— Просто верь мне.

Недовольно хмурясь, Хуан укладывается на кровать, накрываясь одеялом и закрывая глаза. Несмотря на недавнюю тревогу, парень быстро проваливается в дрему, вскоре чувствуя покалывающее ощущение в губах от которого по телу разливается тепло, окончательно погружающее его за грань реальности.

*

Каменные своды, почерневшие от копоти, эхом отражали редкие звуки по просторному помещению с несколькими клетушками, отделенными от широкого коридора решетками. На сенных лежанках спали мужчины-гладиаторы, набиравшиеся сил перед завтрашними боями. Лишь один из них бодрствовал, глядя на горевший в стороне факел. Вихры черных волос спадали на довольно привлекательное смуглое лицо, искажавшееся двумя шрамами с левой стороны: один рассекал бровь, а второй шел по щеке от скулы до подбородка, — память, оставшаяся после пары сражений.

Все мысли мужчины занимал завтрашний день, который мог стать для него судьбоносным, ведь посмотреть их игры приехал ланиста* одной из крупнейших гладиаторских школ Рима.

Пару лет назад римляне разгромили его деревню, а его самого взяли в плен. Так он стал рабом, попав на невольничий рынок, откуда его выкупили для работы на полях. Следующие несколько лет с восхода до заката он работал под палящим солнцем на ферме хозяина. Однако когда его хозяину потребовались деньги, его вновь продали, но в этот раз в школу гладиаторов, так как он был достаточно высок, силен и имел хорошо развитую мускулатуру.

Долгие и упорные тренировки, выносливость и сила, вместе с жаждой свободы, которую могли даровать за победу, очень скоро принесли свои плоды. Выходя на арену, он напоминал себе, как много зависит от исхода сражения. Он шел в каждый бой, точно в последний раз. Выкладываясь изо всех сил, становясь фаворитом публики, он не испытывал триумфа приписываемого ему. Зрители называли его любимцем Богов, но он верил лишь самому себе. С Богами или без, но он должен был любой ценой заполучить рудис*.

Напряженно выдохнув, мужчина прикрыл глаза. Он верил, что если завтра покажет свое мастерство, то возможно ланиста возьмет его в Рим, где на большой арене он сможет проявить себя и заполучить долгожданную свободу.

*

Став невольным свидетелем разговора двух охранников, гладиатор услышал новость о привезенном недавно пленнике, являвшимся вождем одного из сокрушенных легионами племен бриттов. Именно из-за него, как поговаривали, ланиста и приехал так далеко от Рима в поисках новых кандидатов в свою школу.

Бритта называли свирепым воином, сражавшимся до самого конца. Даже попав в плен, он сопротивлялся завоевателям, и уже умудрился убить двух или трех своих надзирателей. Ни побои, ни удары плетью не сломили вождя, не согласного склонить голову перед врагами.

Ни столько зная, сколько чувствуя, гладиатор готовился к бою именно с бриттом. Среди всех он был лучшим и организаторы игр, чтобы показать зрителям красивое сражение, явно предпочтут выставить против столь свирепого воина кого-то равного ему по силе и выносливости. Любого другого противника бритт явно прикончил бы ещё в самом начале.

Ступая по коридору, ведущему на арену, сжимая в одной руке меч, а второй удерживая щит, гладиатор слушал рев толпы на трибуне. Там, под палящим солнцем, на песке не единожды обагренном кровью, он встретит свою судьбу. Быть может бритт не желает склоняться перед другими, но дать ему победить и отнять у него шанс на свободу, гладиатор не мог. Он знал, что его противник будет биться до конца, и один из них должен будет умереть, а потому мужчина не собирался отдавать победу, вместе со своей свободой вождю.

Ворота, ведущие на арену, распахнулись. После темных коридоров, солнечный свет слепил глаза. Уверенно сжимая меч, гладиатор вышел на арену, вскидывая руки, приветствуя толпу, взвывшую в безумном предвкушении.

На другой стороне арены раскрылись вторые ворота, являя мужчине его соперника.

Бритт был высоким, широкоплечим и крепко сложенным. Огненные рыжие волосы спадали на облаченные в рабское тряпье плечи. Но даже в этом драном одеянии с заметными на коже шрамами от ударов, в нем чувствовалась сила и мощь. Серые глаза были полны холодной уверенности, в них не было ни капли страха и это не могло не восхитить гладиатора. Ни какие издевательства и унижения не могли сломить его. Во всем его облике даже после всего пережитого чувствовалось, что он не был обычным человеком.

Жаждавшая зрелища толпа вновь зашумела. Бритт не обращал на них ни капли внимания. Неспешно выйдя на арену, он не отрывал взгляда от соперника.

Сжав крепче меч, гладиатор приблизился к центру. Присматриваясь друг к другу, оценивая силы противника, воины двигались по кругу. Но бой гладиаторов в первую очередь представление, ведь всё что требуют люди, красивого и кровожадного зрелища!

Гладиатор рванулся вперед первым, нанося рубящий удар сверху вниз, дабы оценить силу противника и дать народу понять, что представление началось. Бритт легко отбил удар, не спеша атаковать сам. Он не давал чувствам заглушить голос разума и ослепить его, дав противнику слабину. Такое спокойствие вызывало у гладиатора уважение, но из двоих остаться суждено было только одному. Сделав ещё несколько пробных атак, так же отбитых бриттом, гладиатор перешел в наступление, нанося удар за ударом, не давая своему противнику продыху.

Мечи все чаще сталкиваются со звоном и скрежетом. Все лучше узнавая своего соперника, оба воина становятся серьезней. Толпа неистовствует, крича, но мужчины слишком заняты сражением, чтобы обращать на это внимание. Точно два коршуна они кружат по арене, сближаясь и расходясь. Пару раз лезвия находят свои цели, и они ранят друг друга, окропляя землю багровыми каплями, будоража тем самым зрителей.

Понимая, что силы не бесконечны и больше затягивать бой нельзя, гладиатор решает завершить сражение как можно быстрее. Резко идя на сближение, направляя меч на чужое горло, он давит изо всех сил на рукоять, стремясь поскорее убить своего противника. Бритта подобное не устраивает, и он удерживает поднятым собственный меч, не ослабевая ответного напора.

Случайное соприкосновение руками внезапно заставляет мужчин стремительно отпрянуть друг от друга. В глазах отражается буря чувств, создающих полнейший хаос. Неподвижно застыв, они молча глядят друг на друга, точно ведя диалог только взглядами.

Толпа начинает шептаться, а после гудеть, точно встревоженный улей, требуя продолжения зрелища.

Бритт едва заметно кивает, получая от гладиатора разочарованный с тенью скорби взгляд. Тем не менее оба воина вскидывают мечи. Всего один рывок и быстрый одновременный взмах, чтобы заполнить арену шокированной тишиной, когда два тела с перерезанными горлами падают на землю.

*

Осколки стекла с обломками мебели хрустят под ногами. Ифань хмурится, оглядывая разнесенное помещение кафе. В соседней комнате Лу заполняет протокол, выслушивая причитания женщины средних лет. В стороне за прилавком судмедэксперт осматривает тело убитого молодого парня.

Третье ограбление за полмесяца. Хотя в этот раз все не ограничивается только грабежом. Возможно это дело рук уже другого преступника, но район один, а потому дело сразу передают в руки Ву.

Как и в прошлый раз, напавший выбирал место без камер наблюдения, и действовать предпочитал в поздние часы перед закрытием. Из описания свидетелей, есть только парень в чёрной одежде и шапке с прорезями для глаз.

Закончив заполнять бумаги, Хань проходит в разрушенное помещение, окидывая все суровым, мрачным взглядом. Пройдя к Ифаню, Лу несколько секунд мнется, а затем тихо произносит.

— Может нам позвать Тао?

Ву удивленно вскидывает брови.

— И зачем?

— Ну, говорят, что после смерти умерший ещё несколько дней остается на земле.