“Фредди? Где Фредди?”
Вопли боли и ужаса, стоны и крики, горький крик голосом Перси. И рыжая макушка, запекшаяся кровь на родном лице и смех, застывший на побелевших губах, и неподвижные глаза брата, прямо здесь, прямо напротив.
“Не уследил. Не уберег. Не вышло”
— Фредди, братишка, — падает на колени перед изломанным телом, бережно отводя пропитавшиеся красным пряди с лица.
В горле саднит, и хриплый вопль застревает в глотке, шарит вслепую по лицу, трясет за плечи, стискивает пальцы. Губами трогает губы.
— Ну же, хватит лежать. Фредди, уходим…
Слезы капают на неподвижное лицо, и мир теряет четкость, прозрачность. А еще кто-то кричит — кричит так, что почти лопаются перепонки, и Джордж чувствует, как падает, падает в черную дыру, открывшуюся там, прямо под ребрами.
“Фредди…”
— Джордж, надо уходить, — голос девчонки младшего брата сквозь неутихающий вопль, трансформирующийся в стон смертельно раненого зверя. — Ты ему уже не поможешь. Прошу.
“Бросить? Уйти?”
Смеется, хохочет, откидывая голову, все еще гладя пальцами холодные щеки, перебирая волосы.
“Я тебя не оставлю”
— Идите. Он не будет лежать здесь один, идите! — вскидывает палочку, то ли прося, то ли угрожая. Видит слезы на измазанных грязью щеках братьев, печаль и сочувствие в глазах Гермионы.
“Он дорог и вам, я знаю. Но для меня мой Фред — это жизнь”
— Уходите! — надрывный вопль тем же голосом, что кричал все это время, сдирая кожу безысходным отчаянием.
“Я тебя не оставлю”
>… …<
Позже, когда битва закончилась, когда Волдеморт пал, и Магическая Британия была спасена, когда выжившие оплакивали погибших, а уцелевшие Пожиратели расползлись по щелям, откуда их еще предстояло выковыривать заклинаниями и хитростью… Перси и Рон вернулись за телом брата, страшась найти второго близнеца бездыханным подле первого.
Или не обнаружить ни одного из них. Уже никогда.
Изгвазданный кровью, слезами, сажей и пылью Джордж баюкал на коленях голову Фреда, шептал бессмысленные глупости, поминутно наклоняясь, чтобы тронуть губами краешек рта или лоб.
— Тише, мой маленький, все кончилось. Скоро кто-то придет, и мы отправимся в Мунго, там тебя подлатают… Ни на шаг больше не отпущу, понимаешь? Разиня, Фредди, какой ты разиня. Я говорил тебе рядом держаться? А ты…
— Он сошел с ума? — выдохнул Рон, вцепляясь в рукав старшего брата.
Перси вскинул, руку, призывая молчать, а потом приложил палец к губам, мотнул головой в сторону близнецов.
Ресницы Фреда дрогнули, и слабая болезненная улыбка, больше напоминающая гримасу, искривила все еще бледные губы.
— Всю битву со мной проторчал… Безухий. Безголовый, я бы сказал… такое веселье, — и закашлялся, бессильно откидываясь брату на колени.
— Т-с-с-с, Фредди, полежи. Все хорошо. Ты только больше не бросай меня, ладно? Потом веселья будет сколько угодно, обещаю. Ты полежи сейчас…
Прозрачная крупная слеза скатилась по щеке, оставляя влажную грязноватую дорожку на коже.
— Но как… мы же видели! Черная магия?
Перси пожал плечами.
— Какая разница, братец. Он жив, разве это не чудо? Видно не врали, когда говорили, что у них на двоих одна душа, и друг без друга они просто не смогут. Джордж… Джордж мог… должен был уйти следом. Но как-то умудрился вернуть. … Рон, хватит таращиться, Фреду помощь нужна, позови кого-нибудь, сами не донесем…
И, не оглядываясь, полез осторожно через развалины, чувствуя, как отпускает. Джордж поднял голову и улыбнулся. Бледно, испуганно, счастливо…
— Он жив, Перси. Мой Фредди… он жив.
— Вижу, Джордж. Вижу. Все хорошо. Сейчас мы попробуем его осторожно поднять…
========== Часть 10. ==========
— Поттер, я всегда говорил, что ты идиот. Еще с первого курса. Не пойму только, как умудрился поддаться на твои провокации и добровольно пойти вот на… это…
На последних словах Малфой брезгливо вздрогнул и махнул холеной ладонью куда-то в сторону распахнутого окна. Окна, за которым радостно завывал влажный от близкой реки ветер, ревели магловские автомобили, весело перемигивались разноцветные гирлянды, путающиеся в ветвях кое-где еще зеленых деревьев. Окна, из-за которого одуряюще пахло горячим вином со специями и пряничными домиками с корицей.
— Рассматривай это как приключение. Чего ты дергаешься, не пойму?
Гарри вздохнул, стянул очки и рассеянно принялся протирать стекла краем простой белой футболки. Малфой в темном джемпере из мягкой шерсти вместо привычных снежной рубашки без единой складочки и школьной мантии выглядел таким домашним и милым, что хотелось повалить на ковер и затискать до звездочек перед глазами. Хотелось выцеловывать узоры на бледной коже. Хотелось запустить руку в платиновые волосы и растрепать, наконец, идеальную укладку. Хотелось… хотелось закрыть глаза и открыть их уже совсем в другом мире — где он, Гарри, не будет до икоты бояться своих странных желаний, где сможет спокойно шагнуть прямо к обжигающему холодом и великолепием Малфою и смять губы губами, не страшась в мгновение остаться без лучшего друга…
Лучшего друга…
Если кто-то и удивился, что два злейших врага из противоборствующих факультетов после победы над Волдемортом и Пожирателями все чаще стали вместе захаживать в “Три метлы” или молча слоняться по Хогмитсу, — не подали вида. Война сломала слишком многое, и, наверное, всем было просто не до того. Зализывали раны, восстанавливали разрушенное, собирали себя по кусочкам из тех обломков, что уцелели…
Вот и Поттер с Малфоем после всего… А что им было делать? После того, как один не сдал другого в мэноре сумасшедшей садистке Беллатрисе Лестрейндж. После того, как один тащил другого из Адского пламени, слыша за спиной голодный вой стихии, чувствуя лижущие полы мантии жадные огненные языки, чувствуя дрожащие руки, обхватывающие со спины…
… Гарри вздрогнул, когда Драко зашипел вдруг, остервенело хлопая по карманам узких джинсов, так соблазнительно обтягивающих бедра…
— Поттер, скотина, где моя палочка?
Хуже избалованного ребенка, Мерлин спаси и помилуй.
— Драко, ты головой ударился при аппарации или что? Мы же договорились. Обычное Рождество, как у маглов. Без магии, заклинаний и зелий, без мантий-невидимок и даже домовиков. Ты мне в карты продул, Малфой. Совесть имей! Или сразу признай, что не сможешь, и вернемся обратно прямо сейчас.
Кажется, последнее возымело эффект. Драко снова зашипел, потом закатил глаза и кивнул с видом человека, отправляющегося на поцелуй дементора.
— Изверг ты, Поттер. Так и быть. И что будем делать?
> … … <
Длинные аристократические пальцы измазаны в смоле и оцарапаны о колючие ветки. Драко ворчит, пытаясь вытрясти терпко пахнущие иголочки из белоснежных волос.
— Как по-плебейски, Поттер. Один взмах палочкой… или, на худой конец, домовик…
— Не ворчи. Смотри как красиво. И все это мы — своими руками.
— Ага. Только зачем. В Хогвартсе узнает кто — засмеют.
— А мы им не скажем. Драко, хватит брюзжать, как раздолбанный патефон…
— Кто?
— Ой, забудь. Так, елку мы нарядили, праздничный ужин… — Гарри хохотнул, заметив, как округлились от ужаса глаза друга. — Не волнуйся, готовить мы сами не будем. Здесь можно заказать ужин с доставкой, я уже договорился. Индейка, вино, фрукты и сладости. Может, пока погуляем?
Малфой насупился и принялся обматывать шею шарфом, бормоча под нос что-то о трущобах, помойках и грязи, от которой он, чистокровный волшебник, не отмоется, видимо, уже никогда.
— У вас на Слизерине все такие неженки или только ты, Малфой? — насмешливо фыркнул Гарри, шнуруя тяжелые черные ботинки.
Драко буркнул что-то про тупоголовых гриффиндорских засранцев с самомнением выше Астрономической башни, и принялся натягивать перчатки, сосредоточенно сопя.
— Драко, ты на Северный полюс собрался?
— Хм… что? — Малфой дернулся и почему-то покраснел, словно его застукали за чем-то постыдным.
