В этом году банкет в Большом зале не отличался оригинальностью — все те же черные тучи безобразных слепых летучих мышей, все те же парящие в воздухе тыквы с мечущимися огоньками свечей в криво вырезанных раззявленных ртах, все те же пестрые круглые леденцы и другая приторная гадость на золотистых тарелках.
Он старался не смотреть через стол - прямо напротив, туда, где придурки в красно-желтых галстуках хихикали так мерзко, что пальцы нестерпимо зудели от желания запустить в них Авадой. И плевать на последствия.
— Драко, ты как? На себя не похож. Что-то случилось?
— Не лезь не в свое дело, Забини, - привычно огрызнулся Малфой, разглядывая вихрастый черный затылок и вслушиваясь в смех, что казался уж слишком искусственным.
Мальчику-который-выжил было совсем не до веселья. Мальчик-который-выжил едва справлялся со слезами. И ни один из хваленых благородных дружков даже не понял, не разглядел.
Идиоты.
Драко механически жевал что-то, напоминающее пареную тыкву. Это вполне мог быть праздничный пудинг или пирог. На вкус как подметка от башмака или наволочка неопрятного домовика. Малфой вздохнул, размазывая по тарелке уже бесформенную массу, отшвырнул вилку.
Это будет долгая ночка.
*
Уже после отбоя часть стены, скрывающая вход в гостиную Слизерина, бесшумно отъехала в сторону, выпуская кутающегося в мантию мальчишку с длинной палочкой, зажатой в тонких пальцах. Быстро скользнул мимо бормочущих что-то портретов, бряцающих доспехов рыцарей, нырнул на узкую каменную лестницу, постоянно оглядываясь. Он редко пользовался этой дорогой, но нашел бы путь и не открывая глаз.
Полная Дама на портрете поджала губы, осуждающе причмокнула.
— Юноша, вы за старое принялись? Даже не надейтесь, не пропущу! Скажите вы мне хоть дюжину паролей. На вас цвета Слизерина, вы спать должны и совсем в другой части замка, позвольте заметить.
— Я мог бы позвать Барона, по дороге сюда с ним как раз разминулся… - задумчиво пробормотал Малфой, косясь на портрет.
— Вы забываетесь, юноша! Между прочим, Пивз… или лучше кликнуть Филча, он доложит директору о вашем поведении…
— Ему плохо сегодня. Вы ведь знаете, какой это день. И ни один из них не заметил, не понял. У вас есть сердце, миледи? - Драко скрипнул зубами, но улыбнулся заискивающе, почти мило, добавив глухое: — Пожалуйста…
— В последний раз, - сжалилась дама, открывая проход в Общую гостиную Гриффиндора - темную и пустую в этот час.
Стараясь не шуметь, Драко пробрался к двери на лестницу, ведущую в спальни. Нужная ему располагалась под самой крышей. Малфой пробормотал под нос Заглушающее, прикрывая за собой дверь. Уже знакомая круглая комната с узкими, сейчас мрачно-черными окнами и пятью кроватями под бархатными пологами.
Присел на краешек одной из них - той самой, по которой разметался худой темноволосый мальчишка, стонущий так горько и жалобно, что ледяное сердце в груди у Малфоя дрогнуло и пошло трещинами. Как кусок льда от прерывистого горячего дыхания.
Борясь с глупым порывом запустить пальцы в темные, больше обычного топорщащиеся пряди, взмахнул палочкой, настраивая барьер, окутавший кровать Поттера матово поблескивающей сферой. Теперь, проснись вдруг кто-то из гриффиндорцев, увидят лишь безмятежно спящего сокурсника.
Хотя, - Драко высокомерно фыркнул, - этих чурбанов ни воющий горный тролль не поднимет, ни завывающий над ухом сумасшедший Пивз, ни причитания Плаксы Миртл.
Гарри тем временем перевернулся набок, подтягивая колени к груди и выдохнул тихо-тихо:
— Мама… папа…
Драко вздрогнул, чувствуя, как волна горькой нежности захлестывает с головой, разрастаясь внутри, выплескивается из какой-то одной точки, закручивает, топит, уносит…
— Тише, Гарри, тише, все хорошо. Это лишь сон. Все хорошо, я с тобой, - шептал, кривясь от непривычных, щиплющих губы слов, уже перебирая чуть жестковатые волосы, дурея от запаха кленовых листьев и легкого, едва уловимого бриза - запаха Поттера. Дурея от его сонной беззащитности, от маленькой складочки, залегшей меж бровей, от длинных пальцев, вцепляющихся в одеяло. - Все хорошо, он умер, он не вернется.
Мальчишка вздохнул, и Малфой увидел, как тень исчезла с лица, а легкая улыбка тронула губы. Губы, которые он… Нет-нет, Драко, заткнись! Даже думать не смей, Дракл тебя раздери…
— Драко… - Малфой подскочил, будто ему мантикора в ногу вцепилась, но Поттер по-прежнему спал. Так и не открывая глаз, нащупал его руку на покрывале, потянул, прижимая к теплой щеке. - Ты пришел, Драко. Ты всегда приходишь. И больше не страшно.
Так больно, будто бладжер с размаха впечатался прямо в грудь, раздробив кости, и сейчас он, Драко Малфой, сорвавшись с метлы, летит к земле из-за облаков, кувыркаясь в воздухе, и ничего… совсем ничего сделать не может, чтобы спастись.
— Поттер…
Тихое сопение в ответ говорит о том, что Золотой мальчик не проснулся. Сон. Просто сон. Драко Малфой сделал свое дело, он может уйти и забыть обо всем. До следующего года. До следующей годовщины смерти родителей мальчишки, у которого не осталось совсем никого.
— Как же я тебя ненавижу, - одними губами, беззвучным отчаянным шепотом, высвобождая руку, вытирая, почти царапая глаза, которые щиплет то ли от пыли, то ли от какой еще дряни - кто знает, что распыляли здесь эти гриффиндорцы…
Однажды… однажды… однажды… Да не будет никакого однажды! Ты всегда будешь все тем же слизеринским змеем, белобрысым хорьком, главным врагом, мерзкой тварью…
Одергивает мантию, поднимается тихонько, чтобы не скрипнула кровать. Теплая рука перехватывает запястье, и пальцы сплетаются с пальцами. Ему не надо оборачиваться, чтобы понять - нереально зеленые глаза распахнулись и смотрят. Смотрят, выжигая дыру на затылке.
— Драко… - сонный, уютный и хриплый. - Драко, не уходи.
========== Часть 5 (Джордж/Фред) ==========
Комментарий к Часть 5 (Джордж/Фред)
Джордж/Фред
— Джорджи… Мерлин, Джорджи, отстань… Ахахахахаха, прекрати, кому говорю, щекотно же… Холодно… Ай!
Фред хохочет, уворачиваясь от летящих в него пригоршней снега - ярких-ярких, искрящихся на солнце всеми цветами радуги - от красного до голубого.
Руки брата обхватывают за пояс, не дают ускользнуть в последнюю секунду, подсечка, и один из близнецов летит прямо в пушистый сугроб, второй рушится сверху, загораживая собой низкое небо - синее-синее, как те придурочные пикси, которых как-то ловили по замку всеми факультетами, позабыв про споры, вражду, мелкие пакости друг другу…
Ладонями обхватить лицо - румяное от мороза, заглянуть в глаза - прозрачные, чистые, как слезы. Смотреть на него, вглядываясь в свое отражение - та же усмешка, тот же легкий прищур, те же лукавые искры, что растекаются по радужке от зрачка, те же бледные точки веснушек - как выжженные солнцем следы-поцелуи.
Одно целое - две половины, разделенные какой-то странной иронией на два тела. И даже просто идти в разные стороны - все равно, что кромсать по живому, больнее, чем рвущая на ошметки пасть хвостороги, страшнее, чем Авада, летящая прямо в лоб.
— А помнишь, Джорджи, нашу первую зиму в Хогвартсе? Почти утопили миссис Норрис в сугробе, Филч так орал, но так и не доказал, что это мы. Или как улизнули после отбоя в Запретный лес и нарвались на каких-то сдуревших кентавров? Если бы не Хагрид…
Холодные губы накрывают неугомонный, болтливый рот, пресекая поток слов. Нежно, отчаянно, трепетно…
— Джорджи, - тихим выдохом в поцелуй, умоляющим вопросом. Отстраняется неохотно, дышит жарко и рвано, смотрит в бледное, почти выцветшее лицо брата. - Ты не расскажешь? Зачем все это? Я согласился, не спрашивал - и этот странный полет не на метлах, не на нашем стареньком Фордике даже - в этой жуткой магловской жестянке с крыльями. Я думал, в Румынию, может, Чарли повидать… А не через океан, через полмира. И ты сам не свой.
— Фредди, - близнец тянется за новым поцелуем, как за глотком свежего воздуха после душных зловонных подземелий. - Не спрашивай, ладно? Я просто не могу тебя потерять.
