики исследуют мое тело. Я хочу быть ее игровой площадкой. Но чем дольше она меня касается, тем более уязвимым я становлюсь, и тем больше понимаю, что мои чувства к ней гораздо глубже.

Я дотягиваюсь до ее футболки и снимаю через голову.

Мой член сейчас практически умоляет о свободе и как умалишенный пытается согнуть тюремные решетки. От ее груди меня отделяет один слой черного атласа. Она расстегивает лифчик, и стон вырывается из моей груди, пока я смотрю на это. Ее грудь совершенна. Она не большая. Она не маленькая. Она просто идеальна. Сливочная кожа и розовые, торчащие соски, призывающие мой рот. Я опускаю голову к ее груди и посасываю каждый вкусный бугорок, пока руками путешествую по ее бедрам.

— Я собираюсь потратить много времени на знакомство с этими красавицами, но прямо сейчас хочу ощутить вкус между твоих ног, — я провожу пальцами вверх по ее бедрам, к ее влажному, горячему центру.

— Ник, — начинает Харпер, и нервные нотки снова возвращаются в ее голос. — Я никогда не кончала так раньше.

Это мои любимые слова. Они возбуждают меня почти так же, как и неизведанная территория женского оргазма, особенно у этой женщины. Шанс стать первым, кто испытает этот сладкий момент ее сокрушения, похож на выигрышный лотерейный билет. Внезапно, собственнические чувства охватывают меня, и я хочу быть единственным, кто узнает эту ее часть. Я хочу, чтобы ее удовольствие принадлежало мне и только мне.

— Что ж, это скоро изменится, не так ли?

Она улыбается, и эта порочная улыбка полна плотского восторга.

— Именно об этом я думала в ту первую ночь, когда мы слали друг другу секс-смс, — говорит она, и я начинаю гореть. Будоражащее воспоминание обрушивается на меня, когда она подтверждает то, что я и так подозревал.

— Ты и понятия не имеешь, сколько раз я представлял, как ласкаю языком твою киску, — я провожу кончиками пальцев по ее бедрам. — Но есть кое-что, что я хочу, чтобы ты сделала, когда я опущусь вниз.

— Что ты хочешь, чтобы я сделала? — спрашивает она, затаив дыхание, будто нуждается в моих наставлениях.

— Когда тебе действительно нравится то, что я делаю, когда это сводит тебя с ума и заставляет просить о большем, ты должна сказать мне об этом, хорошо? — она кивает. — Я знаю, что ты любишь говорить пошлости, и хочу услышать их все. Чем больше ты поддашься своему возбуждению, тем больше будешь наслаждаться каждой секундой того, что я буду делать с тобой, и тем сильнее будет твой оргазм.

Она кивает несколько раз.

— «Сильный оргазм» звучит чертовски хорошо.

— О, поверь мне, это будет хорошо для нас обоих. Позволь мне подсказать тебе несколько фраз. Первое, что приходит в голову, — сухо говорю я, и она хихикает. — Ты можешь говорить «это так хорошо», или «я собираюсь трахнуть твое лицо, Ник», или «я собираюсь чертовски сильно кончить прямо на твоем лице».

Ее глаза загораются и мерцают чистым озорством. Я прокладываю дорожку из поцелуев по внутренней стороне ее бедер.