подавила всхлипы и огляделась.

Красный ребенок уже не двигался к городу. Он завис, ядро во вспышке света.

Фотография падающей звезды.

- Красный ребенок! – сказал Эрлан Шень.

- Он тебя не слышит, - сказала я, всхлипывая. – Он пойман в пузырь времени.

Эрлан Шень забыл о другом божестве, что было на моей стороне, его голова

врезалась в потолок непреодолимого ничего. Я видела чары барьера над нами, потому что

дым перестал закрывать все вокруг. Он уронил меня, и я полетела.

Воздух свистел в ушах. Эрлан Шень пришел в себя и полетел ко мне, но через

дюжину ярдов он ударился о другую стену. Он был пойман в маленький барьер, играл в

злого мима в невидимой коробке. Богиня милосердия была меткой, как хладнокровный

снайпер.

Я летела к земле. Ветер жалил уши, но Земля успокаивала меня своим видом.

«Все хорошо, - говорила я себе за миг до столкновения. – Я из железа».

Шум был сильнее, чем от наших с Квентином приземлений. Это был рухнувший

метеорит. Но я ничего не ощутила. Это столкновение ощутил остальной мир, вся планета.

Я встала посреди дымящегося кратера. Я была целой. И это было понятно.

Я видела Гуаньинь, склонившуюся над телом Квентина, и я побрела к ним. Она

проверяла его руками, как я, но в этот раз это что-то означало.

Гуаньинь посмотрела на Эрлан Шеня и с горечью улыбнулась.

- Опять я ошиблась, да? – мрачно сказала она.

- Он всех нас обманул. Вы можете исцелить Квентина?

- Я могу попытаться восстановить Квентина или помочь тебе покончить с этим, -

ответила она. – Но не все сразу. Почти все мои силы уходят, чтобы удержать их двоих,

мне не хватит столько кармического сока. Я уже околдовала слишком многих людей,

чтобы скрыть сражение.

Она говорила о Квентине, как о мертвом, и надежда в груди угасала.

- Почините его, - сказала я. – Прошу.

- И потом вы останетесь вдвоем. Ты просишь меня поверить в вас.

- Мы сможем, - я была готова врать ей ради Квентина, но это ощущалось правдой.

- Хорошо, - она очистила пространство вокруг него, прижала ладони к его лицу.

Их окружила сфера энергии. Квентин и Гуаньинь затрепетали. Движение было

невольным, он точно не мог шевелиться сам. Камень подрагивал, она дышала слишком

быстро. А потом я поняла, что время идет вспять.

Пыль вокруг них опускалась к земле. Стебельки сухой травы откатывались, не

оставляя за собой следов. Жучок, попавший в сферу, пятился лунной походкой.

Треск камня вызвал страх во мне, но это запечаталась рана на теле Квентина. Его

кожа уже не была серой, она стала теплой и мягкой.

Гуаньинь крутила время вспять.

Она была такой сильной. Я боролась с желанием упасть на колени и сцепить руки от

восхищения.

Квентин охнул, просыпаясь. Он отпрянул удивленно от Гуаньинь. Она с трудом

встала на ноги, тяжело дыша.

- Ну, - сказала она, - это все, что я могла.

- Вы в порядке? – спросила я. Богиня была бледной, словно отдала Квентину свою

жизнь.

- Я приду в себя на Небесах, но еще пару веков не смогу проделывать этот трюк, -

сказала она дрожащим голосом. – Так что убирать все вам. У меня не осталось энергии,

чтобы даже оставаться на Земле.

Она звучала так, словно мы вот-вот потеряем связь. Мне нужно было осторожно

выбирать оставшиеся слова.

- Спасибо, - сказала я. – Благодарю!

- Поблагодарите меня победой, - ответила она. – Я не должна восстанавливать

физический ущерб, но когда дело касается двух laan zai…

Я подняла ладони и сжала кулаки

- Я обещаю служить вашим смертным посредником.

Гуаньинь улыбнулась. Она затрепетала и пропала.

Мне казалось, что я ушла с вечеринки с самой крутой старшей кузиной.

- Что произошло? – спросил Квентин.

- Ты умер и вернулся, - сказала я. – Продолжим.

Даже после всего этого Гуаньинь оставила нам последний подарок. Ее чары

рассеивались постепенно, а не сразу вместе с ее уходом. Эрлан Шень в небе стучал по

барьеру, что почти разбился, а Красный ребенок снова набирал скорость.

Я указала наверх.

- Останови его, - сказала я. – Не подпускай ко мне минуту.

Квентин посмотрел на Красного ребенка, его глаза были полны беспокойством за

меня. Но он кивнул.

Барьер над нами разбился. Квентин прыгнул и встретил Эрлан Шеня на половине

пути. В этот раз он хорошо ухватился. Я слышала, как он радостно вопит, ударяя

мерзавца. Они боролись в небе, зигзагами носясь над холмами.

Я побежала к Красному ребенку и встала на его пути. Даже в пузыре времени я

заметила искру узнавания в его глаза. Он знал, что я заберу весь удар его скорости.

Я ударила правой ногой и погрузила ее на шесть дюймов в твердую землю.

Ухмылка пропала с лица Красного мальчика. Он видел теперь, как и я, что еще пару

секунд он будет уязвим. И этого времени мне хватало, чтобы разобраться с ним.

Пришло время решительных мер. Я так еще никогда не делала.

Вычерните. Один раз я уже делала.

Я вскинула руку, и она полетела к Красному ребенку, растягиваясь на пять футов,

десять, двадцать. Как в библиотеке с Квентином. Я ощущала конечность как резинку, но

это казалось нормальным. Рука помнила.

Я растягивала ее, набирая скорость, пока ладонь не полетела снарядом. Моя ладонь

врезалась в торс Красного ребенка, выбивая воздух из его легких, мои длинные пальцы

обхватили его тело, сдавливая его.

Пузырь времени лопнул. Я закричала от боли, истинный огонь Самадхи окружил

мою добычу, но я держалась. Я толкала руку вперед, у этого поезда не было тормозов.

Аура Красного ребенка достигла критической массы и вспыхнула. Но не достала до

меня. Я отодвинула его достаточно далеко и быстро, так что уберегла меня. Моя рука

была щипцами, чем быстрее я растягивала ее, тем меньше было боли. Растущая

конечность распределяла жар по большему пространству.

«Законы физики все равно остаются, - подумала я, стиснув зубы. – Идиот».

Я врезала его спиной в холм, выдавливая из него оставшийся воздух. Но я еще не

закончила.

Рука ударяла до диагонали, вонзая Красного ребенка все глубже в основание холма.

Камни раздвигались так просто, будто я рушила замок из песка. Если он что говорил или

делал перед тем, как пропасть, я это упустила.

Он уже был глубоко, я разжала пальцы и убрала руку. Шахта, которую я оставила,

сияла оранжевым, потом красным, потом белым. Я вовремя отскочила, поток огня был

таким сжатым, словно большой червь выбрался из раскаленного ядра Земли. Огонь в

дыре.

Как только огонь Красного ребенка угас, шахта обвалилась, земля вокруг загремела.

У сейсмологов будут сомнения насчет того, что случилось.

Пока можно было оставить Красного ребенка так. Если он не умер, его не отправят в

ад, откуда он мог сбежать. А с горой на нем он вряд ли сможет выдыхать огонь. Если так

смогли пленить короля обезьян, то и его можно.

Моя пыльная рука возвращалась к телу как длинная нить лапши. Вид был

тошнотворным. Стоило закрыть глаза, как на крыше школы.

Квентин врезался в землю рядом со мной, упал на спину. Он вскочил на ноги.

- Этот гад убегает от меня, - проворчал он.

Я подняла голову, прикрывая глаза от солнца. Эрлан Шень призывал что-то

большое, указывал руками на нас. Тут я вспомнила, что он был богом дождя.

- Ох, он собрался стрелять, - сказала я.

Два потока поды наступили на нас, как лапы слона. Словно на нас обрушилась

дамба.

Я знала, как опасна вода с высоким давлением. Так резали титан. Но я все равно

была удивлена, как тяжело ощущался удар. Словно напал десяток Байгуцзинь.

Квентин, наверное, кричал мне что-то, но его слов не было слышно за ревом воды.

Он был размыт. Мы не могли подняться с земли.